1998

Вместо ответа он взмахнул палочкой в левой руке, и обратил кресло в копию профессора МакГонагалл невербальным заклинанием. А потом — обратно.

— Хм, тогда почему вы хотите поступать на седьмой курс, а не сразу сдавать экзамены ЖАБА?

— Главным образом потому, что я хочу поучиться в Хогвартсе, профессор. Узнать школу, в которой учился мой отец и его друзья. К тому же здесь я смогу познакомиться с будущими коллегами и друзьями.

— Достойный ответ, мистер Блек. Тогда считайте, что экзамен по Трансфигурации вы сдали.

Он встал, собираясь покинуть кабинет директора, отметив неприязнь во взгляде портрета Снейпа и любопытство — в глазах портрета Дамблдора.

— Минерва, могу я попросить вас дать мне шанс поговорить с мистером Блеком наедине? — неожиданно обратился портрет Дамблдора к МакГонагалл.

— Боюсь, я не желаю с Вами общаться, Дамблдор.

— Почему же, мистер Блек?

— Потому что вы не сделали ничего, чтобы дать моему отцу шанс оправдаться. Вы же были Верховным Судьей Визенгамота, когда его схватили, не так ли, Дамблдор? Своим бездействием и попустительством вы обрекли моего отца на двенадцать лет заключения в Азкабане. Так что я не чувствую к вам ровно никакого уважения. Вы совершили слишком много ошибок, — парень стремительно покинул кабинет.

— Знаете, а этот Блек начинает мне нравиться, — ехидно протянул портрет Снейпа.

— Да, мой потомок вполне разумен, Дамблдор. Даже не ожидал от него, — добавил Финеас Найджелус.

А Дамблдор заметно сконфузился — нечасто его отчитывали школьники. Последний раз это делал Гарри, еще при жизни старого мага. Внезапная догадка осветила лицо на портрете, и тут же пропала. Этого не могло быть — Гарри был мертв, и не стоило искать несуществующего сходства между этим мальчиком и тем, который так долго был для него чуть ли не внуком.

Блек шел по главной улице Хогсмида. Похоже, старый маразматик что-то заподозрил. Северусу не следовало вообще говорить ему что-либо. Ну да сделанного не воротишь, а если Дамблдор и догадался, то у него нет никаких доказательств. Он завернул в Три Метлы, где обнаружил Хагрида, нянчившего кружку за стойкой. Гарри попросил у мадам Розмерты кружку медовухи, и присел рядом с Хагридом.

— Не против моей компании, профессор?

Хагрид посмотрел на обратившегося к нему парня и чуть не рухнул со стула.

— Вы словно призрака увидели, — меланхолично заметил парень, отпив из кружки медовухи.

— Дюже ты на Блека похож. Это мой знакомый, Сириус Блек, слыхал о нем? Он погиб два года назад.

Парень помрачнел и кивнул. Одним махом осушив кружку, он сделал знак Розмерте.

— Он был моим отцом. Я узнал об этом только после его смерти, когда его оправдали. А когда полгода назад умерла моя мама, я решил вернуться на родину отца. Но ждал, пока здесь закончится война, так или иначе. После смерти матери я взял фамилию Блек. А позавчера, когда я решил посмотреть на фамильный особняк, я обнаружил, что на нем лежат чары Хранителя. А потом я увидел, как из того места, где должен был находиться двенадцатый дом, появился человек. Я подошел к нему за разъяснениями, и чуть не вызвал его на дуэль. Это был Поттер.

Парень поднял глаза на притихшего гиганта. По его большому лицу скатилась слеза, быстро скрывшись в бороде.

— Когда я рассказал ему свою историю, он пригласил меня в дом. Я так понял, что мой отец был его крестным, и Поттер действительно любил его. Судя по всему, в тот же день он отправился в министерство, где переписал завещание. Он оставил мне все наследство Сириуса.

— Гарри винил себя в его смерти. Он считал, что Сириус погиб из-за его ошибки.

— Он рассказывал мне. Я считаю, что он не виновен в смерти моего отца, это ошибка Дамблдора.

— Может быть, ты и прав. Но все равно Дамблдор был великим человеком.

— Я и не отрицаю. Но и он совершал ошибки, даже ты должен это признать, Хагрид.

— Ты, смотрю, знаешь меня. А тебя-то как зовут, паренек?

— Северус Сириус Блек.

— Хм, имена-то какие знакомые. На Блека ты действительно похож.

— А тебе показалось знакомым и мое первое имя? Я-то всегда считал, что только моя мать была настолько безумна.

— Северус Снейп был агентом Ордена Феникса среди Пожирателей Смерти на протяжении семнадцати лет. Без него мы бы давно проиграли Сам-Знаешь-Кому.

— Хм, Темный Лорд мертв, а многие все еще бояться называть его по имени.

— Ну, обоснованно, знаешь ли. В последний год на его имени лежало Табу, так что всякий, кто называл его, сразу же попадал в лапы Пожирателей.

Они еще посидели, обсуждая всякие разные новости. Хагрид, равно как и Сев (как он просил профессора называть его), довольно быстро захмелели, а когда полувеликан узнал, что парень собирается поступать на седьмой курс в Хогвартс, он тут же наклонился к нему.

— Скажу тебе по секрету: это ты правильно придумал. В этом году же будет Турнир Трех Волшебников, в Дурмстранге. Директор МакГонагалл берет меня туда с собой. Ты подай заявку на участие — не станешь чемпионом, так хоть Турнир посмотришь.

— Спасибо за информацию, Хагрид. А что, туда возьмут всех желающих?

— Только совершеннолетних из тех, кто хорошо учится. Но я уверен в тебе, Сев.

— Кстати, а кто будет преподавать в Хогвартсе, пока тебя и директора не будет?

— Меня заменит Граббли-Дерг, а Минерву кто-то еще. Запамятовал, кто. Рози, еще пару кружек нам с молодым Блеком! — проревел Хагрид на весь паб. Многие обернулись, разглядывая собутыльников.

— Блека? Ты сказал — Блека? — послышался голос, который парень с отвращением узнал — голос младшего Малфоя.

— Ты имеешь что-то против, засранец? — прорычал Блек, глядя в до отвращения знакомую физиономию. — Как ты отвертелся от Азкабана, говнюк малолетний?

— А мне и не предъявляли обвинений, идиот. Вижу, ты и мозгами пошел в папашу. Если у этой тупой псины и были мозги до Азкабана, то после-то они точно улетучились.

— Ну что ж, я рад, что ты на меня наткнулся, — хищно оскалился Блек. Мгновение, и из рукавов его мантии выскочили волшебные палочки. Левой он запечатал дверь, а правой — наложил антитрансгрессионный барьер. — А теперь потанцуем! — добавил он, отбивая пару сногсшибателей.

Посетители быстро попрятались под столами. Никто не рискнул ввязаться в схватку. Северус гонял Малфоя по залу кабачка, не брезгуя использовать высшие заклятья и темную магию. Он использовал невербальную магию, а голосом издевался над противником.

— Я смотрю, Темный Лорд научил тебя только лизать задницу, Драко. А как подстилку он тебя не использовал? Или он трахал только твою мамашу и тетку?

— Авада Кедавра! — Бешено проревел Драко, подписывая себе приговор. Блек лишь рассмеялся, создавая из воздуха серебряный щит, который принял на себя проклятье и разлетелся.

— Тормента! — воскликнул он. Малфой, который был уже уверен в победе, не сумел даже увернуться, и тут же упал на пол, сраженный пыточным проклятьем. Оно было послабже Круциатуса, но все равно очень эффективным. Блек держал проклятье около минуты.

Потом он со вздохом удовлетворения отпустил жертву, обезоружил и связал его веревками и антитрансгрессионным заклятьем.

— Ты глупец, Драко Малфой. Твоя метка исчезла со смертью Волдеморта, но, попытавшись убить меня, ты приговорил себя к пожизненному заключению. А теперь мы подождем авроров, — Северус пришпилил Драко к стене заклинанием, и повернулся к мадам Розмерте.

— Простите, Розмерта, за причиненные неудобства. Надеюсь, это возместит ущерб, — он бросил на стойку туго набитый мешочек с золотом. Потом снял с паба антитрансгрессионное заклятье и распечатал дверь. После чего принялся невозмутимо ремонтировать покореженные столы и стены, дожидаясь прибытия авроров, за которыми немедленно отправился один из посетителей. Оставшиеся наблюдали за его в высшей степени профессиональной работой — обильные тренировки в ремонтирующих заклятьях на протяжении шести школьных лет давали о себе знать (поскольку гостиную гриффиндорской башни они разносили регулярно — фактически, после каждого матча по квиддичу). В итоге, когда через пятнадцать минут прибыли министерские авроры, в пабе ничто не свидетельствовало о недавней дуэли, кроме обездвиженного тела Малфоя-младшего. Сдав его на руки авроров, которые немедленно сопроводили его в министерство для допроса и заключения, Блек принялся отвечать на вопросы следователя.