Страница 39 из 91
А ее спутница, не обращая ни на кого внимания, поставила короб на другой сундук и начала разбирать содержимое.
Лукиана Варт происходила от младшей ветви рода и не могла похвастаться высоким положением, но была из тех мастеров, с которыми даже патриархи не спорят. Раз сказала — значит, так надо. Иртан с охранниками потянулись к выходу, следом — Геленн Вейз, отговорившись тем, что пошлет за паланкином: не стоит, мол, в седле ногу трудить. Айсинар медлил, все держал за руку. Пальцы славнейшего избранника чуть заметно подрагивали, и Гайяри это очень льстило. А как же? Болеет за него, волнуется!.. Гайяри тоже хотелось сжать его ладонь и не отпускать, подольше насладиться его трепетом и собственной значимостью. Но сил и правда не было, даже хватка руки ослабла.
— О блюстителях не думай даже, — тихо сказал избранник. — Помнишь? Я тебя не отдам.
Отпустил руку и быстро ушел следом за остальными.
Лекарка склонилась над раной и сразу полностью сосредоточилась. Осмотрела с одной стороны, потом с другой, осторожно коснулась припухших краев. Гайяри сжал зубы.
— Основные сосуды не задело, хвала Творящим. Терпи, чемпион, — приказала она и тут же — девочке: — Мелья, хлопок и марганцовку.
Лукиана принялась промывать рану, счищая песок и запекшуюся уже кровь. Гайяри шипел и морщился, но потом притерпелся: даже задремал бы, если бы не лихорадило. От страха или от потери крови — он не знал, но все тело противно морозило, и время от времени из самой глубины поднималась липкая дрожь, от которой внутренности тряслись, как кисель, и дробно стучали зубы.
Вернув помощнице плошку и металлический зажим для тампонов, Лукиана легонько похлопала по щеке:
— Эй, глаза не закрывай. Ты мне нужен… ты и твоя сила.
И принялась разминать пальцы: сплетала и выгибала, шевелила, как паучиха лапками, пока кончики не начали чуть заметно светиться зеленью. Свечение было слабеньким, а голова звенела болью и пустотой: Гайяри, было, подумал, что показалось. Но когда бедро налилось тяжестью, онемело, и внутри самой раны начало свербить и едва заметно печь, последние сомнения развеялись: старая целительница практикует запретные техники.
Что же это такое получается? Мастер Лукиана чуть не в открытую применяет для лечения всетворящий дар и живет спокойно? Ее услугами пользуется весь Орбин! Значит, весь Орбин и про магию знает? И — ничего? Не только с рук сходит — Лукиану уважают, ценят… и ценят очень недешево.
А он? Как же быть с ним?.. Неужели сегодня он только ради себя старался?!
От этих мыслей Гайяри, видно, в лице переменился, потому что лекарка ответила:
— Орбинцы хотят быть здоровыми и жить долго, — улыбнулась иссохшими губами и неожиданно хитро подмигнула. — Брось, славный. Ты же наследник Вейзов, будущий патриарх, неужели не знаешь, что почти каждый из них в тайне практикует. Немного, совсем незаметно: снова дорваться до потрясения — сумасшедших нет. Но если чуть-чуть, безвредно и ко всеобщей выгоде… такое Орбин простит. Мы не выжили бы так долго, если бы забывали о своей выгоде. Так что задумайся. Мелья, иглы и нити!
— Вот и все, — сказала она чуть позже. — Что бы ты там ни выдумал, а магом меня не назовешь: ни умений нет, ни знаний толком. Процесс заживления я, как сумела, запустила, долго лежать не придется. Но болеть будет. И лихорадить будет. Если несильно — потерпишь, а если совсем плохо станет — зовите. А сейчас поспи-ка, боец. Мелья, дай полкружки микстуры-дремы. Пока перевязываю — как раз и уснет.
В микстуре было много меда и приятная горечь. Гайяри выпил все и почти сразу уснул, что там еще делала с его ногой старуха-целительница, не запомнил.