Порабощенные

— Ты последуешь за мной. Ведьмак не мог далеко уйти — он сильно ранен. — На мое огромное изумление, голос нага оставался все таким же спокойным и где-то даже безразличным. Я недовольно поджала губы и прокрутила в свое голове тысячу оскорблений, но за парнем пошла. Он вывел меня в хорошо освещенный коридор, и тогда я сумела разглядеть его. Это был высокий и сухопарый, бледный юноша с очень утонченным станом и благородной, но суровой, строгой выправкой. У него были прямые волосы насыщенно-рыжего цвета, которые доставали ему по длине даже ниже поясницы. Абсолютно гладкое и атласистое лицо с ровно отчеканенными и заостренными чертами выражало полное бесстрастие. Его спокойные небольшие глаза светились ярко-оранжевым цветом. Этот тон несильно отличался от оттенка его волос, хоть и был более многогранным и глубоким. Тонкие, почти незаметные губы были постоянно сжаты в одну жесткую прямую линию. В целом он производил впечатление человека, — если его можно так назвать — который пришел из прошлого. Даже одежда юноши твердила все о том же: высокие черные кожаные сапоги с отворотами на невысоком каблуке, бежевые кальсоны с широким темно-коричневым поясом, красный мундир с золотыми украшениями в виде различных вышивок и геометрически прямых пагонов, под пиджаком — белая рубаха с пышным и рюшечным воротником. На пальцах нага было большое количество колец и перстней. Такое же обилие аксессуаров имелось и на его ушах, за которые змей манерно пытался заправлять выпадающие пряди длинных и густых волос. Когда он заметил, что я, откровенно говоря, пялюсь на него, он заносчиво повел проколотой золотым пирсингом бровью.

— Мы выглядим гораздо колоритнее, нежели всякие баггейны. — После этих слов он повел меня по коридору, а я утомленно закатила глаза от его безграничного высокомерия. Видимо, у баггейнов действительно были причины недолюбливать наг. Кстати говоря, с виду этот парень несильно отличался от обычного человека. Даже его уши, ногти и зубы были в полном порядке. Он был весьма ухожен, и от него ничем не воняло. Разве что можно было бы придраться к неестественной бледности, странным глазам, холодным рукам и очень гладкой, почти несравнимой с шелком коже без единого изъяна. Ах да! Не забуду упомянуть и миленькие кальсончики из века эдак 17-18.

Выйдя из коридора, мы оказались в невероятной красоты комнате. У меня перехватило дух, когда я узрела все это богатое и роскошное великолепие. Наг привел меня в просторную комнату с высоким полукруглым потолком, который был расписан в стиле «мифов древней Греции», причем почти везде проскальзывали рисунки со змеями и ящерицами, что было неудивительно, но чертовски захватывающе. Я стояла, разинув рот, а змей довольствовался моим пораженным и восхищенным состоянием. На минуту я даже забыла о том, где и в какой ситуации я сейчас нахожусь, настолько очаровал меня интерьер помещения. Повсюду были скульптуры ручной филигранной работы, выполненные из чистейшего мрамора. Все они опять-таки изображали фигуры наг или каких-то змееподобных чудовищ. На стенах мелькали фантастически аккуратные и изящные украшения: горельефы, гирлянды, медальоны. Атмосфера в зале стояла легкая и почти воздушная. Я совершенно не ощущала тяжести. Вся комната была выстроена настолько удивительным образом, что создавалось впечатление, будто ты паришь в невесомости. Светлый мозаичный пол, кажущийся совершенно безграничным, на стенах — шелковые и тонкие полотна с красноречивыми рисунками о незапамятных мифах, почти нет мебели. Я изумилась, когда поняла, что тут вообще нет окон, притом освещение здесь было яркое, но почему-то совсем незаметное — я не увидела ни единой люстры, лампы или хотя бы свечи. Я начала осматриваться по сторонам, пытаясь найти хотя бы один источник света — ничего. И ведь мы сейчас стояли под землей, следовательно, тут должна была быть кромешная и непроглядная темень. Заметив, мое смущение, наг пояснил, поведя меня дальше, вдоль комнаты:

— Наш народ славится не только своей великой историей, но и грандиозными достижениями в области различных наук, искусств — в том числе и в архитектуре.

Я молча кивнула, сделав для себя разъясняющие выводы. Значит, вот, кто подсказал баггейнам, как строить шахты лабиринтов, как скрыть вход в город. Тогда все встает на свои места. Я решилась на отчаянный поступок — расспросить змея.

— Так баггейны подчиняются вам? — Парень шустро обернулся, подозрительно меня оглядев, а затем решил все-таки нехотя ответить.

— Да. У нас с ними якобы «договор».

— Якобы?

— Они называют это так, но на самом деле они обыкновенные порабощенные, — подметил лукаво и довольно наг. — Мы никогда не делаем исключений, София. Мы подчиняем или уничтожаем. Третьего не дано.

— Зачем столько жестокости? — изумилась серьезно я.

— Потому что мы являемся одной из самых превосходных форм жизни. Природа наградила нас всем. Мы, скажем так, ее королевские отпрыски, — горделиво вскинул голову вверх змей. — Наги могут жить как на поверхности, так и под землей, но тут мы в более выгодном положении. Под землей гораздо удобнее все держать под контролем. В том числе и порабощенных существ. На поверхности это было бы проблематично, пришлось бы вкладывать много средств в конспирацию. А так мы можем никого не бояться.

Я зацепилась за его слова.

— Значит, кого-то вы все же боитесь?

Наг вновь поспешно обернулся и на этот раз остановился перед самой дверью. Его лицо не выражало абсолютно ничего, лишь огненные глаза полыхали жутким и угрожающим лоском.