Страница 17 из 28
Повседневная автомобильная сутолока на римских улицах меня тоже очень утомляла и выводила из равновесия, тем более что приходилось еще следить за тем, чтобы сзади не было «хвоста» итальянской контрразведки. Единственная отдушина – выразить свои эмоции громко на родном языке, не боясь быть понятым окружающими, – тоже однажды подвела. Весьма пожилая дама с белыми кудельками настойчиво пыталась как-то раз вывернуть свой шикарный «мерседес» из крайнего левого ряда вправо, вопреки указательному знаку да и вообще элементарной логике. И, конечно, синьора чуть было не въехала мне в крыло. Скорее интуитивно, чем сознательно, я притормозил свой «фиат-1400». Обретя дар речи, я до конца опустил стекло:
– Да куда же ты, старая дура, едешь? Совсем охренела, что ли?
Кудельки внимательно выслушали мою страстную тираду и, мило улыбаясь, произнесли на чистейшем старорусском языке:
– Как приятно, сударь мой, услышать на чужбине родные слова. Спасибо, хотя вы тоже, простите, большой хам…
С тех пор я стал шептать разные слова про себя. Но все это было потом, когда из редакции пришли деньги на новый автомобиль. А тогда, на следующий день после моей отчаянной телеграммы, в телефонной трубке прозвучал голос редактора по иностранному отделу Михаила Александровича Цейтлина: «Телеграмму получили. У вас, Леня, есть чувство юмора. Попробуйте себя в жанре политической сатиры». Намек я понял. Со статьями дело обстояло неважнецки. Меня все тянуло по старой привычке на экономику. Но Михаил Александрович был добрым человеком и дружески относился ко мне. Поэтому деньги перевели очень быстро, тем более что о нужде газетчика Лени Колосова узнал также и Алексей Аджубей, строго приказав выслать нужную сумму в долларах. Я, конечно же, пренебрег частным автомобильным концерном «Фиат» и купил элегантную скоростную автомашину с романтическим названием «Джульетта-ТИ», которую только что начала выпускать государственная автомобильная компания «Альфа-Ромео». Правда, мне с нею тоже не повезло, ибо итальянские спецслужбы совместно с американскими подстроили аварию, в которую должен был влипнуть Аджубей. Но он сел в «мерседес» посла, а не в мою «Джульетту» и избежал всех тех неприятностей и переломов, которые достались мне, грешному. Но об этом я уже рассказывал.
Конечно же, я никогда не думал, что воспылаю к «Фиат» настолько горячей любовью, что она потребует от меня максимум хитрости и изворотливости, дабы спасти «сделку века», которая воплотилась в строительство автомобильного гиганта на Волге и в миллионы «Жигулей», бегающих ныне по нашим российским, а также другим близким и дальним зарубежным автомагистралям и проселочным дорогам.
Весна 1966 года. По внешнеторговым каналам идет зондаж в отношении возможностей заключения научно-технического соглашения с «Фиат» о строительстве автомобильного завода в Советском Союзе. Место еще точно не определено, но мне по линии «ПР», то бишь «политической разведки», дано задание выяснить, каково финансовое состояние итальянского автомобильного гиганта, как относится к нему Конфиндустрия – Конфедерация итальянских промышленников, представляющая крупный капитал Италии, правительство, премьер-министр и сам президент республики. Еще с давних времен, работая в нашем советском торговом представительстве, познакомился я с тогдашним генеральным директором «Фиат», профессором Витторио Валеттой, очень энергичным, умным человеком и весьма хитрым политиком. Но как к нему подъехать в нынешней обстановке, когда крупные специалисты шушукаются в отношении возможной «сделки века» в верхах и им нельзя мешать? И вот неожиданно фортуна поворачивается ко мне своим прекрасным лицом. Передав однажды в «Известия» очередной репортаж об очередном скандале в парламенте, я услышал мелодичный голос нашей «старшенькой» по известинскому телефонному узлу, моей долголетней симпатии Зоиньки: «Ленечка, не бросай трубочку. С тобой хочет поговорить главный». Я, естественно, весь внимание. Беру авторучку и раскрываю блокнот, куда записываю самые срочные дела. Новый главный редактор Лев Николаевич Толкунов редко разговаривает по международному телефону с собкорами газеты. Гадаю, что будет: очередной втык или благодарность за нашумевший очерк о герое Италии Федоре Полетаеве, Поэтане, истинное имя которого мне удалось открыть с помощью бывшего шефа фашистской военной разведки генерала Джакомо Корбони (об этом уникальном случае я расскажу позже). Голос Льва Николаевича, самого любимого мною из всех главных редакторов «Известий» (а среди них были, помимо Толкунова, Аджубей, Степанов, Алексеев, Лаптев и Голембиовский), был как всегда спокоен и ровен.
– Леонид Сергеевич, ваш очерк о Полетаеве хорош. Поздравляю. Кстати, вам знакома наша знаменитая русская писательница Мариэтта Шагинян?
– Разумеется. Я читал ее захватывающий детектив «Месс-Менд» (больше я ничего не читал и вообще ничего не знал о русской знаменитости с нерусской фамилией).
– «Месс-Менд» – это не детектив, а приключенческая повесть, – мягко поправил меня Лев Николаевич. – Она член-корреспондент Академии наук Армянской ССР и вообще очень незаурядный человек, несмотря на то, что родилась в 1888 году. Так вот, она приезжает к вам в Италию. Оказать ей максимальное внимание, повозить по стране – она скажет, какие города хочет посетить, – денег особенно не экономить, а мы пока освободим вас от обычной журналистской работы. Да, чуть не забыл. Мариэтта Сергеевна очень хочет посетить автомобильные заводы «Фиат». У вас есть возможность организовать приглашение писательнице?
– Конечно, Лев Николаевич. Я лично знаком с генеральным директором Витторио Валеттой.
– Однако… То есть я хотел сказать, что весьма достойный уровень. Значит, встречайте Мариэтту Сергеевну послезавтра. Прямой вагон «Москва – Рим».
«Господи, – подумал я, положив трубку телефона. – Неужели посылают на разведку Джеймса Бонда в юбке, да еще под восемьдесят лет? Мой резидент, когда я ему доложил о телефонном разговоре с главным редактором, тоже не был в курсе. „Черт его знает, – сказал он меланхолично, – мне известно лишь то, что она знаменитая писательница и ее очень любят в ЦК КПСС. Так что выполняйте…“.
Знаменитая бабка, которую я встречал на римском вокзале Термина, мне сразу не понравилась. Во-первых, внешне: волосы на подбородке, усы под носом, злое лицо и резкий, как у вороны, каркающий голос. Во-вторых, она тут же, невнятно поздоровавшись, начала мною командовать: „Носильщика не берите, у меня нет на него денег. Донесите чемоданы сами, ведь вы же здоровый малый. Мы поедем в тот отель, который я выбрала сама (она назвала какое-то заведение, доселе мне неизвестное). Завтра отправимся в Венецию – у меня там живет мой дальний родственник Гриша Шилтьян. Он художник. Затем в Турин, на „Фиат“, а затем далее… Я надеюсь, вы уже договорились о визите?“
– Мариэтта Сергеевна, рад вас приветствовать в Вечном городе. Насчет носильщика не беспокойтесь – все будет оплачено не за ваш счет. Кроме того, я мог бы предложить вам очень хорошую гостиницу неподалеку от моего корпункта. Расходы по проживанию в ней я беру на себя. И, наконец, последнее. Я уже договорился на послезавтра о визите на фиатовские заводы, а завтра мы посмотрим Рим. После „Фиат“ я отвезу вас в Венецию с большим удовольствием, ибо тоже знаком с блестящим художником Георгием Ивановичем Шилтьяном и даже опубликовал о нем очерк в „Известиях“.
Бабка удивленно пошевелила усами и внимательно посмотрела на меня.
– Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но в гостиницу мы поедем именно в ту, которую я вам назвала. Она очень недорогая, а государственные деньги тоже надо экономить.
С большим трудом, при помощи многочисленных полицейских, около которых я останавливался, чтобы спросить, как мне ехать по запутанным римским улочкам, мы наконец добрались до так называемого отеля, у которого даже не было названия. При ближайшем ознакомлении им оказалось дешевое заведение типа борделя для солдат и неимущих любителей женщин. Комната, которую предложили знаменитой русской писательнице, была без туалета, не говоря уже о ванне. Все „удобства“, так сказать, находились в конце коридора, где топтался какой-то тип, видимо, только что закончивший заниматься любовью… Но Мариэтта Сергеевна оказалась непреклонной. „Я переночую здесь, – твердо изрекла она. – Это даже интересно…“