Исцеление в жизни и смерти

Поначалу изучение внутреннего опыта может занимать пятнадцать-двадцать минут, да и то не каждый день, но постепенно, по мере того, как ум входит в сердце, желая обрести простор, устанавливается ежедневная медитативная практика. Если человек один-два раза в день спокойно медитирует полчаса-час, исцеление, заключённое в этих мгновениях покоя, распространяется и наполняет целый день. Тогда наше исцеление превращается в непрерывную практику восприятия старого совершенно новым образом. Каждый миг, когда мы непосредственно участвуем в происходящем, ясно видим движение ума/тела в просторе сердца, каждое мгновение понимания – это момент исцеления.

Момент исцеления – это момент, в котором ум не цепляется за преходящую видимость, не теряется в личных мелодрамах, порождаемых содержимым ума, но настраивается на непрерывное развитие процесса в моменте полноценного переживания жизни, в моменте исцеления. Переживание просторности, в которой всё пребывает, пусть оно длится даже долю секунды, способно наполнять равновесием и гармонией ум/тело. С каждым мигом вступления и пребывания в просторе бытия сфера исцеления расширяется. Каждый миг, который переживается непосредственно, освобождает нас от привязанности к страданию. Озарения возрастают как мудрость. Милосердие возрастает как сострадание. Когда неприятные ощущения воспринимаются с мягкостью, с открытым сердцем, в настоящем, где есть всё, чего мы ищем, с каждым мигом исцеление усиливается.

Наш старый друг Карл, мануальный терапевт, посещал многие наши семинары по сознательной жизни/ умиранию, чтобы, как он выразился, «отточить свою целительную практику и более полноценно служить людям». Затем Карл заболел. «Оказалось, что, когда врач сказал мне, что у меня рак, он ни капли не шутил. Здесь было не до кривляния, нельзя было терять время. Мне нужно было изучить науку исцеления от А до Я». Именно так он и поступил. Превратив своё тело в лабораторию, где углублённо исследовались исцеляющие процессы, он экспериментировал с различными целительными методами. Он применял лихорадочную терапию, уринотерапию, различные травы и диетологические методики, а также производил всевозможные манипуляции с телом и костями, пока не стало ясно, что опухоль продолжает расти. Многочисленные медики говорили ему, что единственная его надежда – это хирургическое вмешательство, хотя даже после операции рак может возобновиться. «Поначалу я сопротивлялся этому. Я совершенно не принимал мысли о хирургическом вмешательстве. Я боролся против болезни, и когда речь зашла об операции, я совершенно закрылся. Я всегда так активно выступал за целостный подход, а теперь я должен был позволить врачам совершить такое вмешательство, которого я многим моим пациентам не рекомендовал допускать. Но медики убедили меня, что эта была самая современная хирургическая операция и что мне не о чем беспокоиться. Однако операция оказалась неудачной, и опухоль не исчезла. Когда я узнал об этом, то по-настоящему пал духом, но затем произошёл некий прорыв. Я не знал, как добиться „выздоровления“, к которому я стремился, но знал, что ищу исцеления на недостаточно глубоком уровне. Поэтому я обратился к этой женщине – сильному духовному учителю, о которой я до этого слышал много хорошего. Я был совершенно лишён сил, изнурён и растерян, и прямо спросил её, как избавить своё тело от рака. И знаете, что она мне сказала? „Просто любите себя“. Это меня ошеломило. Я был шокирован и просто не знал, что сказать. Она попала в самое яблочко, и это „яблочко“ находилось прямо в моём сердце. Я думал, что она даст мне какую-нибудь мантру, визуальный образ или нечто подобное, что может повлиять на болезнь, но она, напротив, настаивала, что я сам должен измениться. Это были самые неприятные слова из всех, что я слышал, но ведь я пришёл за исцелением. Когда я стал относиться к себе с любовью, то увидел, что очень многое в себе подавлял, и это не на шутку меня испугало. Я понял, что, лишь изучая страх перед любовью и освобождаясь от него, я смогу снова обрести здоровье».

Прошло около двух с половиной лет с тех пор, как Карлу посоветовали «разобраться со всеми незавершёнными юридическими вопросами». Как-то раз он сказал мне: «Чем больше я себе нравлюсь, тем лучше я себя чувствую. Теперь, когда я смотрю в глаза своему сыну (ему один год и два месяца), то понимаю, что его зачатие произошло почти точно в то время, когда, как мне говорили, я должен умереть. Жизнь меняется, если впустить в неё перемены». Следуя по пути исцеления, посвящая час или два в день безмолвному созерцанию, делясь опытом с доверенным советчиком и глубоко вглядываясь, как в зеркало, в сердце своей жены, Карлу удалось сделать собственное сердце своеобразным компасом, позволяющим ему двигаться в направлении порой туманных берегов жизни. Он открывал для себя всё более и более глубокие уровни целостности. Теперь он понимает исцеление не как цель, в направлении которой мы движемся, но как вечный процесс, развивающийся каждый миг. Однажды он сказал, что первый этап исцеления состоит в том, чтобы полноценно родиться. Он пояснил, что если мы не позволим себе родиться, обрести полноту сознавания, вовлечённости в свою жизнь, то никогда не сможем пережить полноту жизни или смерти.

Недавно один друг спросил меня: «Какую роль в таких спонтанных исцелениях играет карма, а какую – благодать?» Я редко нахожу полезными такие представления, поскольку они перегружены неправильными значениями. Тем не менее полагаю, что уместно будет проанализировать эти термины, раз они снова и снова возникают на периферии различных дискуссий об исцелении. Однако благодать и карма – ненадёжные понятия, если использовать их, не имея полноценного опытного представления о самых тонких их моментах. Впрочем, если отвечать на вопрос моего друга, то я не уверен, что подходящим прилагательным для описания этих исцелений будет «спонтанный». Большинство людей вкладывают все силы в то, чтобы телесно открыться и очистить сердце. Необходима серьёзная мотивация, чтобы взяться за труд исцеления, необходимый для завершения работы своей жизни. Хотя можно сказать, что каждый миг исцеления является благодатью, поскольку приближает нас к нашей истинной природе, замечательные плоды таких глубоких путешествий в духе – не дар свыше, но осуществление нашего врождённого права. Многие воспринимают карму как наказание, а благодать – как награду. Но я понимаю их в другом смысле. Карма – это очень сложная, многоплановая идея, нацеленная на объяснение удивительного, простого, благодатного процесса обучения, в ходе которого наше внимание снова и снова обращается на те качества, которые являются препятствием к нашему сердцу и ограничивают опыт полноты бытия. Карма – это не наказание, но возможность, возникающая на каждом уровне опыта, возможность снова обрести равновесие. Это самый милосердный и внимательный учитель. Когда причину болезни относят к необратимому прошлому, называя это кармой, а её исцеление – к недостижимому будущему, как некой ожидаемой благодати, возникает чувство беспомощности и фатализм.

В одной группе неизлечимо больных пациентов я задал вопрос о том, как можно понимать карму в контексте их заболеваний. Один парень, который вскоре должен был умереть от рака мозга, робко поднял руку и сказал: «Карма – это непрестанный ветер. Всё зависит от того, куда вы направите паруса». Это лучшее определение кармы из всех, которые мы слышали. Благодать обычно определяют как дар или вмешательство свыше, но, очевидно, это понятие обладает куда большей глубиной. Благодать – это переживание переливающегося через край покоя безграничного бытия. И хотя нельзя вызвать благодать щелчком пальцев, она потенциально присутствует в каждом мгновении. Хотя благодать нельзя сотворить, для неё всегда можно открыть дверь, готовясь к настоящему. Карма – это благодать. Благодать имеет природу кармы.

Исцеление, как и благодать, на первых этапах может несколько сбивать с толку. В исцелении мы прорываемся сквозь старое ради раскрытия вечно нового. Исцеление, как и благодать, всегда приводит нас к нашей истинной природе. Действительно, исцеление – не цель, к которой мы стремимся, но обнаружение места, где мы уже находимся, – участие в том, что происходит каждое мгновение. Многие из нас молятся о чуде, когда ничто больше не помогает. Мы жаждем, чтобы на нас снизошла благодать. Но благодать возникает изнутри. Благодать появляется, когда происходит работа по исцелению. Это благодатное исцеление в духе, выходящее за пределы необходимости как-то его определять и даже за пределы слов, таких как «благодать», «карма» или «дух». Хотя многие люди, с которыми мы работали, поначалу не имели интереса к духовности, многие из них открылись исцелению, когда занялись так называемыми духовными практиками, ведущими к обнаружению глубинной самости. Однако, как мы заметили, даже те, кто избегал, как они выражались, «духовных тем», в ходе ежедневного наблюдения за недолговечностью тела в определённой мере развили сердечность и миролюбие.