Страница 27 из 92
— И много вас тут? — решила выяснить я, сделав интонацию как можно более беспечной. Вадим ответил не сразу, наверное, решая, стоит мне знать об этом или нет.
— Раньше был целый подземный город, в котором жило больше пятисот тысяч баггейнов. Но после того, как вы, люди, начали застраивать землю на поверхности все больше и больше, круша все на своем пути, создавая специально землетрясения для строительных работ; после того, как вы расширили туннели метрополитена, проведя новые ветви, большую часть нашего города засыпало. Он был сильно разрушен, и нам пришлось отстраивать многие его элементы заново, перебравшись на несколько уровней выше, — рассказал Вадим, демонстрируя голосом все свое презрение и неуважение к людям. Я промолчала, так как почувствовала, что он скажет что-то еще.
— Теперь нас осталось здесь чуть больше сотни тысяч, а многие наши племенные реликвии утеряны и похоронены в недрах земли, как и вся моя семья. И все это — по вашей людской глупости и самонадеянности! Из-за вашей жажды расширения территорий! Из-за того, что вы не цените то, что имеете, не уважаете природу и всех ее созданий! Люди алчны — вы всегда хотите большего. Все эти ваши технические прогрессы, нанотехнологии, увеличение потребительских привычек! Вы уничтожаете то, что когда-то подарило вам жизнь, вы ничтожные создания…
Сейчас мне не было страшно, сейчас мне было стыдно, стыдно за людской род. Позорно за то, что слова Вадима — это чистая правда в неприкрытом виде. Мы погубили их народ, поэтому они стали питаться людьми, поэтому они возненавидели нас. Теперь понятно, почему они не едят животных, как многие их собратья из других поселений, и дело тут не в питательных и полезных веществах, как говорил Вадим. Все дело в чести их народа, все дело в том, что мы сгубили большую часть их древнейшей истории, которая существовала задолго до нас. Возможно, эти баггейны жили здесь до того, как люди отстроили на поверхности город. Ведь, вспоминая уроки истории, здесь и вправду раньше были леса и поля — живая природа. Получается, это было место их кормежки, их естественная среда обитания. Но и тогда, когда город был заложен, баггейны не стали убивать людей, хотя одному дьяволу известно, чем питались эти создания под землей на такой глубине, если не людьми, но ведь массовые убийства стали происходить в последние два года. И Вадим не врет. За несколько предыдущих лет в нашем городе произошли множественные расширения и изменения: появились новые ветки метро, которые были проложены из-за того, что у города возникли новые расширенные, активно застраивающиеся территории. Вокруг нашего города и вправду вырубили уже много лесов, осушили десятки озер и рек, проложили сотни дорог. Раньше я не задумывалась об этом, но теперь мне кажется все это ужасной и непоправимой ошибкой людей. Ведь баггейны старались все это время жить в мире, не трогая нас. Но из-за ненасытности людского рода, им не осталось ничего, кроме как мстить и питаться нами. Экологи давно говорили, что многая дичь сбежала из пригородов и окраин города из-за большого количества строек. Машины и строители пугают диких зверей, и они переселяются в другие места. У баггейнов просто не осталось источников корма, кроме людей, которых действительно развелось слишком много в последнее время. Мы разрушили старинный город, целую цивилизацию подземных жителей, которые жили и не знали бед, пока сюда не вторглись люди, крушащие все вокруг.
Я остановилась, как вкопанная на месте, поглаживая себя по плечам, словно мне было холодно, и я пыталась согреться. Мне стало так жалко, так печально. Ведь я никогда раньше не принимала во внимание подобную тему для серьезного размышления. Я, как типичный человек, жила, засоряя окружающую среду. Я такая же эгоистка, как и все остальные люди. Я не благодарна природе, а ведь она многое нам дала, подарила. Без нее человек не добился бы того, что имеет сейчас, но и этого ему мало. Вадим прав, прав, прав! Мы хотим больше. С каждым днем наши потребности растут, но из-за этого страдает та самая великая сила, которая помогла нам в свое время. Как же это мерзко! И это не они жуткие монстры, а люди. Вот, кто настоящее тут зло. Я заплакала. Что-то в последнее время слишком много слез в моей жизни, раньше я не рыдала на пустом месте. Я становлюсь, видимо, слишком мягкой и сентиментальной. Но мне искренне жаль народ Вадима. Во всем виноваты люди.
Вадим, поняв, что я не иду за ним, развернулся и сначала холодно посмотрел на меня. Увидев, что я стою, дрожу и плачу, он, кажется, оторопел.
— Ты чего?.. — не понял он; по-моему, его лишь взбесили мои слезы. — Не думай, что сможешь разжалобить меня своими соплями. Я не ведусь на эти жалкие трюки.
— Я не потому плачу, — содрогнулась я от слезных конвульсий, — а потому, что мне стыдно за свой народ. Мы и вправду сгубили ваше племя. Если бы мы были более внимательными к природе и не стремились к наживе, к расширению своей собственной зоны комфорта, то все было бы хорошо, ваш город не был бы разрушен, и все жили бы в мире и гармонии. Мне так жаль! Прости!
Но мои пламенные речи явно не трогали баггейна, так как на его лице не дернулась ни единая мышца. Он так и смотрел на меня с ледяным презрением и высокомерием.