Страница 57 из 91
А отец между тем вызвал колокольчиком служанку и велел прислать плотника с инструментами. Салема затаилась и замерла, пытаясь проглотить горячий ком в горле — только бы не рассердить. А он вроде и не гневался, улыбался даже уголками губ, но делал все так, словно уже решил: дочь непростительно виновата и сейчас будет наказана. Только что это будет за наказание?..
Так они оба и молчали, пока не явился невольник-фарис из дворовых с ящиком плотницких инструментов. Тогда отец поднялся и приказал:
— Хаким, вставь в окно ставень, а потом запри и окно, и дверь, да не врезными замками, а навесными, снаружи, а то наша красавица та еще плутовка.
Потом повернулся к Салеме. Сжаться хотелось так сильно, чтобы совсем исчезнуть, но отец только обнял, поцеловал в волосы и ласково пообещал:
— Я пошлю весть Лолии, что ты не придешь, скажу — приболела, завтра на празднике встретитесь. Если, конечно, твой рассказ — правда.
Да-да, пусть сообщает, проверяет, пусть делает, что хочет, только уйдет! Уйдет — и ничто ее не удержит, даже ставни, даже эти запоры — она что-нибудь придумает… выпросит у прислуги позвать Гайи, и договорится с ним… точно! Так и сделает! Брат поможет, ведь он никогда не сдается и не проигрывает.
Когда слуга управился с окном, отец совсем было вышел за дверь, но в дверях остановился.
— Да! И на брата не рассчитывай. Эту ночь, он, пожалуй, в винном погребе переночует, тоже под замком, — улыбнулся на прощание и вышел.