Страница 28 из 85
Я села за стол и сразу схватила кусок хлеба, начав его жевать.
— Я сейчас перекушу, а вы пока расскажите, что случилось в мое отсутствие, чтобы мне было проще вам все объяснить, — с набитым ртом промямлила я. — А то если прям сейчас не поем — упаду в голодный обморок.
Родители переглянулись, и мама, параллельно накладывая мне в тарелку побольше еды, начала рассказывать, как они позвонили мне в воскресенье вечером, а я не ответила. К ночи, оборвав мобильный с домашним телефоны, они приехали ко мне, обнаружили включенный свет, работающий ноутбук (остался подключен к сети), кучу еды в холодильнике, мой разрядившийся мобильник на столе, а еще мужскую одежду. Меня же нигде не было. Опрос друзей и соседей результата не дал. Только баба Дуся рассказала, как я неделю назад заходила к ней за святой водой, что уже напрягло родителей. И они пошли в полицию. Да-да, к тому самому оперу, что уже «искал» со мной Адальвейна. Услышав знакомый адрес и увидев мое фото, он быстро сложил два плюс два, точнее, один плюс один, и рассказал, что в ночь с пятницы на субботу я обращалась к ним с заявлением о пропаже своего друга-индуса, нашедшегося в итоге пьяным в моей квартире. Вот на этом моменте мои родители уже откровенно запаниковали, решив, что я связалась с «плохой компанией». Описание здорового индуса с татуировкой во всю спину, конечно, впечатлило бы любого.
К этому моменту я доела содержимое тарелки и пошла изучать холодильник на предмет, что бы еще пожевать. Родители молча наблюдали, как я достаю колбасу и сыр и нарезаю бутерброды. Интересно, радуется ли сейчас мама, что я начала хорошо кушать? Что-то не похоже…
Съев четыре бутерброда и запив их двумя кружками сладкого-сладкого чая, я, последний раз взглянув на холодильник, решила остановиться — силы начали восстанавливаться.
Теперь пришла моя очередь рассказывать. Так что, отбросив ненужные факты, вроде лесных прогулок, я рассказала родителям, как вызвала пришельца из другого мира или с другой планеты (с терминологией еще не разобралась), как научилась пользоваться своей магией, как мы перешли в другой мир. Чтобы не пугать и так напуганных маму с папой, сказала, что мой переход был запланированный, но до конца выходных я вернуться не успела, поэтому и случилась такая оказия. Ну и про Вейна с его загулом пришлось побольше рассказать, чтобы его не сочли алкоголиком и тунеядцем. Наверное, мое неправдоподобное повествование не стало бы столь шокирующим, если бы я не сказала о своем намерении вернуться и жить в другом мире со звучным названием Менардин. После этого заявления мама взяла с полочки ополовиненный за эти дни пузырек корвалола и начала отсчитывать капли. Папа прямо на кухне, чего за ним отродясь не водилось, раскурил сигарету, используя пустую кружку как пепельницу. Моя кухонька сразу наполнилась табачным дымом и тягостной атмосферой.
— Лерочка, — голос мамы дрожал, а в глазах стояли слезы, — доченька, ну почему тебе обязательно куда-то уезжать? Ты же отлично здесь живешь: своя квартира, работа хорошая, друзья…
— Действительно, дочь, — подал голос папа, — ты не торопись, уехать всегда можно, а вернуться порой бывает очень сложно. Подумай как следует, все взвесь.
Я смотрела на родителей и четко видела: они не верят моим словам. Версия для коллег с отъездом в Индию для них была бы куда лучше. Только вот, пусть я и верила в ложь во благо, родителям хотела рассказать правду — поделиться с кем-нибудь.
— Сейчас будет холодно, — улыбнулась я. Не зря же вечера тратила на это упражнение.
Я представила, как воздух вокруг становится холоднее, как кристаллизуется вода, превращаясь в лед. Треск стекла графина, не выдержавшего увеличившегося объема, привел меня в чувство — что-то я переусердствовала с демонстрацией. Вокруг все покрылось толстым слоем инея, раковину покрывала корочка льда, изо рта шел пар. Даже уличный градусник, висевший за окном, показывал минус пять. Родители, выглядевшие до этого пришибленными новостью о моем отъезде куда-то далеко, сейчас пребывали в откровенном шоке. Мама залпом опрокинула рюмку с корвалолом, наверное, жалея, что там не что-то покрепче; папа потянулся за второй сигаретой. Я, осознав масштабы содеянного, открыла окно, впуская теплый воздух, и кухня начала понемногу оттаивать. Поднимать температуру боялась: еще, чего доброго, пожар устрою.
— Поверьте, когда у меня появится возможность, я обязательно покажу вам Менардин, просто сначала устроюсь там сама, — мне отчаянно хотелось, чтобы родители поверили мне и в меня. Это ведь и правда нелегко: до этого работу все не решалась сменить, а сейчас даже не страну — мир меняю!
— А ты сможешь нас навещать? Или хотя бы весточки какие-то присылать? — мама сдалась первой: материнское сердце оказалось круче папиного увлечения фантастикой.
— Я обещать не могу, сначала мне нужно многому научиться. Будут ли меня отпускать по первому требованию — трудно сказать. Но я постараюсь! И с весточками постараюсь! — Если я могу перемещаться сама и перемещать других — может, и нематериальные предметы смогу перенести.