Радуга и Дракон

– Возьмите меня с собой! – рвалась она. – Я могу попытаться смягчить сердце воинственного Владыки и заставить его уйти. У меня это уже почти получилось! Так можно обойтись и вовсе без кровопролития...

– Нет, дорогая леди Радуга, – сказала Королева-мать. – Ты уже едва не погибла при этом, и больше твоей драгоценной жизнью рисковать мы не можем.

Ночь перед отправкой армии людей-драконов на войну леди Радуга провела с возлюбленной. Они сливались телом и душой, горели и таяли в поцелуях, волшебница дарила Злате свою радужную нежность, а та окутывала её огнедышащей страстью. Более сладкой ночи не видели звёзды над вершинами, но к сладости примешивалась горечь тревоги.

– Я должна полететь с вами, должна попытаться предотвратить бойню, – шептала леди Радуга, лаская пальцами покрытую серебристой сеткой кожу возлюбленной.

– Нет, милая, даже не думай об этом, – бархатно шепнула в ответ Злата, касаясь дыханием её губ. – Не для того я спасала тебя и возвращала к жизни, чтобы снова подвергать смертельной опасности... Если с тобой что-то случится, я этого не переживу.

– А если погибнешь ты, не переживу я! – со слезами прильнула леди Радуга к щеке Златы.

– Всё будет хорошо, любовь моя. – И Злата накрыла уста любимой ласковым и глубоким поцелуем.

Летучие дворцы-корабли двинулись в сторону Прекрасной страны гигантскими облаками-глыбами. Каждый из них вмещал до трёх тысяч воинов. Тени от них поползли по завоёванной Спрутом земле, а флагманский дворец закрывал собою солнце... Сперва страх охватил жителей покорённого края: что ещё за новая напасть, что за новый враг прилетел? Не знали они, что это не враг, а помощь. На вооружении армии Спрута состояли огромные пушки, стрелявшие огнём, но дворцы-корабли плыли на недосягаемой для них высоте, а вот вылетавшие из них воины уже подвергались опасности. Они палили врага сверху своим пламенным дыханием, вступали в наземные схватки – по всей Прекрасной стране начались бои. Лишившись своего придворного колдуна, Спрут мог полагаться теперь лишь на свои силы. Его армия была многочисленна, прекрасно обучена и хорошо вооружена, но противостоять драконьей мощи ей удавалось с трудом, а когда подошёл к концу запас волшебных стрел, способных пробить броню человека-дракона, дела и вовсе пошли скверно. В ближнем бою обычному воину против дракона было не выстоять.

Злата сражалась за столицу. Её клинок багровел, напоенный досыта вражеской кровью, боевая броня из перламутровой стала алой. Заметив Серебрянку, она бросилась к ней на помощь: всё-таки у сестры дома остались трое малышей, и мама во что бы то ни стало должна была вернуться к ним живой. Злата прикрывала её, как могла. Она заслонила её собой от волшебной стрелы – одной из последних, оставшихся на вооружении у врага... Та вошла в грудь, но рана была не смертельной. Однако несколько чешуек отлетели, открыв незащищённое тело.

– Сестрица, помоги мне, – прохрипела Злата, падая на руки Серебрянки.

Но младшая принцесса, вместо того чтобы помочь вытащить стрелу, выхватила кинжал и вонзила его в пробоину в чешуе Златы.

– Никто об этом не узнает, – со змеино-тонкой улыбкой склонилась она над раненой сестрой. – Ты пала смертью храбрых. Тебя должным образом оплачут и удостоят пышных похорон, а я после матушки взойду на трон, и ты мне в этом уже не сможешь помешать!..

С этими словами Серебрянка торжествующе выпрямилась во весь рост, а Злата осталась лежать на земле с проступившей на губах кровью. Но недолго вероломная принцесса с серебристыми глазами праздновала победу: ещё одна волшебная стрела, просвистев, пронзила её жестокое сердце.

Вокруг кипела битва, полыхал огонь. Злата с хрипом выдернула сначала стрелу, потом кинжал. Последний прошёл совсем рядом с сердцем: к счастью, не всякая коварная рука обладает достаточной точностью. Обнажив клыки, Злата вонзила их в шею сестры и большими натужными глотками принялась пить ещё тёплую кровь, пока та сохраняла целебные свойства. С каждым глотком её раны затягивались, а силы восстанавливались. Отпустив тело Серебрянки и тяжело дыша, она несколько мгновений смотрела в её мёртвые полуприкрытые глаза, серебристый блеск которых уступил место тусклой серости пепла.

– Кажется, пышные похороны достанутся тебе, сестрёнка, – хрипло проронила она. – Извини.

Переведя дух, Злата вернулась в бой. Враг был выбит из столицы, а Спрут, чуя свой крах, сумел сбежать. Не заботясь об армии и спасая только собственную шкуру, он с кучкой охраны добрался до корабля и отплыл к своим берегам. Весть о его бегстве разлетелась быстро, и воины уже не видели смысла сражаться без повелителя. Остаткам капитулировавшей армии позволили погрузиться на корабли и отправиться следом за трусливо показавшим спину главнокомандующим.

Злата позаботилась о теле сестры. Она на руках доставила его в летучий дворец, а об истинных обстоятельствах смерти предпочла умолчать.

– Как она погибла? – спросила Королева-мать, склоняясь над младшей дочерью и с пронзительной скорбью всматриваясь в её лицо. – Ты видела, как это случилось?

– Да, матушка, я была рядом, – ответила Злата, опуская руку на плечо родительницы. – Серебрянка закрыла меня своей грудью от вражеской стрелы.

Сказать правду у неё не повернулся язык. Никто не должен был узнать о поступке Серебрянки – ни родители, ни супруг, ни дети, рассудила она. Она предпочла, чтобы их сердца остались в светлой скорби, а не разбились от горечи и стыда.

Два правителя встретились в освобождённом Златограде – король Кипарис и Королева-мать. От имени народа Прекрасной страны Кипарис долго и сердечно благодарил владычицу страны Драконов за спасение. На этом помощь людей-драконов не заканчивалась: предстояло восстановить всё разрушенное, отстроить города, посадить новые сады взамен сожжённых врагом. В стране свирепствовал голод и болезни, и жители Драконьих гор давали свою кровь всем нуждающимся для исцеления, а также доставляли съестное. Сейчас как никогда кстати были волшебные песни леди Радуги, которые осушали слёзы, вселяли радость жизни, помогали людям не отчаяться на пепелищах... Стайками светлых птиц разносились эти песни над землёй: воссоединившись со своей волшебной арфой, леди Радуга путешествовала по городам и сёлам на крыльях возлюбленной, и всюду её встречали как самую дорогую гостью. Везде, куда она ни прибывала, кувшины наполнялись чудесным светом, а в душах людей селилось счастье.

Мастера страны Драконов сделали из чистейшего горного хрусталя новые сосуды для волшебного огня – ещё прекраснее прежних. Вернувшись в своё жилище, леди Радуга расставила их по местам и поселила в них огонь каждого из цветов. Это было чудо из чудес: светлая, пронзительная до сладких слёз песня взвивалась до небес, и струи пламени лились из глаз и пальцев кудесницы, наполняя семь сосудов. Только восьмой оставался пустым...

– А где радужный огонь? – спросила Злата, заглядывая в задумчиво-грустные глаза любимой. – Он был самый прекрасный...

– Он погас, – проронила леди Радуга. – Навсегда...

– Но почему, родная? – Злата, сжав её плечи, пыталась рассмотреть правду в глубине её взора.

Разве могла леди Радуга сказать ей, что самый прекрасный огонь умер, когда Злата покинула её? Та страшная песня тоски надломила что-то внутри волшебницы, и теперь она не могла воссоздать прежнее пламя. Чтобы его возродить, недостаточно было просто соединить семь цветов радуги из других сосудов; им надлежало слиться в её душе, но из-за этой трещинки-надлома та уже не звучала, как раньше. Губы кудесницы горько дрогнули, но удержали правду. Леди Радуга не хотела печалить любимую: к чему Злате было знать, что к смерти радужного огня причастна и она? Теперь это уже не имело значения, потому что в душе волшебницы родилось совершенно новое пламя – красно-золотое. Алые сполохи любви нежно обнимали искристый, игривый огонь – цвета глаз Златы. Он и занял место в восьмом сосуде.

– Так получилось, – с кроткой улыбкой ответила леди Радуга на вопрос возлюбленной. – Но не жалей ни о чём. Теперь в моей душе живёт любовь. Посмотри, какое пламя она породила – ещё прекрасней прежнего!