Бегущие наобум (ЛП)

— Показывает, чтобы мы подошли к телефону, — объяснил Элин, — жаль, что это невозможно.

Я поднялся на крышу лендровера и выразительным жестом указал на пустое место от антенны. Он сразу понял, что произошло, помахал нам рукой и скрылся в кабине. Дверь закрылась. В течение нескольких секунд вертолет, отклонившись назад, начал набирать высоту, поворачивая корпус в юго-западном направлении, после чего удалился, сопровождаемый зати­хающим гулом.

Взглянул на Элин.

— Чего они хотели?

— Смахивало на то, что хотели с тобой поговорить. Может, совершат посадку где-нибудь дальше на дороге и там подождут.

— Да, конечно, здесь посадка невозможна. Может, ты и права. Во вся­ком случае, я бы не возражал полететь с удобствами в Кеблавик.

Посмотрел вслед исчезнувшему вертолету.

— Но мне никто не говорил, что американцы тоже принимают в этом участие.

Элин искоса глянула на меня.

— В чем?

— Не знаю, черт возьми! Самому дьявольски интересно.

Взял карабин.

— Поехали дальше.

И мы двинулись в путь по этой самой худшей из дорог. Она извивалась, поднималась и опускалась, хотя в основном вела вниз. Наконец, преодо­лев последний подъем, мы оказались на краю ледника Ватнайекюдль, в непосредственной близости от ледяного панциря. Нас ожидал еще один отвратительный отрезок, когда пришлось преодолевать полосу вулканиче­ской лавы, но потом дорога стала гораздо удобней, и Элин смогла, наконец, занять место в машине.

Я обернулся и бросил последний взгляд на трассу, оставшуюся позади. Хорошо, что день выдался ясным и солнечным, при дожде и тумане я не смог бы проделать столь головоломный путь. Сверился с картой, убедился, что опасный отрезок с односторонним движением мы уже преодолели, и выдохнул с облегчением.

Элин выглядела уставшей. На ее лице отразились все труды долгого марша по пересеченной местности, который к тому же прерывался необ­ходимостью то запрыгивать на бампер автомобиля, то соскакивать с него. Посмотрел на часы. Пора подумать об отдыхе.

— Нам пойдет на пользу, если что-нибудь перекусим. Я с удовольстви­ем выпью горячего кофе. Давай сделаем маленькую остановку.

В этот момент я совершил ошибку, в чем мне пришлось убедиться через два с половиной часа. Отдых с импровизированным обедом занял у нас час, после чего двинулись дальше. Через полтора часа езды добрались до берега взбухшей реки. Я остановился у самой воды, в месте, где дорога уходила в реку, и вышел осмотреть новую преграду.

Изучил примерно глубину реки по сухим камням на берегу.

— Вот уж божья кара. Все еще поднимается. Если бы не остановились час назад, могли бы уже быть на той стороне. Сейчас я не уверен, удастся ли нам.

Элин посмотрела на карту.

— Куда планируешь доехать? Разумеется, я имею в виду сегодня.

— Хотел бы добраться до главного шоссе на Сиренгисандур. Это, похоже, достаточно ухоженная дорога, и оказавшись на ней, мы должны без труда добраться до Гейсир.

Элин замерила расстояние.

— Шестьдесят километров, — объявила и замолчала.

Заметил, что шевелит губами.

— В чем дело?

Она подняла голову.

— Я считала. Прежде чем доберемся до шоссе на Сиренгисандур, на отрезке в шестьдесят километров нам придется преодолеть шестнад­цать рек.

— О Боже! — воскликнул я.

Во время моих прежних путешествий по Исландии не было особой необходимости куда-то спешить. Никогда не считал рек на своем пути — если попадал на разлив, который нельзя преодолеть вброд, попросту раз­бивал бивак и спокойно ждал, пока уровень воды спадет. Но ситуация изменилась.

— Мы должны подождать здесь, — заметила Элин.

Глядя на реку, я отдавал себе отчет, что решение следует принимать незамедлительно.

— Пожалуй, все-таки попробуем переправиться, — решил.

Спутница смотрела на меня с удивлением.

— Но зачем? Ведь и так с переправой на других реках придется подож­дать до утра.

Я бросил камешек в реку. Не заметил кругов на поверхности: если они и появились, быстрое течение тут же стерло их.

— «По боли в пальцах чувствую, как готовится что-то плохое», — про­цитировал я. Обернулся и показал на дорогу позади нас. — И думаю, неприятности придут оттуда. Если уж мы должны остановиться, то лучше где-нибудь на той стороне реки.

Элин с сомнением посмотрела на бурный поток.

— Это опасно.

— Однако возможно. Оставаясь здесь, мы подвергаемся еще большей опасности.

Я не мог избавиться от тревоги, которая, возможно, вызывалась инстинктивным страхом оказаться в месте, откуда нет возможности убе­жать. Тот же страх явился причиной побега из Аскьи, и тот же подсозна­тельный испуг подталкивал меня сейчас к попытке переправы через реку. А может, просто заострилось тактическое мышление, затупившееся после долгой спячки.

— Через пятнадцать минут будет хуже, — сказал. — Поехали.

Я хотел еще убедиться, что место, где дорога входит в реку, лучшее место для переправы. Учитывая глубину и обрывистый берег, более подхо­дящего места не нашлось. Поэтому сконцентрировался на броде, надеясь, что дно окажется достаточно твердым.

Включил первую скорость и медленно въехал в воду. Быстрое тече­ние забурлило вокруг колес автомобиля и начало бить волнами в кабину. Посредине река была гораздо глубже, и я боялся, что вода начнет проникать в кабину через щели под дверцами лендровера. Что еще хуже, напор воды оказался таким мощным, что лендровер приподняло и, к моему ужасу, начало смывать вбок, угрожая унести его по течению.

Я выжал педаль акселератора до отказа, выруливая на пологий берег. Передние колеса вошли в речной грунт, однако тыльная часть лендровера всплыла, поэтому к берегу мы добрались боком. Наконец выбрались на поросший мхом лавовый пригорок; вода стекала с нас, как с лохматого пса после купания.

Сейчас снова двинулись в сторону шоссе. Нас болтало на выбоинах лавовой поверхности, пока, наконец, не оказались на сравнительно ровном месте. Я выключил мотор и посмотрел на Элин.

— Мне кажется, что сегодня не сможем преодолеть еще одну такую реку. Эта уже показала свой норов. Счастье в несчастье: хорошо, что наш лендровер с передними ведущими колесами.

— Это был ничем не оправданный риск, — заявила побледневшая Элин. — Нас могло унести по течению.

— Но не унесло, — парировал я и завел мотор. — Как далеко до следу­ющей реки? Там остановимся, а утром начнем переправляться.

Она заглянула в карту.

— Около двух километров.

Мы поехали дальше и добрались до реки номер два, которая тоже впитала в себя воды тающего на солнце ледника Ватнайекюдль. Я свер­нул в скальный лабиринт, где, руководствуясь здравым смыслом тактики, предусмотрительно припарковался. Таким образом, я оказался скрытым как со стороны дороги, так и со стороны реки.

Разозлился. Еще не вечер, и если бы не проклятые реки, могли бы еще несколько часов использовать на передвижение. Сейчас же, однако, не оставалось ничего иного, как ждать следующего дня, когда спадет вода.

— Ты выглядишь уставшей, — обратился я к Элин. — Позади тяжелый день.

Выбираясь из кабины, она неохотно кивнула. Заметно старалась поменьше действовать правой рукой.

— Как твое плечо?

Она сморщилась.

— Все затекло.

— Я должен его посмотреть.

Поднял складной верх лендровера и поставил кипятить воду. Элин присела, пытаясь снять свитер, что далось ей с трудом, так как не могла поднять правую руку. Помог ей, и хоть старался все делать очень деликат­но, застонала от боли. Она хорошо сделала, не надев лифчик, бретелька впилась бы ей прямо в рану.

Снял перевязку и осмотрел плечо. Рана выглядела болезненной и покрасневшей, однако признаки заражения отсутствовали.

— Я тебя предупреждал, что со временем рана даст о себе знать. Такая царапина может быть чертовски болезненной. Можешь не скрывать боль передо мной: сам хорошо знаю, как оно на самом деле.

Девушка скрестила руки на груди.

— Тебя тоже царапнуло?