Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 60 из 65



Но его, джентльмена по рождению, несмотря на явную деградацию, все еще не изгнали из общества, еще принимали на многолюдных светских раутах. И порой он появлялся на них, как говорили в свете, из желания выказать свое презрение строгим моралистам, а также чтобы просто позабавиться.

Лорд Роули смотрел через весь зал на того, кто совратил его первую невесту, обольстил и обесчестил ту, которая стала его женой. У него возникло странное ощущение восторга – прихлынувшей горячей волны – и вместе с тем холода, словно внутри у него образовался кусок льда.

Музыканты еще не начали играть очередной танец. В общей беседе настало странное затишье, за которым последовал взрыв оживления. Значит, появление сэра Ховарда Коупли и скрытый смысл этого появления не остались незамеченными.

Виконт встретился глазами с Коупли и долго, очень долго не отводил своего взгляда. Коупли какое-то время тоже смотрел на него; потом поднял бровь, и выражение его лица стало еще наглее. Он посмотрел на Горацию. Затем его взгляд переместился на Кэтрин, которая стояла к нему в профиль. И тут же его взор вновь обратился на лорда Роули. Кроме цинизма, в его глазах мелькнуло некое смутное выражение, после чего с ироничной полуулыбкой на губах он не спеша повернулся и вышел из зала.

Комок льда, образовавшийся в груди Рекса, вырос и добрался до сердца. Но и горячее ликование по-прежнему не покидало его.

Кэтрин рассмеялась каким-то словам брата, взяла его под руку. Сейчас начнется второй танец. Брата и сестру окутывала золотистая дымка невинности.

Глава 22

Кэтрин чувствовала себя на удивление уверенно. Конечно, она достаточно знала жизнь и свет, чтобы понимать: еще далеко не все кончено. Да, никто не устроил ей сцены, даже намека на неуважение она не почувствовала. Но далеко не все были с ней одинаково приветливы и дружелюбны. Эльси и лорд Уизерфорд, сэр Катберт, друг Хэрри, лорд Кокс, который шесть лет назад был одним из ее поклонников и теперь пригласил на танец перед ужином, – вот и все ее верные друзья.

Она понимала, что завтра свет может вновь отринуть ее. Без всякой злобы, без грубости – отгородиться от нее оглушительным ледяным молчанием. Это было вполне вероятно, несмотря на то что сегодня ее окружают столько именитых и влиятельных людей света, включая ее отца.

Но сегодня вечером Кэтрин решила не думать о завтрашнем дне. Она снова была в Лондоне на балу, в изумительном платье, с прической, которая так шла ей. Она вышла замуж за самого красивого в этом бальном зале человека – за человека, которого полюбила. И танцевала с ним первый танец и должна была танцевать последний – вальс, уже перед ужином. Кэтрин не оставалась без партнера, а сейчас она на глазах у всех вальсировала со своим отцом. В тот год, когда она впервые стала выезжать в свет, отец ни разу не появился в бальном зале.

– Я и не знала, что вы умеете танцевать, папа, – сказала она, улыбнувшись ему.

Насупившись, он только хмыкнул в ответ.

– Где вы научились танцевать вальс? – не отставала Кэтрин.

– Джентльмену положено делать то, что положено джентльмену, – усмехнулся он.

– Даже то, что вы сделали сегодня? – спросила она. – Вы появились со мной здесь – вам, наверное, это далось нелегко, папа? – Если бы он сейчас и ответил утвердительно, она не огорчилась бы. Сегодня он переломил себя ради нее. И хотя шесть лет назад отец не поддержал ее, в чем она так нуждалась, Кэтрин не возненавидела его. Он – отец, и она любит его.

Их глаза встретились. Граф танцевал вальс правильно, но как-то отрешенно.

– Вам повезло, Кэтрин, – помолчав, сказал он. – Я не знаю, почему виконт женился на вас вопреки вашим обстоятельствам. Конечно, вы хороши собой, а он человек молодой и отнюдь не слепец. Во всяком случае, я должен признать, что он поступил правильно, привезя вас сюда, на бал. Быть женатым на обесчещенной женщине – невыносимо, а для его детей – просто невозможно.

И ни слова о ее чувствах или ее детях. Она улыбнулась.



– Полагаю, он знает, – продолжал отец, – что это был Коупли?

– Да, – сказала она и вдруг поняла: больше всего она боится, что Коупли может появиться здесь, на балу. Это было бы выше ее сил снова встретиться с ним и сказать себе: это – отец Брюса. Она предпочитала думать, что Брюс только ее дитя – дитя без отца, не имеющее отношения к той мерзости, в которой был зачат.

– С какой стороны ни глянь, – продолжал отец, – вам повезло дважды, а вашего мужа дважды обманули.

Кэтрин заглянула ему в глаза, но он смотрел куда-то в сторону.

– Дважды? – переспросила она.

– Да. Ведь по вине Коупли когда-то была разорвана помолвка виконта, – пояснил он, – с дочерью Эккерта. Коупли не женился на ней, но помолвку с виконтом она все равно порвала. Она исчезла на некоторое время, но потом вернулась к прежнему образу жизни как ни в чем не бывало. Разумеется, ведь у нее не было незаконнорожденного ребенка.

Боль пронзила ее. Ее Брюс – незаконнорожденный! Резанули по сердцу слова отца: Рекс был обручен с другой. И эта другая разорвала помолвку! Из-за сэра Ховарда Коупли. Что за причудливое сплетение судеб! Что он должен был почувствовать там, в Стрэттоне, когда она рассказала ему свою историю? Любил ли он ту, другую женщину? Все ли еще любит ее? Вопросы и самые разные ответы на них проносились у нее в голове, но она продолжала невозмутимо улыбаться и двигаться в танце.

Но потом вернулась. Слова отца звучали у нее в ушах, повторяясь как эхо: вернулась.

– Она сегодня здесь, на балу? – спросила Кэтрин.

– Вон там. – Кивком головы он показал на девушку. – Маленькая. С темно-рыжими волосами.

Мисс Эккерт. Живая и очень красивая. Она смотрела на Кэтрин, и их глаза на мгновение встретились, затем мисс Эккерт отвернулась. Но даже за этот краткий миг и на таком расстоянии можно было заметить выражение ее глаз: в" них стояла печаль и, может быть, упрек. Но только не ненависть. И этот взгляд сказал Кэтрин, что есть другая женщина, которая все еще любит Рекса. Или, может быть, ее смятение заставило увидеть в ничего не значащем взгляде девушки то, что она ожидала увидеть?

Что было между мисс Эккерт и сэром Ховардом? И почему Рекс не защитил ее? И почему не простил? Возможно, мисс Эккерт не желала прощения. Кэтрин видела, что Рекс вальсирует с Эльси и, несомненно, все его внимание сосредоточено на партнерше. Но что он чувствует, зная, что в зале находится его прежняя невеста? Любил ли он ее? Продолжает ли любить? Эти вопросы повторялись вновь и вновь.

Кэтрин думала, что ее-то он никогда не любил. Ведь он ни разу не выказал ничего большего, чем вожделение. Он женился, потому что скомпрометировал ее. Но одно дело – понимать это и примириться с этим, и совсем другое – знать, что он был обручен с другой и, возможно, все еще любит ее.

Вальс кончился, и она вновь была рядом с мужем: ее рука легла на рукав его смокинга, покоясь там, пока они беседовали в ожидании кадрили. На этот танец ее ангажировал граф Хэверфорд. А следующим был последний вальс – перед ужином.

Когда лорд Хэверфорд вел ее в круг, она заметила, что муж вышел из зала. Лорд Пелхэм и мистер Гаскойн сопровождали Рекса. Она предположила, что муж оставил ее на попечение друга. Граф был выше Рекса и шире его в плечах. Любой мужчина дважды подумал бы, прежде чем связаться с ним, размышляла Кэтрин. И любая женщина – тоже. Ей чудилось, что его улыбающиеся серые глаза могли в одно мгновение вспыхнуть острой сталью, Не зря многие годы он прослужил в кавалерии.

Граф ко всему прочему был красив. Еще в Боудли Кэтрин задалась вопросом, почему она не чувствует ни малейшего влечения ни к лорду Пелхэму, ни к мистеру Гаскойну, хотя они были не менее красивы, чем Рекс. И безусловно, куда более обаятельны, чем он. Теперь Кэтрин спрашивала себя, привлек бы ее внимание лорд Хэверфорд, будь он там вместе со всеми друзьями. Ответа она не знала. Шесть лет назад она, пожалуй, не отказалась бы от мысли выйти за графа Хэверфорда, дай он хоть малейший повод к сближению. Теперь же Кэтрин воспринимала его красоту и обаяние совершенно отстранение. Ее никто не притягивал к себе, только Рекс.