Страница 45 из 52
— Ты ни черта не владеешь мой! — кричу я в потолок, мое горло сухое и болезненно першит, я знаю, что потом оно будет болеть. Тут же швыряю скрученный и искалеченный браслет снова в стену, слезы льются потоком из моих глаз по лицу. По всей стене заметы вмятины от ударов, и в нескольких местах причудливо откололась краска. Но меня это не волнует.
— Ты никогда не был моим Хозяином! — кричу я с бешеной яростью, бросаю браслет через комнату, где он попадает в стену, оставляя на ней зазубренную отметину, прежде чем упасть на пол с громким звоном. Я смотрю на него, мое дыхание прерывистое, а плечи вздымаются.
Это только браслет для щиколотки, только кусок драгоценности, но он имел так много власти надо мной, власть, которую я не отдавала добровольно. Власть, которую я забираю.
Усталость наваливается на мое тело, когда я понимаю, что мне это чертовски не нужно. Я не хочу ничего такого. Может быть, ночные кошмары придут, а, возможно, и нет. Но я не дам этому поддонку никакой власти надо мной.
Никогда.
Я резко прихожу в себя, слыша скрип открываемой двери и щелчок выключателя. Свет слепит мне глаза, хотя я и так едва могу видеть сквозь слезы. Я даже не заметила, что плакала. Я вытираю слезы, и вдруг чувствую, что не могу дышать. Я смотрю на свою руку, видя, что она дрожит. Я закрываю глаза и стараюсь успокоиться, адреналин пульсирует в моих венах и его слишком много.
— Катя? — глубокий голос Айзека полон беспокойства, но я едва замечаю его.
Это так мучительно.
— Прости, — каркаю я, мой голос настолько хриплый и искаженный, что даже не похож на человеческий.
Я слышу звук тяжелых шагов, и неожиданно чувствую, что меня поднимают и нежно кладут на кровать. Я смотрю сквозь слезы и вижу, как глаза на прекрасном лице Айзека смотрит на меня неодобрительно. Его зеленые глаза медленно проходятся вниз к моим окровавленным рукам, и в них вспыхивает гнев.
— Айзек, — я издаю непонятный звук, качая головой.
Я не могу видеть его осуждение. Только не это. Пожалуйста. Прошу, не надо.
Он садится на кровать рядом со мной. Постель издает стон под его весом, когда он склоняется и убирает волосы с моего лица.
— Шшш, котенок, — тихо говорит он мне, пока я продолжаю плакать. — Мне нужно, чтобы ты успокоилась сейчас, чтобы я мог очистить тебя. Затем ты сможешь рассказать мне, что случилось.
Звук его глубокого голоса успокаивает, и я немного расслабляюсь, прижимая ладони к моим горячим, раскрасневшимся глазам, чтобы прекратить плакать. Я не хочу ничего чувствовать по отношению к своему прошлому. Айзек смотрит на меня мгновение, прежде чем покинуть меня на пару минут, чтобы что-то достать из шкафчика в ванной. Я слышу, как открывается дверь, и он что-то ищет, в то время как мое сердце болит. Это хуже, чем пульсирующая боль в руках. Он сходил за чем-то, чтобы почистить мне руки. Они чертовски горят, и я закипаю от боли, но он быстро очищает мои раны и забинтовывает. Мы не произносим ни звука.
Я боюсь сказать ему, не знаю, поймет ли он меня полностью. Но если кто и сможет понять, то это он.
— Итак, что случилось? — спрашивает он, когда заканчивает, кладя испачканные тряпки на тумбочку.
Когда я смотрю в его зеленые глаза, то неожиданно понимаю, что сделала. Я позволила своим эмоциям одолеть себя, и, действуя таким образом, могла рассердить его. Глядя на разбитые стены, я чувствую, что проявила неуважение к его дому. Стыдно. Я пытаюсь быстро подняться с кровати и падаю на колени у его ног, но он хватает меня за талию и останавливает, тянет обратно на постель.
— Пожалуйста, Хозяин, не расстраивайтесь из-за меня, — плачу я, дрожа.
Мое сердце разрывается. Я хочу спрятаться. Не хочу, чтобы он видел, что я натворила. Не хочу признаваться в таком.
— Шшш. Довольно, — тихо произносит Айзек, притягивая меня к себе, обнимая и нежно покачивая меня взад-вперед.
Окутанная его теплом, я чувствую себя в безопасности в его объятиях. Мне жаль, что я не могу остаться здесь навсегда.
— Я бы никогда не смог сердиться на тебя из-за твоей боли.
Он снова убирает волосы с моего лица и кладет руку на мою щеку, заставляя меня посмотреть на него. Его рука ощущается такой холодной на моей горячей коже.
— Тебе только нужно рассказать мне, чем это вызвано.
Айзек вглядывается в меня, взгляд его великолепных зеленых глаз мягкий и заботливый. В них нет никакого осуждения. Я благодарна, так как думала, он будет сердиться на меня.
Я слегка качаю головой, пытаясь проглотить комок в горле.
— Мне это больше не нужно, — говорю я, и мне даже больно произнести эти несколько слов.
— Я вижу, — говорит он с иронией в голосе, прежде чем обхватить мой подбородок большим и указательным пальцем. — Скажи мне, чем это вызвано.
Я делаю долгий и рваный вздох.
— Я не знаю, чем. Я просто знаю, что он мне больше не нужен, и не хочу больше никаких напоминаний.
Я тяжело сглатываю, закрывая глаза и не зная, как объяснить, и даже не желая больше ничего объяснять.
Видя мое опустошенное выражение лица, Айзек нежно приглаживает мои растрепавшиеся волосы на моем лице и придвигается ближе, целуя меня в щеку, в губы, а затем поцелуями стирает мои слезы своими полными губами.
— Мне нужно сказать тебе кое-что, и думаю, что тебе нужно узнать это именно сейчас.
Я вглядываюсь в его пронзительный взгляд, мое сердце отказывает биться. Он серьезен, и выражение его лица дает мне понять, что, на самом деле, ему не хочется говорить.
— Они мертвы, — сообщает Айзек.
Он произносит слова четко и в его речи чувствуется какая-то завершенность. Это констатация факта
— Остальные в картеле Карвера Дарио. Они все мертвы.
У меня от шока скручивает желудок, перехватывает дыхание. Я действительно правильно его поняла? Я не смогла бы. Но я смотрю в его глаза, и мою кожу покалывает от того, какую безжалостность я вижу в них.
— Мертвы? — шепчу я.
Айзек нежно гладит меня по щеке, его заботливые действия расходятся с тем, что он говорит мне.
— Я провел небольшое расследование. Мне нужно было знать.
— Они действительно мертвы?
Слова, кажется, медленно доходят до меня, теплота от удовлетворения окружает меня, а затем проникает и пульсирует во мне, придавая мне ощущение силы, которую я никогда не чувствовала раньше.
— Если бы я мог, я бы убил их сам.
Он охватывает мой подбородок и заставляет посмотреть в его великолепные глаза.
— Я хотел. Я желал заставить их страдать. Но мне нельзя. И мне так жаль, что я не могу дать тебе это.
Мое сердце бьется быстрее, и я чувствую сильную тягу к Айзеку, прочную связь, образующуюся и притягивающую меня ближе к нему.
— Они никогда не навредят тебе. Ты в безопасности. Навсегда. Понимаешь?
Я киваю головой, ища в его зеленых глазах то же, что чувствую я сама.
— Да, Хозяин, — шепчу я.
Глава 27
Айзек
— Я хочу, чтобы ты выбрала один, когда будешь готова надеть его.
Осталось всего пять дней до окончания нашего договора. Даже если она будет носить его в течение одного дня, я буду удовлетворен. Я еще не решил, как сказать ей, что мы не можем продолжать все это…после того, как договор окончится. Ее раны, полученные несколько дней назад, еще не зажили. Я не оставлю ее одну, пока она исцеляется, но продолжать что-то дольше, было бы несправедливо с моей стороны.
Я знаю, что мне нужно сказать ей, но не сейчас. Я не готов попрощаться.
— Теперь я готова, Хозяин.
Ее мягкий голос и признание шокирует меня. Легкость ее тона, и то, как она смотрит на ряд купленных мной для нее ошейников, как на награду, и то, как она выбирает лучший — это не то, что я ожидал. Хотя это должно меня успокоить. Мне следует быть счастливым, но это не так. Это означает только то, что она продвинулась куда дальше, чем думала.