Планета

- Надо что-то написать, что бы они ни лезли.

- Карантин. Вход запрещён! - придумала Эльза.

- Ага, а потом появится местная бригада психиатров с дюжими санитарами, хвать всех! - выдала Зося. Все обеспокоенно посмотрели на меня.

- Так, Лиэль, пиши, переодевайся, и пойдём вешать предупреждение, - спокойно откликнулся.

- Почему я?

- Счас, за неподчинение, Борн тебя на губу отправит!

Поднялся шум. Я в это время, сходив в спальню Лолиты, нашёл там альбомный лист, фломастер и две кнопки - шпажки. Принёс.

- Пиши - карантин. Я пойду, речь для казаков придумаю.

- Борн, зачем ты мою дочь, туда, отправляешь! - взвилась Эльза-маман.

- А кто идею подал? Та не съедят там твою, Лильку! - Борисов её одёрнул.

Я вышел. Закурил на крыльце и, посматривая на казаков, обдумывал свою "речь". Казаки с забора слезли, но гул их голосов стал сильней. Дождался шагов в коридоре за прикрытыми дверьми и, не оглядываясь назад на Лиэль, пошёл к калитке. Мне было весьма не по себе. Перед калиткой до меня и казаков донеслось -та-та - со стороны вокзала. Казаки, отхлынув до дороги, смотрели, то на окна дома, то на меня, то в сторону вокзала, тихо волновались. В общем, вышел я за калитку, сделал три шага влево и сказал:

- Здравствуйте, станичники!

Станичники, открыв рты от изумления, смотрели за мою спину. Удивлённый, обернулся. Лиэль, простоволосая, в прозрачной блузке, голубых джинсах и туфлях на шпильках, оттопырив попку, старательно, кнопила альбомный листок к забору. Прикрепила и сбежала. Я тоже ушёл. По-английски.

Со смешанными чувствами прошёл в зал. А там было такое веселье. Борисов, вообще лежал на полу. Ляльки, покатываясь со смеху, смотрели что-то на экране мобильника.

- Смотри, запечатлели исторический момент! Парочка цепляет что-то к забору. Она задом! Ха-ха! И Эльза нас от веселья отвлекла:

- Мальчики, а к нам пожаловал местный начальник. Фу, солдафон, важный, тупой, но с замашками.!

В окне мы и, правда увидели статного здоровяка в офицерской казачьей форме, с шашкой на боку, вылезшего из впервые увиденного здешнего гужевого средства передвижения. Казаки, встав по стойке смирно, преданно "ели" глазами начальство.

- Эльза, а его тут уважают, глянь на казаков.

- Это здешний атаман? - спросила Лиэль и добавила: - Мама, да он вроде адекватный.

- Ну, не тупой, так тугодум, - только и уступила Эльза.

- Точно тугодум, но старательный, - голосом Задорнова изрекла Зося.

Условно атаман, дойдя в это время до калитки, прочитал надпись на листе, задумался, посмотрел на окна дома, отошёл к казакам и стал их расспрашивать. Казаки делились впечатлениями, так сказать культурного плана. Прибыли ещё офицеры, молодые казаки стали расходиться; а потом, видно найдя тутошнего шефа, прискакал гонец. Доложился, босс в погонах надолго задумался, посматривая время от времени на наши окна.

- Он нас видит? - шёпотом спросила Эльза.

- Что-то ему от нас надо. На вокзале стреляли, и он маракует, не связаны ли мы с теми солдатами.

- Это ты, Борн, лялек солдатами сделал. Наряды вне очереди, окопы, пониаишь. Какая стрельба? - Борисов удивлённо уставился на меня. Пришлось объясняться с пальбой. Эльза хмыкнула:

- Ты, Борисов, и пушечный выстрел не услышал бы, у Борна вон - стеклопакеты. И вокзал далеко. А ты это куда смотришь? И все посмотрели на Борисова, который смотрел в телевизор. Там у шеста изгибалась полуголая танцовщица, а по сцене бегал, "рэпя", перекачанный, э, афроамериканец. - На душку - мулата смотришь?

Все опять разулыбались. Зося от окна: - Ой, он сюда идёт!

- Эльза, шмотьё уберите, мы пойдём, пообщаемся с местным шерифом. Борн, пошли, - предложил Николаич, и я пошёл, поставив просмотр на паузу.

Атаман ждал нас на пороге калитки. За забором осталось несколько офицеров и казаков постарше. Мы остановились в метрах в двух от него. Официоз начинался.

- Атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, Роман Михайлович. Представьтесь, господа! Попрошу ваши документы.

'Оба-на! Тёзка! И голос "настоящего полковника!' Я с интересом его разглядывал. Комплекция Борисова, темноволосый, румяный, с усами "карандаш", синие глаза строго смотрели в упор. На меня, Борисова и мою кобуру с пистолетом.

- Борн Роман Михайлович, домовладелец.

- Борисов Иван Николаевич, честь имею, - пафосно доложился Николаич, потом крякнул и подал паспорт...

- ...действительно до 14 декабря 2012 года, - озвучил Шатров запись из моего разрешения на служебное оружие. - Господа, а из какого вы ...года?

- Из указанного в разрешении. Из 2012 года мы-с, - церемонно отозвался Борисов.

- А у нас - 1912 год. Непорядок, господа. Не находите?..

- Прошу, - сделал приглашающий жест. Стоять у калитки дальше было неумнó.

Пошли смотреть с атаманом домовладение. Шатров, оставив свиту, прошёлся по двору, с интересом осмотрел машины, потрогал пластик окна. Пригласили его в дом. В сапогах. В прихожей, атаман, сняв фуражку, перекрестился, потом с интересом огляделся и двинулся к двери зала. В прихожей ляльки прибрались и решили отсидеться в зале. Счас. Борисов открыл двери, Шатров вошёл, мы протиснулись за ним.

'Ляльки, ляльки, боже, боже, я вас на галеры отправлю!' Дамы платья и обувь убрали, а трусики, бюстгальтеры и ночнушки оставили на мягкой мебели, телевизор не выключили.

Борисов, изо всех сил сдерживая смех, представил наших непутёвых. Лиэль даже, хе-хе, реверанс сделала. Атаман сдержанно их поприветствовал. Потом посмотрел на телевизор. Ляльки порозовели. Атаман перевёл глаза на горы нижнего белья. Ляльки стали красными. Из-за спины атамана Борисов показал кулак Эльзе. Та захлопала глазами. Атаман, молча, поклонился дамам и двинул на выход. Уходя, я услышал от оставшегося Борисова:

- Девки, Борн, вас уроет!

'Ну, всё, сейчас атаман скажет, будь здоров, домовладелец у меня дела и уедет на своём тарантасе'. Счас. Шатров, дождавшись улыбающегося Николаича, уходить, не спешил, тянул резину, но потом видимо решился и огласил свои неясности:

- Как я понял, господа, в будущем нет Российской империи? А что ...стало?

- Ну, был Советский Союз, - Николаич улыбаться перестал. - А в чём собственно дело?

- Советский Союз? Эка! - у атамана округлились глаза. - Видите ли, господа, на станции какой-то ...чин требует кого-то из советского руководства. Я подозреваю, что с ним солдаты со скорострельным оружием. Боюсь, беды наделают в станице.

Глаза у атамана подобрели. И смотрел он на нас довольно дружелюбно. Только я собрался отвести Борисова переговорить...

- Атаман, мы вам поможем. Борн съездит и решит проблему, - мгновенный ответ Николаича.

'Ё!.. Борисов - молодец, садись, Борисов - пять! Благоразумный видит беду, и укрывается, а неопытные идут вперёд и наказываются. Р-ры!..

- Иди, открывай ворота, советчик! - прошипел. - Это ж надо, без меня меня женил!

- Окей, я был уверен, что вы согласитесь, - Шатров уже излучал благодушие, с немалой толикой лукавства. А я ляпнул:

- А у вас тоже уже, того - глобализация?

Атаман отмахнулся, а выехав за ворота, попросил притормозить, дал несколько ЦУ, а я, проклиная в душе Николаича, огляделся и очень удивился, встретившись глазами с человеком в гражданской одежде.

'Хо-хо!.. А вот этот мэн будет главной домашней заготовкой!' - про себя запланировал и попросил: - Роман Михайлович, можно вот этот, вахмистр с нами поедет?

Атаман удивился просьбе, но согласился взять на 'переговоры' и этот персонаж. Знаковый для нашего района. Н-да...

Уже там, поставив джип у здания вокзала, услышал от атамана кое-какие сведения о текущем моменте части Области Войска Донского. Поудивлялся. Поудивлялся чему-то и Шатров. Посигналил, и, перекрестившись, я вылез из машины, ремень с кобурой положил на сидение. И медленно пошёл к составу.

'Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать', - вспомнилось.