Страница 30 из 60
Тем не менее, невзирая на увеличившиеся риски, 16 ноября Владивостокский отряд в составе 4 броненосных крейсеров и 7 миноносцев снова вышел в море. Но в этот раз его целью были не операции на коммуникациях противника, а оказание содействия прорыву во Владивосток вышедших из Порт-Артура крейсеров "Аскольд", "Баян" и "Рюрик" со вспомогательным крейсером "Ангара". И уже к концу дня 18 ноября и порт-артурские, и владивостокские крейсера с сопровождающими их кораблями отшвартовались в гавани, сумев и найти друг друга в море, и избежать встречи с японцами.
В обратный путь, загрузив необходимыми в Порт-Артуре припасами "Ангару", "Лену", на которой до того отремонтировали начавшие барахлить котлы, и еще два транспорта из числа ранее захваченных Владивостокским отрядом, обладавших приличной грузоподъемностью и хорошим ходом (19-20 узлов), "отряд прорыва блокады" отправился 28 ноября 1904 года. Одновременно с ними порт покинул и Владивостокский отряд - его задача состояла в отвлечении сил японцев от более ценной добычи.
С этой задачей владивостокские крейсера справились - после отделения от "отряда прорыва блокады" им удалось обнаружить и потопить на подходах к порту Хакодате два японских транспорта, и, имея на хвосте эскадру Камимуры, убраться восвояси. В порт они вернулись 3 декабря.
После ухода "Лены", в прежних походах выполнявшей роль отрядного угольщика, и ввиду начавшегося ледостава отряд зимой 1904-1905 годов и в первый весенний месяц в дальние походы не выходил, ограничиваясь патрулированием вод, окружающих Владивосток. Еще одним фактором, снизившим оперативные возможности отряда, стала навигационная авария "Бородино" 11 декабря 1904 года, когда он коснулся корпусом банки Клыкова в заливе Посьета - ремонт пострадавшего корабля завершили только к концу февраля.*
*Справочно:
В основу описания данного случая легло аналогичное происшествие с крейсером "Громобой" 30 сентября 1904 года.
Японцы, более озабоченные обстановкой под Порт-Артуром, тоже не проявляли в это время у Владивостока видимой активности, сведя свои усилия в основном к разведке и минным постановкам. Хотя память о том, что прошлой зимой противник, невзирая на ледовую обстановку, вполне мог покидать гавань для дальних рейдов, все же вынуждала их держать крейсера Камимуры в постоянной готовности к выходу.
Такое положение дел изменилось 1 апреля, когда из штаба наместника, проинформированного Макаровым о выходе Тихоокеанской эскадры на прорыв из осажденного Порт-Артура 31 марта 1905 года, была получена телеграмма с приказом командующему Владивостокским отрядом крейсеров К.П.Иессену немедленно выйти в Корейский пролив для оказания порт-артурским силам содействия в прорыве. Сообразно полученному приказу отряд из 4 крейсеров ("Бородино", "Очаков", "Полтава", "Кагул") и 6 миноносцев-150-тонников вышел в указанном направлении 2 апреля.
Много кто из моряков, людей поневоле суеверных в свете могущества стихии, с коей им приходилось иметь дело, заметил, что это будет 13-й по счету дальний боевой поход отряда, связав данный факт с большой бедой, подстерегающей их в море. И судьба, увы, не преминула оправдать такие ожидания. 3 апреля 1905 года у острова Ульсан Владивостокский отряд был перехвачен эскадрой вице-адмирала Камимуры в составе 4 броненосных ("Идзумо", "Адзума", "Ивате" и "Токива") и 2 бронепалубных ("Нанива" и "Такачихо") крейсеров, а также 4 миноносцев.
На этот раз у Иессена имелся прямой приказ оказать помощь прорывающейся Тихоокеанской эскадре и потому он принял бой, хотя расклад сил наконец-то встретившихся лицом к лицу противников был все же не в пользу русских - у японской эскадры имелось превосходство даже просто "по головам", не говоря уже о технических характеристиках оппонентов. Несмотря на это, русские упорно стремились ко входу в Корейский пролив. Японцы же, напротив, пытались "отжимать" их на обратный курс во Владивосток, хотя и получалось это так себе - "по паспорту" японские корабли имели преимущество в скорости, но реально в завязке боя максимальный ход обоих противоборствующих отрядов был примерно одинаков и не превышал 17-18 узлов, что не давало японцам возможности совершить "охват головы" противника. Причина крылась в уже изрядно изношенных к тому времени механизмах японцев, особенно на "Адзуме". Русские же крейсера за преимущественно бездеятельную для них зиму, напротив, успели пройти докование с очисткой корпуса и осуществить переборку машин.
Первые залпы прозвучали около 5.00 утра, после сближения сторон на дистанцию 6 миль, после чего перестрелка с переменным успехом шла примерно до начала восьмого и за это время повреждения от артиллерийского огня в той или иной мере успел получить каждый из ее участников.
Для японцев наиболее опасным оказалось попадание в крышу каземата 152-мм орудия на "Ивате" выпущенного "Полтавой" 203-мм снаряда, вызвавшего детонацию боезапаса не только в пострадавшем каземате, но и в находящемся под ним. Огромной силы взрыв вывел из строя также одну палубную шестидюймовку, лишив японский корабль почти половины средней артиллерии по стреляющему борту, а еще одно 76-мм орудие оказалось повреждено. У русских сильнее всего пострадал шедший вторым "Очаков", которому помимо попаданий от непосредственного оппонента - "Адзумы" - досталось и несколько легших перелетом снарядов с головного "Идзумо", при этом как минимум два 152-мм и один 203-мм снаряд угодили в небронированную носовую оконечность на уровне ватерлинии. От принятой воды русский крейсер сел носом, получил небольшой крен на правый борт и вынужден был сбавить ход до 15 узлов, что потребовало и от прочих кораблей отряда снижать скорость для сохранения строя.
Состояние "Очакова" не осталось незамеченным японцами, и примерно в 7.20 Камимура отдал приказ первым трем крейсерам своего отряда сосредоточить огонь на поврежденном русском корабле, а "Токиве" вести беспокоящую стрельбу по всем прочим целям, в зависимости от того, какая из них будет более удобной. Увы, этот шаг противника принес свои плоды, и уже скоро.
Нельзя сказать, что участвовавшие в сражении у Ульсана русские крейсера были совсем уж плохи, но все-таки в ряду прочих отечественных броненосных кораблей того времени "Бородино" и его систершипы считались в определенной мере "гадкими утятами". Создаваемые изначально как рейдеры и лишь позже перестроенные в нечто похожее на японские "эскадренные" крейсера, они, однако, так и не стали в итоге достойными кораблями линии - для этого на них было все же маловато брони. При этом установленные на высокобортные корпуса "бородинцев" тяжелые башни, не предусмотренные изначальным проектом (особенно носовая, водруженная на полубак, которым не решились пожертвовать), вкупе с иными статьями строительной перегрузки изрядно снизили их остойчивость. Сейчас все эти качества сработали против "Очакова".
Русский крейсер продержался под совокупным огнем трех японских, которые, в отличие от него, были отменно хороши именно для таких, сугубо боевых, а не крейсерских задач, около получаса. В этой фазе боя на "Очакове" были повреждены мостик и дымовые трубы, вышла из строя носовая башня главного калибра и почти все орудия среднего калибра на стреляющем правом борту. Но самыми опасными для крейсера стали еще три 203-мм "подарка", которые он "словил" носом, после чего крен от обширных затоплений достиг 11 градусов.
Точку в судьбе русского корабля поставил восьмидюймовый "фуросики" с "Идзумо", попавший в многострадальную носовую оконечность в 7.54 и буквально разметавший сталь корпусных конструкций. Напором набегающей сквозь проделанные им и предыдущими попаданиями "ворота" воды прорвало переборки, крен стал быстро расти и в 8.03 вышедший из строя "Очаков" повалился на правый борт, перевернулся и затонул. Стремительность гибели корабля привела к тому, что из 827 находившихся на его борту человек спастись удалось лишь 12, которых подобрали русские миноносцы.*