Страница 16 из 57
Я снял крышку и заглянул вовнутрь. Перед глазами предстал кусочек блестящего пластика бронзового цвета, вид которого говорил о какой-то связи с электроникой — такие маленькие шедевры можно увидеть в любой радиомастерской. Я высыпал содержимое коробочки на ладонь и принялся внимательно, хотя и без всякой надежды на успех, исследовать все содержимое.
На пластиковой пластине бронзового цвета размещался очень сложный узор. Мне он был абсолютно непонятен, единственно, что разобрал, это транзисторы и конденсаторы. Я давно уже не занимался радиотехникой, и мои знания были убогими по сравнению с волнами новинок, захлестнувшими мир. В мое время деталь была деталью, а сейчас парни, занимающиеся микросхемами, могут поместить целую сеть с десятками деталей на одной желтенькой пластинке, настолько маленькой, что ее можно рассмотреть только под микроскопом.
— Что это такое? — спросила Элин, явно убежденная, что я смогу ответить.
— Черт бы меня забрал, если знаю, — искренне признался я.
Посмотрел внимательней, безуспешно пытаясь разобраться в сложных
схемах. Модули, печатные схемы, десятки деталей, а посередине находился таинственный кусочек металла, который никак не поддавался объяснению, моему, по крайней мере.
Единственной вещью, имеющей для меня какой-то смысл, были две обыкновенные клеммы, размещенные с краю главной платы, на которой находилась медная табличка со знаками «+» и «-», а также ограничения тока: 110 вольт и 60 герц.
— Ток с таким напряжением и частотой применяют американцы, — заметил я. — В Англии мы используем 240 вольт и 50 герц. Здесь можем, пожалуй, допустить, что имеем дело с входными данными.
— Значит, это что-то сделано в Америке?
— Вероятней всего, в Америке, — поправил ее.
Источник тока отсутствовал, обе клеммы не были подсоединены, и поэтому прибор не работал. Можно поспорить, что он начнет действовать в соответствии со своим назначением, когда через клеммы пойдет ток напряжением 110 вольт и частотой 60 герц. Но в чем заключается его назначение, я понятия не имел.
Было в этом что-то очень уж замысловатое. Ученые-электронщики за короткое время добились в своей отрасли такого прогресса, что это маленькое чудо, легко умещающееся на ладони, могло оказаться компьютером неизвестного поколения, способным доказать, что е = мс2, или наоборот, разрушить эту теорию.
Но это могла быть и машинка для охлаждения кофе, изготовленная для собственного употребления каким-нибудь мастером-золотые руки. Но все- таки то, что я держал в руках, не напоминало самоделку, а было примером высокой технологии, профессионализма, прошло длинный путь по тем производствам без окон, которые охраняют хмурые стражи с автоматами.
Подумав, я спросил:
— Ли Нордлингер по-прежнему работает на базе в Кеблавике?
— Да, я видела его две недели назад.
Я постучал пальцем по прибору.
— Он — единственный человек в Исландии, который может хоть что- нибудь сказать об этом приборе.
— Хочешь ему показать?
— Не знаю, — медленно ответил я. — Ли может определить, что это пропавшая собственность правительства США, и как офицер американского флота, по долгу службы может предпринять соответствующие шаги. А у меня нет желания отвечать на массу разных вопросов.
Я вернул прибор в коробочку, закрыл крышкой, залепил лентой.
— Сейчас, когда коробочка открыта, нет необходимости держать ее под бампером, — заметил я.
— Слушай! — вскрикнула Элин. — Это наш номер.
Я протянул руку и повернул регулятор громкости до отказа.
— Сейдисфьордюр вызывает семь, ноль, пять. Сейдисфьордюр к семь, ноль, пять.
Я взял телефон.
— Семь, ноль, пять на связи.
— Сейдисфьордюр к семь, ноль, пять. Лондон на линии.
Характерные шумы, доносящиеся из динамика, уступили место голосу, отозвавшемуся откуда-то издалека.
— Дэвид Тэггарт у аппарата. Это ты, Слэйд?
— Осторожно со словами, это общественная линия, причем очень общественная, — предостерег я.
Наступила короткая пауза, после чего Тэггарт отозвался снова:
— Понимаю. Кто говорит? Очень плохо слышно.
Действительно, слышимость была ужасной. Его голос то приближался,
то удалялся, а временами полностью исчезал в атмосферных помехах.
— Говорит Стюарт.
Из динамика донесся трудно передаваемый шум. Его могли вызвать помехи, но, похоже, что Тэггарта хватил удар.
— Что ты, черт возьми, воображаешь? — прорычал он.
Я посмотрел на Элин и поморщился. Тон его голоса показывал, что Тэггарт не на моей стороне. Мне осталось лишь узнать, поддерживает ли он Слэйда. Тэггарт тем временем продолжал кричать:
— Я сегодня разговаривал со Слэйдом. Он говорит, что ты пытался, пытался разорвать его контракт. (Еще один удобный эвфемизм!) Что случилось с Филипсом?
— Кто это такой, черт возьми? — вставил я.
— Ага, так. Может, ты его знаешь лучше под фамилией Бухнер или Грэхем?
— В таком случае, его контракт разорван наверняка.
— О Боже! — крикнул он. — Ты что, окончательно сошел с ума?
— Я всего лишь опередил его, когда он пытался разорвать мой контракт. В Исландии очень сильная конкуренция. Его направил на меня Слэйд.
— Слэйд утверждает иначе.
— Меня это не удивляет. Этот тип либо сошел с ума, либо перешел к конкурентам. Я, кстати, встретил здесь несколько их представителей.
— Это невозможно! — возразил он решительно.
— Что я встретил представителей конкурирующей фирмы?
— Я имею в виду Слэйда. Нет, об этом невозможно даже подумать.
— Как это невозможно, если я думаю? — резонно спросил я.
— Он у нас очень давно. Ты же знаешь, как много хорошего он сделал.
— Маклин, — начал я перечислять, — Ким Филби, Блэйк, Крюгеры, Лонсдейл, все порядочные и верные люди. Почему бы нам не добавить к ним Слэйда?
Он повысил голос.
— Это общественная линия, соображай, что говоришь, Стюарт. Ты не знаешь, в чем тут дело. Слэйд говорит, что товар у тебя. Это правда?
— Да, — признался я.
— В таком случае, возвращайся в Акюрейри. Я сведу тебя со Слэйдом. Передашь ему товар.
— Единственное, что он может от меня получить, — это полную отставку, — возразил я. — Одну уже вручил Грэхему, или как он там называется.
— Значит, ты отказываешься выполнить приказ? — ответил он с угрозой в голосе.
— Если речь идет о Слэйде, да. Когда он напустил на меня Грэхема, со мной была моя невеста.
Наступила длительная пауза, после которой Тэггарт сказал уже мягче:
— А с ней. она не.?
— У нее дыра после его пули, — бросил я, не обращая внимания на общественную линию. — Держи Слэйда подальше от меня, Тэггарт.
К нему уже так давно обращались «сэр Дэвид», что, похоже, он вздрогнул от сухого звука своей фамилии и молча проглотил это. Наконец отозвался глухим голосом:
— Значит, ты не согласен на встречу со Слэйдом?
— Нет, даже если бы он прятал в карманах рисовые булочки. Я не верю ему.
— Кого ты мог бы принять?
Я задумался. Прошло уже много времени после моего ухода из Конторы, и я не имел представления о переменах, которые произошли в личном составе.
— Согласишься на Кейса? — спросил он.
Кейс был порядочным парнем. Я знал его и доверял настолько, насколько можно было доверять кому-нибудь в Конторе.
— Хорошо.
— Где ты можешь с ним встретиться? И когда?
Я произвел расчеты, приняв во внимание расстояние и время.
— В Гейсир, в семнадцать, послезавтра.
Он какое-то время молчал. Единственный звук, доходящий до меня и настойчиво ударяющий в перепонки, исходил из помех. Наконец он отозвался:
— Я должен еще буду его вызвать сюда. Передвинь срок на двадцать четыре часа. — И внезапно спросил: — Где ты сейчас?
Я усмехнулся Элин.
— В Исландии.
Даже помехи не могли скрыть злость в голосе Тэггарта. Он гремел сейчас, как бетономешалка.
— Стюарт, я надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что находишься на пути к провалу сверхважной операции. Когда ты встретишься с Кейсом, то сделаешь абсолютно точно все, что я тебе скажу. Ты понял?