Страница 3 из 15
Эти уловки достойны осуждения, если кокетка употребляет их, дабы вывести из равновесия многочисленных воздыхателей. Такое поведение непременно заставит ее быть нервной и обманывать, разве только она чертовски ловка и умудрится, никому не уступая, не задеть самолюбия мужчин. Но и записная кокетка рискует в конце концов исчерпать терпение своих обожателей. Она, как Селимена у Мольера, погнавшись за несколькими зайцами сразу, в конечном счете не поймает ни одного.
Напротив, кокетство совершенно невинно и даже необходимо, если его цель – сохранить привязанность мужчины, которого любят. В этом случае женщина в глубине души не испытывает никакого желания кокетничать. «Величайшее чудо любви в том, что она исцеляет от кокетства». По-настоящему влюбленной женщине приятно отдаваться без оглядки и притворства, часто с возвышенным великодушием. Однако случается, что женщина вынуждена слегка помучить того, кого любит, так как он принадлежит к числу тех мужчин, которые не могут жить не страдая и которых удерживает сомнение.
Тогда даже целомудренной, но влюбленной женщине не зазорно притвориться кокеткой, дабы не потерять привязанность мужчины, подобно тому как сестре милосердия приходится иногда в интересах больного быть безжалостной. Укол болезнен, но целителен. Ревность мучительна, но она укрепляет чувство. Если вы, моя незнакомка, когда-либо позволите мне узнать вас, не будьте кокеткой. Не то я непременно попадусь в сети, как и всякий другой. Прощайте.
О даме, которая все знает
– Как! Вы мой сосед, доктор?
– Да, один из двух ваших соседей, сударыня.
– Я в восторге, доктор; мне давно уже не удавалось спокойно поболтать с вами.
– Я тоже очень рад.
– Мне надобно получить у вас уйму советов, доктор… Это не будет вам в тягость?
– Говоря по правде, сударыня…
– Прежде всего моя бессонница… Помните, какая у меня бессонница? Но что я вижу, доктор? Вы принимаетесь за суп?
– А почему бы нет?
– Да вы с ума сошли! Нет ничего вреднее для здоровья, чем поток жидкости в начале трапезы…
– Помилуйте, сударыня…
– Отставьте подальше этот крепкий бульон, доктор, прошу вас, и давайте-ка вместе изучим меню… Семга годится… в рыбе много белков. Пулярка тоже… Так-так, нужный нам витамин A мы получим с маслом; витамин C – с фруктами… Вот витамина B вовсе нет… Какая досада! Вы не находите, доктор?
– На нет и суда нет.
– Скажите, доктор, сколько нужно ежедневно калорий женщине, которая, как я, ведет деятельный образ жизни?
– Точно не скажу, сударыня… Это не имеет ровно никакого значения.
– Как это не имеет никакого значения? Вы еще, пожалуй, скажете, что уголь не имеет никакого значения для паровоза, а бензин – для автомобиля!.. Я веду такой же образ жизни, как мужчины, и мне необходимы три тысячи калорий, не то я захирею.
– Вы их подсчитываете, сударыня?
– Подсчитываю ли я их!.. Вы, видно, шутите, доктор?… У меня всегда с собой таблица… (Открывает сумочку.) Смотрите, доктор… Ветчина – тысяча семьсот пятьдесят калорий в килограмме… Цыпленок – тысяча пятьсот… Молоко – семьсот…
– Превосходно. Но как узнать, сколько весит это крылышко цыпленка?
– Дома я требую взвешивать все порции. Тут, в гостях, я прикидываю на глазок… (Она издает вопль.) Ах, доктор!
– Что с вами, сударыня?
– Умоляю вас, остановитесь!.. Это так же непереносимо, как скрежет ножа, как фальшивая нота, как…
– Да что я сделал, сударыня?
– Доктор, вы смешиваете белки с углеводами… Ах, доктор, остановитесь!..
– Эх! Шут меня побери, я ем то, что мне подают…
– Вы! Знаменитый врач!.. Но ведь вы прекрасно знаете, доктор, что обычная трапеза рядового француза – бифштекс с картофелем – это самый опасный яд, какой только можно приготовить!
– И тем не менее рядовой француз благополучно здравствует…
– Доктор, да вы сущий еретик… Я с вами больше не разговариваю… (Чуть слышно.) А кто мой другой сосед? Я слышала его фамилию, но он мне незнаком.
– Это важный чиновник из министерства финансов, сударыня.
– Правда? Как интересно! (Энергично поворачивается направо.) Как там наш бюджет, сударь? Вы уже свели концы с концами?
– Ах, сударыня, смилуйтесь… Я сегодня битых восемь часов говорил о бюджете… И надеялся, что хоть за обедом получу передышку.
– Передышку!.. Мы вам дадим ее тогда, когда вы утрясете наши дела… И ведь это так просто.
– Так просто, сударыня?
– Проще простого… Наш бюджет составляет четыре триллиона?
– Да, приблизительно так…
– Превосходно… Урежьте все расходы на двадцать процентов…
(Врач и финансист, точно сообщники, обмениваются за спиной дамы-всезнайки взглядом, полным отчаяния.)
У вас, моя драгоценная, хватает здравого смысла ничего не знать. Вот почему вы все угадываете. Прощайте.
Об одной молоденькой девушке
– Покорить мужчину… – говорит она. – Но женщине не дано покорять. Она – существо пассивное. Она ждет нежных признаний… Или обидных слов. Не ей же проявлять инициативу.
– Вы описываете видимость, а не реальность, – возражаю я. – Бернард Шоу уже давно написал, что если женщина и ждет нежных признаний, то так же, как паук ждет муху.
– Паук ткет паутину, – отвечает она, – а что, по-вашему, делать бедной девушке? Она или нравится, или нет. Коли она не нравится, ее жалкие старания не способны преобразить чувства мужчины. Думаю, она скорее добьется обратного: ничто так не раздражает юношу, как притязания девушки, к которой он равнодушен. Женщина, которая сама себя навязывает и делает первый шаг, добьется презрения мужчины, но не его любви.
– Это было бы верно, – говорю я, – если бы женщина действовала неумело и было бы очевидно, что инициатива исходит от нее; но искусство как раз в том и заключается, чтобы сделать первые шаги незаметно. «Она бежит под сень плакучих ив, но хочет, чтобы ее увидели…» Отступая, заманить противника – вот старая, проверенная военная хитрость, она немало послужила и девицам, и солдатам.
– Это и в самом деле испытанная хитрость, – соглашается она, – но, если у неприятеля нет ни малейшего желания преследовать меня, мое бегство ни к чему не приведет, я так и останусь в одиночестве под сенью плакучих ив.
– Вот тут-то вы, женщины, и должны постараться пробудить в мужчине желание преследовать вас. Для этого разработана целая тактика, и вам она знакома лучше, нежели мне. Надо ему кое-что позволить, притвориться, будто он вас сильно занимает, потом неожиданно «все поломать» и решительно запретить ему то, что еще вчера он считал прочно завоеванным. Контрастный душ – встряска суровая, но под ним и любовь, и желание растут как на дрожжах.
– Вам-то легко говорить, – возражает она, – но такая тактика предполагает, во-первых, хладнокровие у той, что приводит замысел в исполнение (а как подвергнуть испытанию человека, чей голос заставляет вас трепетать?); во-вторых, необходимо, чтобы испытуемый мужчина уже начал обращать на нас внимание. В противном случае катайте сколько хотите клубок ниток, котенок отказывается играть.
– Ни за что не поверю, – говорю я, – что молоденькая и хорошенькая девушка не в силах заставить мужчину обратить на нее внимание; для начала достаточно завести речь о нем самом. Большинство представителей сильного пола кичатся своей специальностью. Терпеливо выслушивайте их разглагольствования о профессии и о них самих – этого вполне достаточно, чтобы они сочли вас умницей и почувствовали желание снова увидеться с вами.
4
Мольер. Собр. соч. в четырех томах, т. 2, с. 394. М., Искусство,1965.