Нечестивец (ЛП)

Ну и плевать, подумал Барерис. Но что–то удержало его от того, чтобы сказать это вслух.

— Ты знаешь, что это ещё не всё, — произнес Аот. — Прежде чем все будет кончено, мы ещё сразимся со Сзассом Тэмом.

— Ты не можешь утверждать это наверняка, — возразил Барерис. — И, в любом случае, ты не знаешь, как все обернется. Сейчас он беспомощен. Сейчас…

Он понял, что его слова их не переубедят. И, хоть это и опечалит их до глубины души, они даже вступят с ним в бой, если он продолжит настаивать на своем.

И хорошо. Лучше убить их или погибнуть от их руки, чем помочь монстру, ответственному за уничтожение Таммит, и не сделать все возможное, чтобы остановить остальных. Неважно, что стоит на кону.

И все же он знал, что, если бы Таммит сейчас была здесь, живая и незатронутая скверной вампиризма, она бы с ним не согласилась. Знал, что Аот и Зеркало оставались его друзьями на протяжении сотни лет, пусть после всего, что с ним произошло, он и не мог ответить взаимностью на их чувства. Он вспомнил юного Барериса, вызванного им для сражения с васутантом, и то, с каким укором он на него смотрел, и что–то в его душе шевельнулось.

Опустив меч, он отошел от Сзасса Тэма и зулкиров, давая им понять, что не собирается вмешиваться в происходящее.

— Благодарю за то, что прислушался к доводам разума, — произнес лич, и Барериса передернуло от его реплики, словно от насмешки. — Итак, вот заклинание, которое требуется для того, чтобы удалить символ…

Пока Сзасс Тэм давал инструкции остальным архимагам, Барерис мечтал о том, что, как только кристальная пирамида исчезнет, он рванется вперед и нанесет удар так быстро, что ни лич, ни кто–либо другой не успеют его остановить. По его телу пробежала дрожь, и он практически ощутил, как срывается с места, взмахивая мечом.

Ему также очень хотелось, чтобы его слова о лживости Сзасса Тэма оказались истиной. Что лич вскочит с Кресла, рассмеется над их доверчивостью и атакует, и тогда у них не останется выбора, кроме как вступить с ним в бой.

Но когда конструкция из отвердевшей энергии исчезла, Барерис не двинулся с места. А когда Сзасс Тэм поднялся на ноги, он не призвал никаких призраков и не обрушил на них потоки тьмы.

Он просто потянулся и произнес:

— Благодарю. Не пора ли в путь?

Глава 14

19 киторна, год Темного Круга (1478 DR)

Джесри посмотрела на несколько дюжин собравшихся магов, большинство из которых носили алые одеяния, а затем перевела взгляд на Кхорина.

— Готова? — спросил дварф.

Нет, подумала она. Она была полностью уверена в своих способностях творить магию, но вести за собой других — совсем иное дело. Большинство людей предпочитали избегать её компании, не говоря уже о том, чтобы следовать её указаниям. В Братстве она обладала авторитетом, но здесь её подчиненных насчитывалось всего несколько человек, и, в отличие от них, Красные Волшебники не являлись частью той же командной цепи. Они были чужаками, причем чужаками, отличающимися невероятным высокомерием.

Она перехватила посох поудобней.

— Да.

Очевидно, Кхорину тон её слов пришелся не по душе, и его лицо с кустистой бородой и усами приобрело хмурое выражение.

— Они привыкли получать приказы от зулкиров. И сейчас, осознают они это или нет, им нужен лидер, а кто справится с этой ролью лучше тебя?

— Кто–то, носящий красное?

— Нет. Пусть у них и есть кое–какой опыт боев, война — твоя стихия, не их. Убеди их в значимости этого факта, и они подчинятся, пусть и без особой охоты.

Джесри вздохнула.

— Ладно.

Кхорин ослепительно улыбнулся.

— Прекрасно! Удачи. Я тогда займусь теми, кто лишен способности швыряться огнем и льдом, — насколько ей было известно, под этими словами он подразумевал, что после отбытия Аота и зулкиров возникла необходимость изменить построение войск. Те отряды совета, которые отличались ненадежностью или некомпетентностью командования, требовалось убрать с ключевых позиций и разместить бок о бок с испытанными наемниками, чтобы те в случае необходимости поддержали бы их. К счастью, за последние несколько десятков дней у Кхорина было предостаточно возможностей определить сильные и слабые стороны союзной армии, что он и проделал с тем же автоматизмом, с которым управлялся со всеми остальными делами кампании.

Позвякивая кольчугой, дварф развернулся и направился прочь, а Джесри подошла к магам.

— Прошу прощения за то, что заставила вас ждать, — произнесла она, — но мне требовалось переговорить с Кхорином.

— Единственное, что мне охота знать, — произнес один из Красных Волшебников, — это то, почему с тобой требуется говорить нам, — вышитый на его плаще кинжал указывал на то, что он являлся одним из подчиненных Лазорила. — Считаешь, ты вправе раздавать тут приказы?

— Чтобы наши действия оказались наиболее эффективными, — ответила она, — кому–то в любом случае придется взять руководство на себя.

— Почему именно тебе? — требовательно спросил маг.

Она изложила им доводы Кхорина.

— Потому что большую часть каждого года я провожу на войне, а нашему лидеру понадобится мудрость, порождаемая подобным опытом.

Женщина с резкими чертами лица протиснулась в первый ряд. На окантовке её алого, как кровь, плаща, имелось изображение наручников с цепями — один из символов Неврона.

— Каждый Красный Волшебник обучается искусству боя, — произнесла она.

Остальные маги шумно выразили свое согласие с её словами. Джесри вздрогнула.

Её охватило страстное желание отступиться, ведь у неё, в любом случае, не было ни малейшего желания сражаться за власть. Но она дала Кхорину слово, и, что более важно, подозревала, хоть и без особого восторга, что он прав — среди них не имелось более подходящей кандидатуры на роль лидера, чем она.

Поэтому она постаралась успокоиться и вернуть себе самообладание, попутно отметив, как похожи друг на друга все Красные Волшебники с их безволосыми головами, бледными муланскими лицами и роскошными алыми одеяниями, развевающимися вокруг худых и длинных конечностей. Они напомнили ей стаю взволнованных фламинго.

Это сравнение позабавило её, и она позволила им выражать свое возмущение ещё некоторое время. Затем её осенила идея. Джесри склонила голову и вскинула руку, давая им знать, что сдается, и, ожидая услышать слова покорности, Красные Волшебники понемногу затихли.

Она их не разочаровала.

— Хорошо, — произнесла Джесри. — Я не могу вести вас, если вы отказываетесь за мной следовать. Но всем нам известно, что кому–то все же придется отдавать приказы. Кто из вас желает выдвинуть свою кандидатуру?

Аот говорил ей, что все Красные Волшебники отличаются амбициозностью, и, как она и надеялась, девятеро из них одновременно сделали шаг вперед и заговорили. Не слушая друг друга, они принялись повышать голоса, пока не перешли на крик. Их сторонники также ввязались в спор.

В этот раз их гнев не был направлен на Джесри, и поэтому, чтобы привлечь их внимание, ей пришлось прибегнуть к более радикальным мерам. Она пристукнула ногой, и от этого легкого толчка земля содрогнулась, а маги зашатались, словно алые насекомые, оказавшиеся на поверхности барабана. Двое из них даже не удержались на ногах.

— Извините, — произнесла она, даже не пытаясь изображать искренность. — Но, может, теперь вы видите, почему так сложно выбрать лидера из ваших рядов. Ни один из вас не позволит сопернику занять это место из страха, что тот впоследствии найдет способ удержать власть в своих руках. Но в отношении меня все иначе. Я не являюсь частью вашей иерархической лестницы и даже не принадлежу к жителям Предела Мага. Я — простая наемница, и, когда контракт зулкиров с капитаном Фезимом истечет, вы меня больше никогда не увидите.

— Знаете, — произнес мужчина, стоявший в последних рядах, — Неврон, кажется, о ней высокого мнения. То есть настолько высокого, насколько это возможно, когда речь идет о нем.