Лонгборн

Он всех их поубивает, прямо в кроватях.

В конце концов, разве им хоть что-нибудь о нем известно?

Вот. Она так и знала. Надо все самой проверить. Они еще скажут ей спасибо.

Оказия представилась вскоре, когда Джеймс повез семейство в Лукас-Лодж на большой званый вечер. Беннеты собирались вернуться лишь после ужина. Это означало, как ворчливо заметил мистер Беннет, усаживаясь в коляску, что до тех пор оставшаяся дома прислуга может пользоваться полной свободой.

Сара извлекла из этого больше проку, чем все остальные.

Миссис Хилл воспользовалась случаем, чтобы разобрать содержимое бельевого шкафа, это дело она откладывала уже не один месяц. Предстояло тщательно перебрать все и проверить, нет ли ржавых пятен, не завелась ли моль. Полли была призвана на помощь, чтобы складывать и перекладывать белье, – прекрасная возможность для девочки поучиться, как делать это по всем правилам. Между тем мистер Хилл нашел для себя куда более приятное занятие, ведь, говоря по чести, инспекция винного подвала тоже не производилась давным-давно. Там, внизу, у него имелись собственный стульчик, штопор и бокал, а заметь вдруг мистер Беннет, что запас мальвазии или хереса подошел к концу подозрительно рано, у дворецкого был наготове ответ: вино превратилось в уксус, и ему давно нашли применение на кухне.

Сара, обрадованная отсутствием надзирающих глаз, подхватила фонарь, скрученным бумажным жгутом подожгла в нем свечу и выскочила из кухни. Легко пробежав по двору, она вошла в конюшню. При свете фонаря пустые стойла выглядели чистыми и уютными, пахло душистым сеном. За что ни брался Джеймс, все он делал тщательно, а до его появления это место выглядело – и пахло – как сущая помойка. Сара приподняла юбку и полезла по лесенке на чердак.

Никто не запрещал ей заходить в жилище слуги, как никто не стал бы запрещать забираться на крышу и сидеть там в обнимку с флюгером. Есть вещи, которые не нуждаются в запретах, настолько очевидно, что ты никогда себе такого не позволишь.

Поднявшись настолько, что голова и плечи оказались в комнатушке, она поставила фонарь на дощатый пол. Здесь было прибрано, в воздухе висел запах сена, лошадей, кожи и мокрых досок. Девушка вскарабкалась повыше и ступила на пол. Под скатом крыши стояла лежанка, аккуратно застеленная старым лоскутным одеялом. Кое-какие лоскутки были Саре знакомы: синие веточки, желтые полоски. Одеяло было из дома. Видно, миссис Хилл ему отдала. Над изголовьем кровати он повесил полку, на которой лежали несколько книжек и смена мужского исподнего, чистого и аккуратно сложенного. Сара подошла поближе, подняла фонарь, чтобы прочесть названия книг на корешках: «Микрография» Гука, «Наблюдения» Гилпина[6] – эту она читала. Вместе с Гилпином она прошла по всей стране и вернулась с другой стороны. Обе эти книги из библиотеки мистера Беннета, у них одинаковые переплеты из бежевой и красной телячьей кожи. Другие он, по-видимому, украл. «Письмо о торговле чернокожими». Дешевый томик, потрепанный и зачитанный, автор какой-то Уильям Уилберфорс. Что ж, хотя бы об этом он сказал правду. Подняв повыше фонарь, Сара осмотрела комнату. Стул, стол, на колышке висит его темная повседневная куртка. Ничего важного или ценного на виду не лежало, но, если что-то действительно надо скрыть, это прячут – куда же? Сара присела и нырнула под кровать. Там на боку лежал старый парусиновый заплечный мешок. Ну вот. Девушка потянула за мягкий, выношенный ремень, от предвкушения у нее даже мурашки побежали. Мешок когда-то, наверное, был черный, но выгорел и казался серым. Очень похоже на мешок коробейника, что лишь подтверждало ее подозрения.

Внутри что-то брякнуло. Деньги.

Стоя на коленях у кровати, Сара попыталась справиться с застежками. Такой, как он, – и с полным ранцем денег? Они не могли достаться ему честным путем. Сара швырнет их на стол в кухне и во всеуслышание объявит, где их нашла. Вот удивится миссис Хилл, а потом станет ее благодарить, а потом попросит бежать что есть сил в Меритон за констеблем или – даже лучше – за милицией. Сара приведет с собой целый взвод, и все будут дивиться ее отваге, и смекалке, и уму, а его усадят на телегу и отвезут в темницу, ждать приговора.

Вот тогда-то он и обратит на нее внимание, придется обратить. А все прочие, кто считал его таким прекрасным, поймут наконец, что она была кругом права.

Вторая застежка поддалась, и Сара сунула руку внутрь. На ладонь легло что-то странно легкое и хрупкое. Она вытянула добычу и поднесла к фонарю.

Они были светлые, прекрасные и прохладные на ощупь. Ей приходилось видеть такое и раньше. Барышни делали из них шкатулки и рамочки. Никакие это не деньги, это морские раковины. Сара разложила их на полу. Одна по форме была похожа на веер, розовая, с одной стороны ребристая, с другой – гладенькая, будто блюдце. Другая белая как мел и закрученная вокруг своей оси. У третьей наружная сторона совсем истерлась, так что внутри была видна крохотная лесенка, поднимающаяся вверх по спирали. А еще одна – эту Саре даже захотелось сунуть себе в карман – снаружи была темно-синей, как чернила, а внутри сияла перламутром. Сара перекладывала их на полу, выстраивала в линии, подносила то одну, то другую к свету, чтобы получше разглядеть: веер, спираль, ослиное ухо.

Боже, ей пора уходить! Миссис Хилл и Полли в любую минуту могут закончить разборку шкафа, да и мистер Хилл вот-вот приковыляет из подвала, осоловевший от спиртного, и примется спрашивать, куда все подевались и где его ужин.

Подняв раковину-веер, Сара перевернула ее, провела большим пальцем по ребристой спинке. Потом понюхала – запах был неопределенный, чистый, и еще немного отдавало парусиной, в которой хранились ракушки. Девушка лизнула – раковина была чуть солоноватой. Тайна Джеймса изменилась и преобразилась. Как же он одинок, подумала Сара, раз ему приходится хранить здесь свои секреты.

«Я не должна говорить, что видела это, – решила она, – ни одной живой душе!»

Сара собрала раковины, уложила их в мешок, застегнула пряжки и засунула его на место, под кровать. Спустившись до середины лестницы, она остановилась, подняв фонарь, огляделась: не осталось ли следов ее пребывания? Однако ее не покидала мысль, что теперь уже невозможно вспомнить, правильно ли она застегнула пряжки и уложила раковины. Оставалось только молиться и уповать, что все так и было. И что Джеймс, вернувшись и бросив на Сару единственный взгляд, не пронзит ее насквозь и ни о чем не догадается.

Впрочем, то были напрасные опасения. Джеймс, как всегда, на нее и не посмотрел. Соскочил с козел, помог выйти дамам, а потом отогнал коляску. Сара стояла в вестибюле с горой капоров и плащей в руках, дрожа от сквозняка, и глядела, как качается на ветру задний фонарь удаляющейся коляски. Как случилось, что теперь этот лакей все время у нее на уме, часы и дни напролет, что о нем она думает первым делом, проснувшись поутру, его тревожно вспоминает напоследок, засыпая? Ясно же, что она-то совсем не занимает его мыслей. Она дотащила одежду до гардеробной, развесила ее. Надо последовать его примеру, решила Сара. Она изо всех сил постарается выкинуть его из головы.

Было утро вторника. Сара наполняла свиное корыто из ведра для отбросов, когда заметила, что по дорожке через поле движется в ее сторону человек. Поначалу она его не признала, поставила ведро и стала наблюдать за его приближением. Рассмотрев сюртук, треуголку и парик, она подумала, что это джентльмен, хотя с чего бы это джентльмену идти пешком, особенно в такое время, когда дорогу от дождей совсем развезло?

Но тут человек поднял голову – он все смотрел под ноги, чтобы не ступить в коровью лепешку, – и Сара узнала чернокожего лакея из Незерфилда. А она в таком виде, в скверном платье, с которого так и не отошли следы свиного помета, с поганым ведром. Сара уже хотела пуститься наутек, пока ее не заметили, но тут его нога заскользила и накрепко увязла в глине. Пришлось приостановиться, чтобы ее выдернуть, но, потеряв равновесие, он зашатался, размахивая руками. Их взгляды встретились. Вид у него был растерянный, но глаза смеялись, и она невольно улыбнулась. Сумев-таки устоять на ногах, он направился к калитке, да на полпути снова увяз. Тогда уж Сара кинулась на помощь и, бросив наземь ведро, протянула руку.

6

Книга Роберта Гука «Микрография» (1665) посвящена наблюдениям в микроскоп за живой природой; название книги Уильяма Гилпина «Наблюдения над Горной Шотландией» (1808) говорит само за себя.