Страница 37 из 50
Когда в январе возобновились школьные занятия, я отчаянно пыталась не терять самообладания. Я боролась со своими порывами поискать в коридорах школы его лицо или думать о нем каждую секунду в течение дня. Однако, я не смогла избежать урока английского (удивительно, как вдруг этот предмет вновь стал моим самым любимым), и того, что мы должны были закончить проект.
Мы встретились в библиотеке. Видеть его снова было сложнее, чем я думала, вопреки — или может из-за — всего того, через что мы вместе прошли, он всё ещё заставлял меня нервничать.
— Хорошо провела Рождество? — вежливо спросил он. Я кивнула. Он сел рядом со мной, но откинулся на спинку стула. Я не была экспертом по языку тела, но я не думаю, что это сулило что-то хорошее. Он вел себя настолько натянуто, можно было подумать, что мы не переписывались в Фейсбуке.
— А ты?
— Да, много семейных дел. Также посетил Йоркский университет.
Мои брови взметнули вверх.
— Зачем?
— Мне предложили полную стипендию.
Внезапно моё горло пересохло. Я с трудом сглотнула.
— В Йорке? В Торонто?
Он щелкнул ручкой.
— Ага.
— Ух ты. Это здорово.
Это ужасно! Я выдавила улыбку.
— Ты, должно быть, счастлив.
— Я успокоился. Хорошо, наконец-то, знать, что я буду делать после выпуска.
Может быть, он и успокоился, но у меня неожиданно возник приступ паники.
— Как насчет тебя?
— Что?
— Как насчет тебя? У тебя должны быть планы на будущее после выпуска.
— Ох, да, конечно, ну, у меня вcё ещё есть пару лет, чтобы принять решение. И я ведь не могу просто заняться любой работой, — осмысливала я. — Я не смогу стать пилотом, как твой отец, к примеру.
— Верно. Ты должна заняться чем-то, что не потребует постоянного внимания.
— Поэтому нейрохирургия отпадает?
— Я бы так сказал. Но ты можешь стать писателем, или специалистом по компьютерам или масса других профессий, которые не ставят под угрозу твою жизнь или жизни других, когда ...
Да, когда я отправляюсь в путешествие в девятнадцатый век.
Узел злости сформировался у меня в животе.
— Ты прав, Нейт. Я должна подумать о том, как я собираюсь сохранить крышу у себя над головой, когда я, ну ты знаешь, не занята другими делами.
Было нечестно чувствовать это по отношению к Нейту. Я не могла ожидать от него, что он будет рядом со мной. И он был прав. Я также не могла жить с мамой вечно.
— Итак, давай покончим с этим, — проговорила я сквозь сжатые зубы. Он, может быть, успокоился от того, что дал мне понять, что у него есть планы на будущее. Я была настроена закончить этот тупой проект, чтобы мне не пришлось сидеть настолько мучительно близко к нему когда-либо снова.
— Кейси, я знаю, что расстроил тебя.
Я притворно усмехнулась.
— Я не расстроена.
— Я думаю, что знаю тебя достаточно хорошо. Я могу сказать, что ты расстроена.
Он знает меня достаточно хорошо? Он прав, он знает меня! Моё лицо покраснело, и я подавила желание закричать как ребёнок.
— Я наблюдаю за тобой постоянно, — сказал он, — Первая вещь, которую я ищу — это круги под глазами.
Что, подождите минуту. Серьезно?
— И что?
— Я волнуюсь о тебе. Я беспокоюсь...
Он волнуется? Он заботится? О чем-то кроме Йоркского университета? Как это связано? Как он мог волноваться обо мне из Канады? Как долго пройдет до того, как "с глаз долой — из сердца вон" сработает? Я покачала головой. Ничего не могло бы получиться.
— Это много значит для меня, Нейт. Но у меня целая жизнь впереди и я уверена, что справлюсь со всем сама.
Я отодвинулась от стола. Его ручка скатилась и упала на пол.
Я наклонилась поднять её. Он сделал тоже самое. Наши глаза встретились, как в первый раз, когда мы увидели друг друга, и увидела несколько веснушек под его глазом. Моя рука все ещё тянулась к полу и его тоже. Он не стал трогать ручку и взял мою ладонь. Моё сердце заколотилось. И мы провалились в свет. В один обескураживающий миг библиотека и все полки с книгами исчезли. Школа, парковка, студенты — все пропало.
— О нет, — сказала я, мягко отстраняясь. Почему я так много путешествовала в последнее время? Я посмотрела на Нейта. Он был моей проблемой. Он заставлял моё сердце останавливаться и толкал нас в прошлое.
— Мне очень жаль, — сказала я.
Хотя, это была его вина...
— Все в порядке. Ты не можешь этим управлять, — он улыбался. — Я думаю, что мне нужно сильнее стараться, чтобы держать свои руки дальше от тебя.
Надо же. Я не могла понять этого парня. Нравилась я ему или нет? И если я ему нравилась, и он не возражал против случайных путешествий во времени, то почему он хотел переехать в Торонто? Я собралась с мыслями.
— Мы должны вернуться к Ватсонам.
— Ты думаешь, что они примут нас снова? Мы продолжаем уходить без предупреждения.
— Я знаю, но они добрые и умеют прощать. Кроме того, они мне нравятся. Сара и Вилли — мои единственные друзья здесь.
— Не забывай о Роберте Виллингсворте, — сказал он с ухмылкой.
Я ударила его кулаком в руку.
— Не смешно.
— Нужно идти, если мы хотим добраться до темноты.
Мы шли по середине дороги, пока не услышали лошадей. Нейт взял меня за руку и потянул в канаву под прикрытием густой весенней зелени. Мимо проезжали шесть человек, одетых в синюю форму солдат Союза. Я задержала дыхание, ожидая в тишине, когда они исчезнут из виду.
— В 1861, — прошептала я, — Началась Гражданская война. Это могло стать опасным. Мы выбрались назад из кустов. — Я не помню, когда начался призыв, но мы не хотим, чтобы тебя мобилизовали и отправили на юг.
— Не могу не согласиться, — ответил Нейт с неожиданной серьёзностью. Он пересматривал свое желание возвращаться назад со мной? Мы сократили путь через лес, чтобы добраться до фермы Ватсонов с задней стороны, надеясь, что нас не заметят, пока мы не найдём, во что переодеться. Домик оказался пуст и нам удалось прокрасться в него незамеченными. К моему облегчению, платье осталось висеть в платяном шкафу. Простыня все ещё висела посередине, разделяя комнату на две части. Я прижимала платье к груди, чувствуя себя очень застенчивой, находясь в одной комнате с Нейтом. Каждый раз, когда мы возвращались назад, словно начинали все с самого начала. Нейт вежливо извинился и вышел на улицу, прихватив с собой пару брюк и рабочую рубашку. Он постучал в дверь, прежде чем зайти обратно.
— Ты готова? — спросил он. Я расправила юбку, покрутилась.
— Как я выгляжу?
— Изящно, как и всегда, — его глаза загорелись, и я поняла, что он действительно так думал.
Я была готова к лекции от Сары. Недоумению от Вилли. Безразличию от остальной части семьи, но к чему я не была готова — это слезы и плач. Это не имело никакого отношения к нам. На самом деле наше неожиданное появление вызвало незначительную реакцию. Вся семья окружила Вилли. Он был одет в красивую синюю униформу солдата Союза. Он шёл на юг, чтобы сражаться на войне.
— О нет! — я потрясла их всех своей реакцией. Я не могла остановить слезы. Я знала, что это произойдёт. Более шестисот тысяч американцев погибли бы и многие вернулись бы домой искалеченными и эмоционально травмированными.
— Вилли? Ты уверен? Это очень-очень-очень опасно.
Я старалась не вмешиваться. Я обещала не вмешиваться в историю, чтобы она прошла без моего участия. Но Вилли? Я знала его. Он нравился мне. Он был моим другом.