Страница 40 из 50
— У тебя на самом деле есть брат Ион? — Он фыркнул от смеха.
— Ага, не там, однако.
Я чувствовала, что наступает истощение от путешествия, и подозревала, что Самюэль ощущал то же самое. Нам надо продолжать разговаривать. Я позволит мне не заснуть здесь, как минимум, пока его мама не придет домой.
— Что происходит вокруг? Я знаю, что сейчас 1961 год, первый Акт о Гражданских правах был вынесен на рассмотрение в 1957 году, но это северный штат. Почему такая очевидная дискриминация?
Самюэль откинулся назад и долго изучающе рассматривал меня. Ах, ох. Я высказалась чересчур прямо.
— Первый Акт о Гражданских правах? Ты из какого года? — я нервно оглянулась, бросив взгляд на кухню.
— Не волнуйся, они играют на улице, — верно, я же слышала, как скрипнула дверь.
— Я из, ну, будущего. — Это прозвучало как из научной фантастики. Однако, он мне поверил.
— Какой год? — он снова наклонился вперед, в его глазах читался серьёзный интерес.
— Я не уверена, что должна рассказывать, — я должна быть аккуратна. У Самюэля не было возможности посмотреть трилогию "Назад в будущее", чтобы понять какую опасность могут представлять знания о будущем до того, как оно наступило.
— Хотя бы приблизительно. Восьмидесятые?
— Нет. — Слава Богу. Я видела фотографии своей мамы с пышной объемной прической восьмидесятых. А впрочем, я, вероятно, отлично бы приспособилась к этому.
— Позже? — Я кивнула в согласии головой. Он открыл рот от изумления. — 2000 год?
— Немного позже.
— Ух, ты, — он тихо присвистнул. — Там есть летающие машины?
— Нет. Мы все ещё ездим по земле. Самюэль, я не собираюсь тебе рассказывать ничего о будущем. Знание о событиях, до того как они произошли, может нанести тебе вред.
Он откинулся назад.
— Думаю, что ты права. Но ты не можешь винить меня за любопытство.
— Вернемся к моему вопросу, — подстрекала я его.
— Ах, да, ну даже, несмотря на то, что у нас здесь нет указателей "только белые" или "только черные", как на юге, здесь всё ещё достаточно сильное напряжение между черными и белыми. У нас черные соседи, церкви для черных и даже хотя наши школы не проводят официальную дискриминацию, реальность гораздо отличается.
Я полагала, что понимаю это.
— Всё станет лучше, Кейси? — Прошептал он. Я думаю, он боялся услышать ответ.
Я колебалась с ответом.
— В некотором роде, да, — сказала я, подумав о первом Президенте-афроамериканце. И в некотором роде, нет, потому что в мире до сих пор расовое неравенство. Но я не хотела вдаваться в это. Он понял моё молчание по этому вопросу.
Дверь заскрипела и хлопнула.
— Роза пришла, — сказал он. — И интрига закручивается.
Что он под этим подразумевал?
— Помогите мне! — позвала Роза. — Тревога вспыхнула на лице Самюэля, когда он метнулся к ней.
— Продукты? — спросил он.
— Ох, прости, Сэм. Я не хотела.
Он заметила меня, заглядывая в кухню. Роза была старше Самюэля и почти такого же роста. Её волосы были убраны под цветной шарф. Она была миловидной, напоминала мне немного Алишу Киз, и её живот был похож на надутый пляжный мяч. Это объясняло беспокойство Самюэля. Его сестра Роза абсолютно точно ждет ребенка.
— Кто она? — Спросила Роза, её глаза вопрошали и светились беспокойством.
— Она друг.
Она повернулась спиной и понизила свой голос, но так как квартира была чересчур маленькая, я всё ещё могла расслышать, что она говорит.
— Мама тебя убьёт, Сэм.
— Ты же всё ещё жива.
Роза открыла буфет и начала выкладывать содержимое коричневого бумажного пакета.
— Я не уверена, что её сердце выдержит такое снова.
— Это не то же самое. Она, на самом деле, просто друг.
— Ну, и чего же ты ждешь? Представь меня.
Я приняла это как намек, чтобы войти в кухню. Глаза Розы изучили моё лицо и моё платье.
— А, Роза, это моя подруга из школы, Кассандра.
— Угу. — Пробормотала Роза. Она ни на минуту не поверила в эту ложь.
— Кассандра, это моя старшая сестра Роза. — Я протянула ей руку, что её немало удивило, но она пожала её в ответ.
— Приятно познакомиться, — сказала я.
— Милое платье. У меня есть точно такое же.
Моё лицо вспыхнуло.
— А, ну, мы, должно быть, совершаем покупки в одинаковых местах.
Она вскинула брови.
— Итак, ты подруга из школы.
Я лишь кивнула и поняла, что я даже не знала, как называется школа, в которую ходит Самюэль, я очень надеялась, что она не будет задать слишком много вопросов. Мне показалось, что наилучшей тактикой будет начать самой задавать вопросы.
— Так ты беременна. Когда срок родов?
Вы подумаете, что я кинула гранату в комнату потому, как оба, Самюэль и Роза, резко втянули воздух. Я поняла, что только что я совершила культурную бестактность. Я вспомнила, как смотрела повтор "Я люблю Люси", и в те годы было невежливо или неприлично говорить "беременна". Надо говорить "в ожидании".
Роза благосклонно оправилась.
— В любой день. В действительности, я уже перенашиваю.
— Это так волнительно.
Роза опустошила последний пакет.
— Я полагаю. Очевидно, ты довольно далеко ушла от дома.
Во многих отношениях. В очередной раз, я просто пожала плечами. Затем она увидела мои глаза, с такими же кругами, что у Самюэля. Она резко обернула голову в сторону Самюэля.
— Ты принимаешь наркотики, дружище?
— Нет! Почему ты об этом спрашиваешь?
— Без обид, но вы оба выглядите, хм, уставшими.
— Может быть, мы оба и устали.
— Хорошо, хорошо. Я просто хочу сказать, что если ты принимаешь наркотики ...
Роза с трудом нагнулась, чтобы достать кастрюлю с нижней полки буфета.
— Мы не принимаем наркотики, поэтому просто забудем об этом. — Самюэль пошел ей помочь с кастрюлей. — И Кассандра останется на ужин.
— А что насчет мамы?
— Я разберусь с ней.
— Это будут твои похороны.
Когда Роза повернулась ко мне спиной, я поманила Самюэля пальцем, чтобы он следовал за мной обратно в гостиную. Я говорила настолько тихо, насколько это вообще возможно человеку.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— У тебя есть другая?
— Что твоя мама сделает? Я не хочу, чтобы ты попал в неприятности.
— Не волнуйся. Роза уже и так достаточно принесла нам всем неприятностей. По сравнению с ней остальные — святые.
— Потому что... — Я показала на свой живот. Он кивнул.
— Не замужем?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет.
Верно. В это время было большим позором быть матерью-одиночкой.
— Отца нет?
— Ох, с отцом всё в порядке. Но он белый.
— Я полагаю, это плохое обстоятельство.
— Это точно.
— Почему они не поженились?
— Боже, Кассандра, должно быть дела обстоят иначе там, откуда ты пришла. Браки между белыми и черными вне закона. Именно поэтому моя мама будет очень возмущена, когда увидит тебя. Она подумает, что ...
— Ох. — Что мы пара. — Но мы же не пара.
— В конечно счёте, она нам поверит.