Страница 36 из 91
А слева расположился славнейший Озавир Орс с женой и наследником. Сам вещатель жилистый, коротко стриженный и скромно одетый, не слишком походил на патриарха, скорее на приятеля собственного сына. Зато его Арима не пряталась за занавеской, а сидела рядом, гордая и спокойная, как и положено высокородной орбинской даме. Вот Озавир наклонился и шепнул ей что-то, она в ответ улыбнулась, а потом взяла за руку, переплетая его пальцы со своими. Юный Орс тоже услышал, и посмотрел на родителей чуть не с благоговением. Айсинар, глядя на эту идиллию, вдруг понял, что завидует, и разозлился. Резко отвернулся, уставился на арену.
На арене уже заканчивался поединок борцов. Оба финалиста были из первородных. Один даже приходился славнейшему Руту не то двоюродным, не то троюродным братом — тот любил хвалиться успехами родича. Но в этот раз родичу созидателя не везло: соперник ухватил его поперек торса и бросил через себя, изловчившись при этом эффектно прогнуться; а потом, не дав опомниться, окончательно впечатал в песок. Исход поединка был решен.
На борцов Айсинар смотрел вскользь: победы, награды — сегодня все это не важно. Он ждал очереди Гайяри, и нетерпение горячей дрожью растекалось по телу — как будто не его фаворит, а сам он должен выйти на арену. Когда-то лет пятнадцать назад он, как и Гайи, усмирял мечом свое пламя, был одним из лучших, и тоже мечтал проверить себя в настоящем бою, где не пекутся о безопасности. Но его дед, бывший в ту пору главой рода, и слышать ничего не хотел. «Песок арены пусть поливают рабы и ублюдки, — сказал он, — а чистая кровь Ленов слишком дорога для этого!» Высокопарный был старик! Высокопарный и властный… Айсинар усмехнулся своим воспоминаниям.
И вот теперь ради его победы, ради его веры в вечный и несокрушимый Орбин, на арену выйдет Гайяри. Орбиниты не любят убивать, но в этом поединке, судя по всему, выбора может и не быть… значит, кровь Вейзов не так дорога?
Наконец пришло время финального поединка. Айсинар оставил воспоминания и посторонние мысли, чтобы не упустить происходящее на арене.
Для выступлений перед зрителями Иртан Гнутый Меч всегда выставлял помощника, молодого, приятного на вид, с сильным звучным голосом, но последний бой с оружием вышел объявлять сам.
— Встречай храбреца, город городов, великий Орбин! — громко вещал Иртан. Голос у него был не из певческих, но сама форма арены помогала говорить звучно, не переходя на крик. — Жуар-Тень, воин Туманных берегов, личный телохранитель принца Ивреса, наследника правителя Эссира, готов сегодня жизнью своей доказать вам, славные орбинцы, мастерство, доблесть и честь…
Иртан говорил еще что-то о легендарных берготских мечниках, но это было уже не важно, потому что на арене появился тот, кому сегодня не раз и не два предрекали победу. В руках — как и у Гайяри — меч и кинжал.
На вид поединщик от прочих своих земляков ничем особым не отличался: лет около тридцати, роста чуть выше среднего, мускулистый, но не массивный. Такие берут скорее ловкостью, чем силой: одно слово — берготская школа. Одет он был в штаны и стеганую куртку, поверх которой — длинная кольчужная рубаха. Бедра и голени прикрыты бронзовыми щитками, и даже на плечах — пластинчатая броня. Айсинар усмехнулся: сегодня северянин знатно приоделся, раньше-то одной кольчугой на тонкую рубашку обходился. Видно, полагался не только на мастерство. Спасет ли его варварское железо от клинков Ферена Лерта? Вот уж вряд ли… к тому же есть надежда, что замедлит.
Хотя и забывать, как никому неизвестный чужестранец попал в фавориты последнего дня Весенних игр, тоже не стоило. Кроме тех двух поединков, что Айсинар видел сам, были и другие. Третий его соперник — знатный орбинит, большая знаменитость в родной Мьярне — на бой просто не вышел, отговорился тем, что потянул руку накануне. Правда это или нет, никто выяснять не стал. Вместо него Иртан выпустил лучшего из своих парней, потом второго… Потом пришлось признать победу бергота полной и честной: не калечить же всех стоящих невольников, с таким трудом добытых и обученных. Да… столько крови сразу Орбинская арена давно не видела.
Надо отдать должное, бергот не красовался перед зрителями, не играл мускулами и не пытался показать свою ярость: скромно поприветствовал зрителей поклоном и замер в ожидании соперника.
Последним на арену следовало вызвать победителя прошлых игр, но стоило Иртану открыть рот — речь его потонула в приветственных криках, гуле и рукоплесканиях. Все-таки орбинцы по-прежнему любили своего златокудрого демона. Гайяри вышел, чуть не выбежал на середину, как всегда открытый и радостный. Даже траурные ленты в волосах напоминали больше о празднике, чем о смерти. Приклонил колено, вскинул руки, приветствуя трибуны; а встретившись глазами с Айсинаром, улыбнулся и кивнул. «Не страшно, для тебя — я смогу. Верь» — так он сказал накануне. И сейчас как будто повторил снова.
Верить хотелось. Верить в талант и храбрость сумасшедшего мальчишки, в его удачу и в то, что даже Творящие боги желают ему победы. Ох, с какой радостью Айсинар и сам бы принял бой рядом с Гайи, плечом к плечу… если бы такое было возможно.
Между тем бой начался странно и совсем не весело. Изготовившись к нападению, нападать ни тот, ни другой не спешили: медленно обходили друг друга, выискивая слабину. Айсинар мог подумать, что будет очередной поединок на измор, если бы не так хорошо знал Гайи. И если бы не видел напряжения, нарастающего между бойцами. В какой-то миг показалось, что сам воздух взорвется искрами и сполохами — и тут же оба как по команде ринулись вперед. Двигались так, что даже опытный глаз не мог уловить отдельных шагов, ударов и связок, и стальные клинки порхали, как веера восточных танцовщиц… а трибуны замерли, будто окаменели.