Золотая сеть

— Мне кажется, Доминик питает к вам нежные чувства, — солгала Мадлен и тут же покраснела. — Как ни странно, но Эдмунд никогда не заводил разговоров о женитьбе. Может статься, со временем он превратился бы в одного из тех мужчин, которые целиком и полностью посвящают себя делам и дому и обходятся без жены. — И зачем она только завела этот глупый разговор? Мадлен уже начала жалеть об этом. — Вероятно, мы должны быть рады, что он все же решил жениться.

Александра ничего не ответила, но прибавила шагу. Девушка направилась прямиком к дому, абсолютно потеряв интерес к цветам. Мадлен закусила губу и поспешила следом. Интриганка из нее никудышная. Она хотела сделать пару прозрачных намеков, а вместо этого обидела девушку. Мадлен фактически сказала Александре, что она не нужна Эдмунду. А ведь помолвлена-то она именно с Эдмундом.

«Черт бы побрал Доминика!» — подумала Мадлен, употребив про себя совсем не женское выражение. Пусть теперь сам сватается и врет тоже сам. Все равно его брак с Александрой — чистой воды нелепица.

Глава 12

— Не так, нянюшка! — Александра нахмурилась, почувствовав, как перо шляпки для верховой езды щекочет ей шею. — Ее нужно носить на макушке.

— Вовсе нет, душа моя, — возразила Нэнни Рей, поглядывая на свою воспитанницу поверх очков. — Шляпы положено носить на голове, но никто никогда не говорил, что их обязательно надо крепить по центру. Дамские шляпки должны добавлять соблазна. Эта выглядит соблазнительной именно под таким углом. Чуть легкомысленным.

Александра не смогла удержаться и рассмеялась:

— Но мне вовсе не хочется выглядеть соблазнительной или легкомысленной. Я хочу выглядеть как должно, Нэнни.

— Как должно! — Няня фыркнула и сдвинула шляпку еще на дюйм. — С таким-то красавцем лордом, как ваш? И добрым, душа моя. Пора уже подумать кое о чем другом, а не только о том, чтобы выглядеть как должно.

Накануне лорд Эмберли остановил Нэнни у лестницы для слуг. Он поинтересовался, удобно ли ей в Эмберли-Корте и не может ли он сделать для нее что-нибудь, чтобы она чувствовала себя как дома. Нэнни ответила положительно на первый вопрос и отрицательно на второй, присела в реверансе и улизнула. Однако с тех самых пор она прониклась к хозяину поместья самой искренней симпатией.

Нэнни Рей ушла, и Александра направилась к окну своей спальни. Наглухо застегнув свой бархатный жакет для верховой езды, она взглянула на ясное голубое небо и вздохнула. «Пора уже подумать кое о чем другом», — сказала Нэнни. Если бы только нянюшка знала, сколько всего она передумала за последние два дня!

Ей предстояло отправиться с лордом Эмберли через долину к северу от дома. Вдвоем, только она и он. Девушка с большой неохотой приняла это предложение, поскольку знала, что Джеймс договорился с сэром Седриком поехать на западные холмы посмотреть на долину с верхушки утеса, лорд Иден и Мадлен уходят в гости, а леди Эмберли и мама собрались в деревню Абботсфорд к местному пастору. У нее не было никакого желания ехать вдвоем с его светлостью, но когда она обратилась за поддержкой к Джеймсу, брат не проявил обычного сочувствия. Он сказал, что ей пора привыкать к компании мужчины, которого она выбрала себе в мужья. И даже мама не нашла ничего предосудительного в том, чтобы прокатиться вдвоем с женихом по его собственной земле.

Итак, она должна ехать. Однако эта перспектива, мягко говоря, не сильно радовала девушку. К тому же в тот вечер их ожидало еще одно событие — прием у Кортни. Ей предстояло встретиться со знакомыми и соседями лорда Эмберли. Помолвка и будущая свадьба внезапно стали пугающе реальными. У Александры было такое чувство, что она попала в сеть и эта сеть все сильнее стягивается вокруг нее. В голову ей уже не раз приходила одна и та же мысль — ей не стоило приезжать сюда. Куда угодно, только не к нему домой. Даже сознание того, что мысль эта абсурдна, не доставляло ей радости. Ведь рано или поздно ей все равно пришлось бы приехать в этот дом.

Правда, до приезда в Эмберли-Корт она понятия не имела, что значит для Эдмунда его поместье. Для нее дом всегда представлял собой здание, где она жила в относительной изоляции в соответствии со строго предписанными правилами. Это было ее временное пристанище, место, где ее готовили к настоящей жизни — жизни в качестве герцогини Петерлей.

Эмберли-Корт не такое место. Совсем не такое. Даже после месяца, проведенного в Лондоне, Александра так до конца и не осознала, насколько уклад их семьи отличался от остальных. И вот теперь она начала понимать это. В Эмберли-Корте царит счастье, здесь каждый волен говорить и делать то, что захочется. Это место неописуемой красоты. Здесь превыше всего ставилась любовь. Причем вовсе не та любовь в привычном для нее понимании, а любовь нежная. Осуждение и порицание играли весьма незначительную роль.

В Эмберли собираются верные друзья, а хозяина поместья могут запросто пригласить на обед к простому арендатору, и он с радостью примет приглашение. И никому даже в голову не придет бесноваться от ярости или опускаться до величайшего снисхождения. Здесь ребенок прямо из классной комнаты может отправиться верхом вместе со взрослыми и участвовать в их разговорах. Детям разрешается играть с детьми независимо от их происхождения, а девочки запросто общаются с мальчиками. Девочек посылают в школу и не трясутся от страха перед дурными привычками. И уж совсем здесь не принято судачить друг о друге.

Вчера вечером сэр Седрик уговорил Александру пойти в музыкальную комнату и сыграть на фортепиано. Не для того чтобы дать сольный концерт перед строгой и молчаливой аудиторией, а чтобы просто подыграть ему.

— Не сделаете ли вы мне одолжение, мисс Парнелл? — попросил он, когда все остальные еще сидели в гостиной за послеобеденным чаем. — Мне сказали, что вы играете на фортепиано, а я люблю петь. Как знать, может, это мой единственный шанс заполучить вас в аккомпаниаторы. Может, в будущем вы станете выдумывать всяческие предлоги, лишь бы избежать этого сомнительного удовольствия.

— Ты несправедлив к себе, Седрик, — рассмеялась леди Эмберли. — Ты же прекрасно знаешь, что я всегда с удовольствием слушаю тебя. У него превосходный баритон, Александра, скоро сами услышите. Я тоже иду. Не желаете присоединиться к нам, леди Бекворт? Закончилось все всеобщим паломничеством в музыкальную комнату. Исключение составили лорд Иден и Джеймс — молодые люди решили прогуляться по холмам. Вечер удался на славу, каждый с радостью пел и садился за инструмент, наличие или отсутствие таланта не принималось в расчет.

В тот самый вечер она узнала, что у лорда Эмберли несомненный талант. Он так замечательно сыграл коротенькую фугу Баха, что она замерла от изумления и восторга.

И еще в Эмберли люди открыто выражали друг другу свою симпатию.

Александра потрогала перо шляпки, игриво свернувшееся вокруг уха. Она до сих пор стояла у окна, уставившись невидящим взглядом на окрестности. И совсем забыла, что лорд Эмберли уже, должно быть, ждет ее внизу. Да, странная она, в самом деле. Совсем в этот мир не вписывается. И при этом никак не может понять, хочет ли в него вписаться или сознательно держится в сторонке.

Интересно, как это — вырасти в подобном месте, иметь родителей, бабушку и дедушку, которые любят тебя просто так, безоговорочно, как выразился лорд Эмберли? Родителей, которые не внушают тебе день за днем, что их любовь и любовь Бога нужно еще заслужить, а потерять ее легче легкого, стоит только сделать один эгоистичный или необдуманный шаг. Как это — иметь друзей, с которыми можно поиграть и поделиться самыми сокровенными мыслями? Ей еще повезло, что у нее есть Джеймс. Она очень любила его и долгие годы уверяла себя, что других друзей ей не надо. Но Джеймс на пять лет старше. И он так часто отсутствует.

Как это — свободно болтать в обществе старших, свободно выражать свое мнение в присутствии мужчин? Улыбаться когда захочется, делать прически какие захочется, одеваться так, чтобы добиться восхищенных взглядов окружающих? Дотрагиваться до других и позволять дотрагиваться до себя? Свободно выражать свои симпатии, даже целоваться, если душе угодно?