Страница 6 из 71
— В этом есть резон, — кивнул Делка. — Только живым ты мне нравишься больше.
— Я тебе нравлюсь?
— Да, есть в тебе что-то от человека.
Каяс поперхнулся. За последние лет двадцать всякое приходилось слышать о себе. Но такого еще не было. И мало того, что в лицо, так еще и от простолюдина.
Ночь перешагнула за половину. Разговор прервался. Мужчины смотрели, как догорает свеча, роняя капли воска на затертый от времени стол.
— Я видел, что ты с Илией разговаривал, — прервал молчание Делка, — я так разумею, это он Аргию обрюхатил?
Чародей утвердительно кивнул.
— Крутые у него родители. Жесткие, — рассматривая собственную ладонь, заметил староста. — Папаша тот хотел сам старостой стать, да народ меня выбрал. А про мамашу лучше к ночи не поминать — настоящая ведьма! Только что по небу не летает. Вот скажи, почему, если баба при деньгах и красоте, так обязательно стерва, каких земля не рожала? Чуть что не по ней, так в крик-плач, в драку, как заправский боец, лезет. Она же сама парню невесту из соседнего села подобрала. И девка та — что ее отражение в луже. А малый и пикнуть не смеет.
— Ты лучше про Мийяру, про ведьму вашу, расскажи… — прогоняя сон, потянулся Каяс.
— А что про нее рассказывать? Хотя история еще та… Ну, коль желание имеешь, слушай.
Они разошлись только под утро, когда Младшая Сестра, молчаливым взглядом проводив старшую подругу, отправилась запрягать лошадей в Небесную Колесницу.
Наскоро умывшись и второпях перекусив, чародей и старшина отправились к дому Аргии.
Улица была пуста, но уже то тут, то там скрипели двери хлевов и натуженно мычали коровы, встречая спешащих на утреннюю дойку хозяек.
Идя по пыльной улице, Каяс спиной ощущал взгляды, впивающиеся в него из-за щелей заборов и чуть приоткрытых ставень. «Чего они ждут? Чуда? Или первой же возможности перерезать мне глотку? Прав был Делка, не стоило вчера выказывать свое мастерство! Надо было все решить как-то по-другому… по-человечески».
— Я так понимаю, что у Аргии отца нет? — нарушил молчание маг.
— Уже два года как умер, — буркнул староста, кивая в ответ на приветствие вышедшей навстречу селянке, — грудная болезнь.
«Она еще и сирота, — мысленно выругался про себя Скорпо. — По плечу ли такая ноша — брать на себя ответственность за чужую судьбу? Ладно, сделаю все, что можно, раз влез в это дело!»
Девин Каяс никогда не считал себя человечным. За те годы, когда, постигая законы высшей магии, поневоле возишься в дерьме и крови и лишь иногда окунаешься в высокие материи структур природы грани, становишься черствым, а скорее равнодушным к людям. И сейчас чародей прекрасно осознавал, что им движет не желание помочь попавшей в грязную передрягу девушке, а стремление выстроить законченную мозаику событий, осколки которой он узрел в помутненном сознании Аргии. Выстроить и найти свою выгоду.
Тот или нет? Сквозь мутную пологу увиденного Каяс почувствовал огромную силу, которая таилась в этом парне. Хотя силой это назвать можно было с большим натягом. Потенциал. Неразвитый, неотшлифованный. Нужен искусный ювелир, чтобы довести до ума эти возможности, сделать из сына ведьмы настоящего чародея, волшебника. И Скорпо было необходимо убедиться, что перед ним подлинный самородок, а не обманка, которую пытается тебе всучить за бриллиант пройдоха-ювелир на портовом базаре.
Сперва Аргия должна рассказать о случившемся. Честно, откровенно, с самого начала. И если увиденное не было миражем, то следующий шаг вассала Виги лежал в логово Лысой Мийяры.
Скорпо сокрушенно покачал головой: уже не одно десятилетие члены Конклава Двенадцати вынуждены скрывать места своего пребывания. Прятаться, как сказал накануне Делка, «по башням и пещерам», чтобы владыки королевств не могли достать братьев по ремеслу. В чем причина? Каяс считал, что скорей всего в страхе перед тем, что однажды чернокнижники решат прибрать себе их троны и королевства. Глупость! Откровенная человеческая глупость, порожденная привычкой равнять всех по себе.
И вот настоящие чародеи объявлены вне закона, в то время как в деревнях и городах процветают ведьмы, ведуны, волхвы, обычные шарлатаны, добрую половину которых можно смело предать огню или познакомить с виселицей, не забыв потом как следует забить в сердце кол из священного дерева. Другое дело эльфийские друиды и гномские каради, они берут силы у природы, у земли и камней. Но эти! Полная мешанина от заклинаний старых черных культов и откровенного язычества до святых молитв Единой Церкви и других конфессий. И все эти чудотворцы в той или иной степени затрагивают такие силы, что иногда просто непонятно, почему этот мир еще не раскололся, растворившись в пустоте Хаоса!
— Мы пришли, — остановил размышления чародея Делка.
Они стояли у невысокого плетеного заборчика дома Аргии. На другой стороне улицы, переминаясь с ноги на ногу, топтался Илия. Даже отсюда было видно, как его лихорадит от волнения.
— Трясется малый, — довольно усмехнулся старшина, — значит, ты угадал, его работа!
— Угадывают гадалки, а мне как-то не по чину, — отрезал Скорпо, поманив парня к себе. Тот нерешительно, словно по незнакомой тропинке через болото, перешел улицу.
— Значит, так, про тебя и Аргию мы все знаем. Поэтому не вздумай дурить. Нашкодил — отвечай. В том, что произошло, твоя и только твоя вина. Как девчонка с тобой решит, так все и будет. Уяснил?
Пряча глаза, Илия молча кивнул.
— Сейчас мы с Делкой заходим в дом, — спокойно продолжил Каяс, — ты стоишь здесь и никуда не уходишь. Когда будешь нужен — позовем.
«Ну, Вига, благослови!» — воззвав к своей богине, чародей постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, переступил порог.
Давно проснувшаяся Аргия слабой улыбкой на бледном лице приветствовала вошедших мужчин. Иова, бросив хлопотать у выгоревшей печи, поклонилась в пояс, как самым дорогим долгожданным гостям. Чародей и староста ответили тем же, не погнушавшись нагнуться до земли.
«Ох уж эти обычаи северных земель и прилегающих к ним территорий!» — усмехнулся про себя Скорпо[2].
— Как ты себя чувствуешь? — как и вчера, присел на кровать чародей.
— Спасибо, хорошо… — отчетливо ответила Аргия.
— Ну и славно. — Каяс положил руку на тонкое девичье запястье.
Он прикрыл глаза, словно вслушиваясь, о чем шепчет кровь, спеша по голубым нитям вен.
— Что я скажу… — открыл Скорпо глаза. — Дней через десять ты окончательно поправишься. Организм молодой, сильный… так что мои услуги, думаю, больше не понадобятся.
— Как мы можем отблагодарить вас? — прижимая руки к груди и чуть ли не падая на колени, обратилась к волшебнику мать.
— Как?.. — Скорпо сделал вид, что задумался. — А рассказом! — И, видя непонимание со стороны женщин, добавил непреклонным жестким тоном, переведя свои холодные пустые глаза на больную, — ты расскажешь мне все, что случилось в тот вечер. Все, от начала и до конца. Со всеми подробностями и деталями, начиная с того, на кой ляд тебя вообще понесло к Мийяре.
Аргия вздрогнула, ее наполнившиеся влагой глаза беспомощно заметались от старосты к матери, словно они могли защитить, запретить этому человеку заставлять ее говорить вслух о том, что хотелось спрятать в самые дальние уголки памяти, чтобы забыть о страхе и ужасе, пережитых ею.
— Рассказывай, — сухо велел чародей и, смягчив тон, добавил: — Кое-что я уже знаю, но мне бы хотелось расставить все на свои места… знать истину… — он провел ладонью над глазами девушки, — говори…
И Аргия заговорила.
Тихо, неуверенно, замолкая через слово, она начала свой рассказ.
Как и предполагал Каяс, все было очень просто. А потому и пошло, как и вся мирская жизнь. Она и он. Он и она… История настолько тривиальная, что маг только вздохнул про себя, набираясь терпения, дабы не прервать рассказчицу и не потребовать перейти сразу же к тому, что на самом деле интересовало его больше всего.
2
Здесь Девин Каяс обыгрывает название знаменитой книги путешественника и этнографа Мара По «Дикие обычаи всех времен и племен Северной и Северо-Восточной частей нашей Земли».