Страница 88 из 89
Боль исчезла. Ожоги прошли.
Затем цепь, приковавшая Симбул к стене, растворилась в мерцающей тишине.
Освобождённая женщина погладила Шторм в знак молчаливой благодарности и встала, чтобы пройти мимо Амарун с величием настоящей королевы.
У входа в пещеру Арклет Делькасл мрачно стоял над госпожей призраков. Лезвие его меча было нацелено ей в горло. Охваченная болью, она смотрела на него в агонии, её руки были изрезаны в кровавое месиво и уже не способны продолжать бой.
Симбул подошла к молодому лорду, коснулась его головы и сказала:
— Выходи, Эл.
Арклет опал, как пустой кожаный мешок, когда прах Эльминстера, клубящийся и мерцающий, потёк из его носа и ушей, чтобы закружиться вокруг лица и груди Симбул.
Она засмеялась от наслаждения, затем отступила на шаг и провозгласила:
— Будь в здравом рассудке и в своём теле.
В воздухе перед ней возникло сияние и быстро превратилось в нечто твёрдое, вертикальное… обнажённого мужчину. Тот покачнулся, выпрямился, и превратился в… Эльминстера, старого и здорового, но с безвольно отвисшей челюстью.
Прах потёк в этот открытый рот, и тело снова содрогнулось. Затем оно открыло серо–синие глаза, улыбнулось и вытянуло руки, чтобы сгрести Симбул в свирепые объятья.
Когда они поцеловались, она твёрдо сказала ему сквозь их слившиеся уста:
— Скоро.
Затем Симбул вырвалась, склонилась к беспомощно глядевшей на эту сцену Симмарре и нежно сказала:
— Отдыхай, измученная.
Взмах её руки снял проклятие, и пронзённая кинжалом женщина осыпалась прахом. Кинжал растворился мгновением позже.
Затем Симбул вышла из пещеры, по пути почти отсутствующе махнув рукой на Арклета.
Тот моргнул, встал, огляделся, увидел Амарун и ухмыльнулся. Девушка бросилась в его объятия.
Шторм и Эл деликатно подтолкнули их следом за Симбул, на свет. Снаружи все остановились и снова воцарилась тишина.
Поджидая их, в воздухе парил чудовищных размеров созерцатель с щупальцами и глазными отростками наготове.
Вспыхнули лучи.
На сей раз Симбул подняла обе руки, и магия созерцателя на полпути превратилась в простой свет.
— Довольно, Мэншун, — она повернулась, чтобы посмотреть на Эльминстера, затем снова обратилась к созерцателю. — Я вспомнила многое из того, о чём говорила мне Мистра. Вы двое теперь должны работать вместе. Это приказ нашей Госпожи Магии.
— Мистры больше нет! — рявкнул Мэншун.
Симбул нахмурилась.
— Она… молчит, да, но в её уничтожении я уверена куда меньше, чем, судя по всему, ты. В любом случае, её заповеди предельно ясны. Вы оба должны собрать столько предметов синего пламени, сколько получится, и использовать их подобающим образом, иначе королевства неизбежно падут под натиском чудовищ. Разломы, которые открыло невежество тех, кого называют «варлоками», многочисленны, и всё больше и больше зловещих сил смотрят на этот мир, как на свой новый дом. Было утрачено куда больше, чем просто Плетение.
Эл слушал в задумчивом молчании, а Мэншун — в нарастающей ярости, мотая глазными отростками. Симбул продолжала:
— Все предметы синего пламени зачаровал один архимаг, используя других как марионеток. Они должны были поддерживать его собственное существование, но он встроил в них способы следить за всеми, кто использует эти предметы — ради забавы и развлечения, а кроме того, чтобы эффективно манипулировать такими владельцами.
— Один архимаг? Кто? — выпалил Мэншун.
— «Тюремщиком» был тот, кого звали Ларлохом. В своём предмете, заточающем призраков, он соединил магию и эссенцию трёх его слуг–личей — принёс их в жертву.
— Ларлох?
Симбул проигнорировала злобный и недоверчивый возглас Мэншуна.
— Предметы — не просто надизмеренческие темницы и способ контролировать призраков. Каждый обладает собственной губительной силой, активной, когда призрак внутри, и затихающей, когда призрак вышел наружу.
— А если призрака уничтожить? — тихо спросил Эльминстер.
— Предмет рассыпется, — ответила Симбул. — Вся его магия будет навеки утрачена.
— Нет! — прорычал созерцатель. — Ты лжёшь!
— Я не лгу, Мэншун. Это ты лжёшь, легко и часто, если это помогает удовлетворить твои желания, и поэтому наивно считаешь, что другие тоже так поступают. Подумай — я легко могла бы тебя уничтожить вместо того, чтобы тратить время, рассказывая всё это. Учти, я испытываю сильное искушение так и поступить. Но всё же воздерживаюсь. Подумай о том, что я делаю это ради высшей цели, из–за необходимости спасти мир, в котором существуем все мы. Итак, ты выслушаешь остальное, или я буду хлестать тебя заклятьями, пока ты не присмиреешь и не начнёшь умолять о пощаде?
Долгое время созерцатель безмолвно висел в воздухе.
— Я… я выслушаю, — наконец сказал он.
— Мудрое решение. Мистра и Азут позволили Ларлоху выполнить его план, посколько считали это необходимым. Подобно личу–владыке, они видели в этом способ обмануть грядущую Волшебную Чуму, предотвратить которую они не осмелились, поскольку Плетение становилось всё более неустойчивым. Плетение требовалось обновить или заменить, и Мистра знала, что любой вариант уничтожит её. Она также знала, что сможет сохранить частицу себя и секреты Искусства, которые она унаследовала — и Азут сможет сделать то же самое — вложив их в сознание личей Ларлоха, а через них — в предметы синего пламени.
— Что означает… — медленно сказала Шторм.
Её сестра улыбнулась.
— Что эти предметы содержат семена, которые, возможно, сумеют вернуть Ларлоха, или что–то… кого–то большего… если их использовать подобающим образом.
— Ух, — пробормотал Арклет. — Не уверен, что мне или Рун стоит это слышать…
Не обращая на него внимания, Симбул резко продолжила.
— Необходимо завладеть предметами синего пламени, чтобы закрыть разломы и восстановить равновесие на Ториле, иначе проснутся древние предтечи и обрушат на землю свою ярость… и то, что останется после этого, будет уже не тем миром, что мы знали, не королевствами людей, эльфов, дварфов, полуросликов, орков и остальных. Драконы, возможно, выживут, но скорее всего — как порабощённые верховые животные, а не вирмы–завоеватели. Их время прошло.
Она переводила взгляд от одного из присутствующих к другому, последним посмотрев на созерцателя, чьи лучи угасли.
— Эл и Мэншун, станете ли вы работать вместе, чтобы убедиться, что время людей не закончится?
— Да, — с готовностью согласился Эльминстер.
Повисло ещё одно долгое молчание, прежде чем Мэншун неохотно ответил:
— Да.
— Хорошо. Лучше всего начать прямо сейчас, — сухо сказала им Симбул.
Затем она улыбнулась Шторм.
— Спасибо, что заботилась обо мне, сестра. Я вернусь, как только смогу, но давным–давно я пообещала Мистре… кое–что сделать. Я должна сдержать обещание, иначе я ничто.
Она отступила на шаг.
— Я ухожу.
И резко, без заклинания, без единого звука, она исчезла.
Оставляя Шторм, Арклета, Амарун и Эльминстера смотреть на парящего над ними созерцателя.
Молчание затягивалось.
— Итак, — беззлобно спросил Эл, — начнём?
Мэншун злобно взглянул на него — и исчез, оставляя лишь пустое небо.
ЭПИЛОГ
Эльминстер резко повернулся и быстро сотворил заклинание.
Шторм торопливо начала что–то говорить, но Эльминстер покачал головой, взмахнул руками в драматичном жесте — и Шторм, Арклет и Амарун исчезли, когда магия унесла их прочь.
Затем он бросился обратно в пещеру.
Внутри он успел сделать всего несколько шагов, прежде чем первое атакующее заклинание Мэншуна ударило его в спину.
Оно обрушилось на защиту Эльминстера, раскололо её, и две магии угасли одновременно.
Эльминстер продолжал бежать к месту, которого хотел достичь до того, как…
Вторая атака Мэншуна, поток жалящих молний, швырнула его на колени, заставив стонать от боли.