Страница 5 из 18
Коке, выйдя из кладовки, пришлось просить отгул по телефону. Брюки Мошкина, 44-го размера, не налазили даже с мылом. Начальник отдела посчитал причину отгула уважительной. Не идти же советскому инженеру в режимное учреждение в трусах. Тем более, об этом хихикая доложил Мошкин, трусы у Коки в тот день были в легкомысленный горошек...
Одним словом, жили - не тужили, есть что порассказать.
Как-то возвращается Мошкин поздно вечером в день получки на базу, то бишь - в общежитие, у подъезда Кока безжизненный лежит. "Убили!" - упал Мошкин на грудь друга. Вблизи оказалось - Кока дышит. Но другие признаки жизни отсутствовали: ни сесть, ни встать, ни отозваться. Улица темная, подъезд, хоть глаза коли всем подряд, и осень не по дням, а по часам к холодной зиме спешит. Ситуация без вариантов - надо Коку тащить домой, а это, ни больше ни меньше - пятый этаж. Мошкин ухватил неподъемного друга сзади за пальто. "Живой человек тяжелый", - вспомнил бабушкино изречение, и еще раз убедился - Кока живой.
"Это же надо такому слону водку хлестать стаканами! - вслух ругался Мошкин, волоча друга. - Тебе один чай можно, и то - через тряпочку!"
Кока не возражал против чая.
"Ну, Кокочка, - продолжал одностороннюю беседу с ношей Мошкин, шампанское ты мне завтра поставишь!"
И опять друг промолчал в ответ.
"За переноску такого бегемота две бутылки надо брать!" - вслух повысил транспортный тариф Мошкин.
К чему Кока опять отнесся индифферентно.
Уже на втором этаже Мошкин дышал так, будто хотел запастись кислородом на всю оставшуюся жизнь. Руки отваливались, сердце бешено колотило по ребрам, требуя: "Откроте, я выйду".
"Я что, бурлаки на Волге?" - заругался Мошкин и, вспомнив Репина, придумал рацуху для переноски кулеобразного Коки. Снял с себя двухметровое кашне, пропустил его у Коки под мышками и, сделав таким образом из друга рюкзак, взвалил его на свою узкую спину. После чего тяжело двинул вверх, как на перевал. С рацухой было полегче, кабы еще безжизненные ступни рюкзака не цеплялись за ступеньки. "Нет уж, четыре бутылки шампанского я с тебя слуплю", - свалил Мошкин ношу на третьем этаже для перекура. Мимо продефилировала соседка.
"И не отопрешься теперь! - сказал Коке. - У меня живой свидетель имеется!"
"А ведь этот скупердяй может отпереться, - забеспокоился Мошкин. И вытащил Кокин бумажник в свой карман. - Выкупать получку будешь шампанским!"
"Надо бы с каждой ступеньки по бутылке брать!" - безбожно загибал Мошкин цену, продолжая подъем на вершину.
Весь в мыле, из последних сил пнул редко закрывающуюся на замок дверь. Судя по звукам, внутри играли в преферанс.
- Ну, Кока и надрался сегодня! - в сторону преферанса крикнул Мошкин и громко свалил друга в коридоре.
- Да я сегодня вообще не пил! - возмутились из комнаты. - Трезвый, как бабушка!
- Как не пил, когда еле доволок! За что Кока мне ящик шампанского ставит!
- Какое шампанское? - обеспокоено выглянул Кока. - Ты кого приволок?
- Тебя, - вытаращился на друга Мошкин. - Посмотри...
...Утром Кока разбудил Мошкина громогласным: "Вставайте, граф, и дуйте за шампанским!"
Мошкин вскочил с кровати и "дунул" на лестничную площадку, куда он вчера вытащил мнимого Коку без бумажника. На площадке никто не спал. Мошкин с бумажником вылетел на улицу. И там вчерашней ноши не было.
- Это он тебе на шампанское оставил! - хохотал Кока.
- Тут на два ящика, - озабоченно подсчитал Мошкин.
Когда Кока в отделе рассказал о бурлацких приключениях друга, сердобольная Лариса Федоровна Лукьянчикова спросила Мошкина:
- Ты, Вова, наверное, выпивши был?
- Наверное, - согласился Мошкин и зачем-то показал Коке кулак.
РАЙМОНДА НА БРЕГЕ
История эта случилась в славные холостяцкие времена. Стоял июнь, солнце жарило так, что мозги плавились. Все живое и неживое тянулось к Иртышу. Бескондиционерное КБ изнывало от духоты. Молодые женщины ходили по "конторе" в легких платьях. И если в смело-прозрачном наряде попадались на глаза главному конструктору, бывали скандалы. "Не отвлекайте мужчин от работы! вскипал главный, осуждающе оглядывая прозрачно одетую женщину. - Это конструкторское бюро, а не городской пляж!"
Хотя на пляж мужчин тянуло вовсе не по причине легкой доступности взгляду женских прелестей. Хотелось, во-первых, искупаться, нырнуть подальше от жары, остудить разгоряченные солнечным мартеном чресла, это уж потом...
Вояж выходного дня организовывал Петя Малышев. "Возьми на себя горючеe и закуску, - поручил Коке, - девушками я отдых обеспечу".
Мошкин к выезду присоединился с корабля на бал. Он прилетел из командировки, когда уже рюкзаки стояли в боевой готовности. Поэтому прекрасного пола на него не хватило.
А этим полом были Рая и Надя. Обе замужние, но это еще ничего не значило. "Поехали, - обрадовались они, когда Петя предложил "устроить расслабушку" на природе. - Че в городе париться".
Выехали в субботу утром. Час по водной глади Иртыша на "Ракете", час пешеходным транспортом в края с пониженным содержанием свидетелей. Берег на облюбованной стоянке был исключительный: песок, будто сеяный, и остров напротив. Скоренько мужчины соорудили пару палаток и быстренько перешли к активному отдыху.
Развлекались не слабо. Как говорится, взбрызни душу шампанским и окати коньяком!.. Ведь на нас набегает волна: пей до дна! пей до дна!.. Не волну, конечно. Хотя и до нее очередь дошла. Разгоряченные с внутренней и внешней стороны, попрыгали в воду. Вода на все вкусы хороша: и теплая - сиди полдня, не замерзнешь, и прохладная - жар термоядерно-солнечный и виноградно-коньячный снижает. Петя с Кокой оказывали неослабное внимание девушкам. Резвыми жеребчиками гонялись за ними по берегу. За ноги, за руки, за что придется затаскивали в Иртыш, где озоровали под водой... Мошкину было в этом плане не очень весело: все парами, все парами - только я кручу шарами.
Кокина Рая представляла из себя неунывающую помпышку без ярко выраженной талии, зато остального Бог дал через край, и хохотала без остановки на обед или перекур. Коку звала Кокиндаус, Петю - Педрой, Мошкина - Манюней. За что Манюня крестил ее направо и налево: Раймонда, Раймося, Раймотря, Раймордочка. Может, по этой веселой причине к вечеру Раймонда-Раймотря начала динамить Кокиндауса в пользу Манюни. Что называется: приходите утром рано - мы прокрутим вам динамо. В многообещающих сумерках Раймося вовсю оказывала Манюне свое расположение, повиснув на его шее. Шея не отказывалась от жаркого хомута.
Кока молчал, но безрадостно. Черт с ней, с этой Раймордой, но Мошкин-то Мошкин! Друга на бабу поменял. Поманила крутым бедром, и готов голубь. Если судить по-дружески: не твоя девушка - отскочь в сторону. А он прилип гвоздодером не отдерешь. За такие дела морду бьют...
А до Мошкина не доходит, что у Коки на душе кошки когтистые скребут. Козырем держится, как же - не было ни гроша, и вдруг такое богатство. На Коку свысока посматривает, не все, мол, Коке масленица. Одурел от наплыва любовных чувств.
Пролетая мимо любовных дел, затосковал Кока у костра. Ночь, звезды... А он не у дел. Взял бутылку коньяка, граммов триста загорланил и сбросил штаны.
- Ты куда? - отлип от Раймонды Мошкин.
- Топиться, - угрюмо пробормотал Кока и плюхнулся в воду.
Утром Мошкин проснулся, физиономия в шишаках - комарики нажучили, и на душе поганенько - обидел Коку. Да было бы за ради чего. Эта Раймондодинамо не успели залезть в палатку категорически захотела спать... Затосковал утром Мошкин от угрызений совести. Отбил у друга женщину, даже если она сама запала на него... Нехорошо... Мошкин пошарил по сумкам, чтобы выпить с Кокой мировую.
Бутылку нашел, а Коку - увы. Одни штаны с футболкой у воды валялись. Мошкин вспомнил обреченное Кокино "топиться", обеспокоено заглянул в соседнюю палатку. Коки среди Педры с
Надькой не просматривалось. Мошкин исследовал все прибрежные кусты нет пропажи.