На пути Кортеса

- Мы сегодня уезжаем в Форт Росс - первой заговорила Ирина.

- Да я знаю. Отец велел мне тоже ехать.

- Велел? А ты не хочешь?

- Нет, ну почему, хочу, конечно. То есть сначала не хотел, вчера ведь только оттуда приехал, только когда мама сказала, что вы тоже едете... - тут он понял, что чуть было, не проговорился, смутился и поспешил перевести опасный разговор на другую тему - Ир, а давай я тебе енота маленького поймаю, щенка? А чего? Они знаешь, какие потешные?

- Енота?

- Ага, тут недалеко целый выводок объявился. Я утром сегодня следы видел.

- Нет, Миш, не надо. Ручеек говорит они такие шкодные.

- Это есть - согласился парень - слушай, а почему ты Дашку так зовешь? Ее ведь отец Федор крестил уже давно.

- Да я знаю, только "Ручеек" как-то веселее звучит. Мы между собой всегда ее так зовем, только Татьяне Николаевне смотри не проговорись, а то она ругаться будет.

- Ты же знаешь, я языком трепать не люблю.

- Да, я знаю. Извини. Ты представляешь, завтра будет прием французских послов, и мы будем на нем Татьяну Николаевну сопровождать. Уже наряды приготовлены. Здорово, правда?

- Понятно, теперь почему отец хочет, чтобы я обязательно завтра в Форте был. Опять буду там сидеть полдня как дурак, разряженный в пух и прах, с важным видом. Терпеть не могу все эти приемы.

- А мне кажется, это так интересно ... - девушка не успела договорить.

Послышался быстрый топот и на тропинку выскочил запыхавшийся Фридрих.

- Вот вы где. Меня за вами послали. Собираться пора, скоро выезжаем - одним духом выпалил он - а где остальные?

Не став даже выслушивать ответ мальчишка побежал дальше, а Михаил с Ириной поспешили ускорить шаг, тем более, что до распахнутых ворот Княжьей Горки было уже совсем не далеко.

***

Пыльная дорога покорно стелется под конские копыта. "Ирокез" идет широкой, размашистой рысью, так что смирная кобылка на которой в "дамском" седле едет Татьяна едва поспевает за ним. Впереди, метрах в ста пылят трое телохранителей отряженные в головной дозор. Ляшков категорически не понимал, чего ради, чтобы проехать из конца в конец по совершенно безопасному острову, надо таскать за собой целую толпу бодигардов, но Валдис, начальник его личной охраны, в этом вопросе всегда оставался непреклонен. Можно ли было себе представить, что этот некогда неуклюжий деревенский увалень взлетит так высоко. И ведь ничего не скажешь все по заслугам. Он стал неотлучной "тенью" своего господина следуя за ним буквально по пятам. Егора уже давно перестала удивлять осведомленность Валдиса обо всем, что творится в городе и окрестностях, причем информация черпалась им отнюдь не из газет. Прессу, бывший ливонский крестьянин не читал по одной прозаической причине, он был дремуче неграмотен и может быть поэтому, печатному слову хронически не доверял. Впрочем, это обстоятельство совершенно не помешало ему обзавестись своими осведомителями даже в полиции. Все новости, он узнавал, наверное, самым первым в столице, иногда, даже раньше самого Емелина - начальника вездесущей и недремлющей госбезопасности, скрупулезно вычленяя из потоков информации все, что хоть сколько-нибудь касалось безопасности княжеской семьи, которой был предан воистину беспредельно. Вот и сейчас верный телохранитель вместе с троицей своих бойцов и ни на шаг не отходившим от него Фридрихом, ехал позади княжеской четы, на достаточном отдалении, чтобы невольно не подслушивать разговоры начальства, но при этом не терять контроль над ситуацией. Следом катили две запряженные четверками лошадей кареты, в которых ехали фрейлины княгини и их довольно солидный багаж и замыкающая тройка телохранителей.

- Где там мальчишки наши? - Татьяна обеспокоено обернулась в седле - не отстали?

- Не отстали - усмехнулся Егор - я тебе, даже не глядя, скажу: Фридрих рядом с Валдисом крутиться, а Мишка возле первой кареты. Точно?

- Точно, точно. Я вот о чем переживаю, Иришка конечно хорошая девочка, но тебе не кажется, что им еще рановато встречаться?

- Да ладно тебе Танюш, они ведь дети еще совсем. Все еще десять раз поменяется - отмахнулся Ляшков - ну а если и не поменяется, может оно и к лучшему, не самая плохая партия. Да и вообще не лезь ты в их дела, пусть сами разбираются. Как взрослые люди.

- Сам себе противоречишь.

- Ай, не цепляйся к словам. Ты прекрасно поняла, что я хотел сказать.

Некоторое время супруги ехали молча. Наконец Татьяна, собравшись с мыслями, продолжила разговор.

- Я давно хотела с тобой серьезно поговорить о будущем наших детей -заявила она.

- Вот терпеть не могу этих твоих серьезных разговоров - поежился Егор - может не надо? А?

- Ничего, потерпишь - не приняла шутливый тон мужа женщина - ты вообще воспринимаешь себя как правителя государства?

- Ну, по крайней мере, стараюсь им быть.

- Что ты думаешь о династических браках?

- А я должен о них думать?

- Должен! Еще года два-три и нужно будет Мишке жену подыскивать.

- О, как! Ну, ты мать хватила!

- А, что тут такого? Династический брак, это международное признание. С тобой и разговаривать будут как с равным, а не как с варварским царьком, владения которого можно и нужно колонизовать.

- И с каким домом желаете породниться ваше величество? Валуа? Стюарты? Тюдоры? А может Рюриковичи? Ты, что где-то видишь очередь из незамужних принцесс, желающих стать твоей невесткой? И вообще экономическая и военная мощь, и правильная политика способствуют международному признанию, а родственные связи, это так, вторично.

- Да ну, тебя - недовольно отмахнулась Татьяна - ерничаешь? Все тебе шуточки, а между прочим это очень важно. Я, что должна сама обо всем думать?

Обиженная подобным непониманием женщина на некоторое время снова притихла, а Ляшков, дабы не возвращаться к скользкой теме, разговоров не заводил, а потому оставшееся небольшое расстояние до города супруги преодолели в полном молчании.

ГЛАВА 5 Форт Росс

Впереди показалась городская застава. У поднятого шлагбаума неторопливо прохаживался невзрачный, бородатый мужичок лет тридцати в простой полотняной рубахе, замшевом жилете и портах, подпоясанный широким кушаком. О том, что это не просто вышедший погулять горожанин, а часовой, несущий службу говорили только надвинутый почти до самых глаз, слегка помятый шапель на голове, и длинная алебарда на плече. На лавочке сидели и резались в "кости" двое его сотоварищей. Длинная пика и фитильная аркебуза стояли рядом, у раскрашенной диагональными черными полосами стены караулки. Здесь же валялось бесцеремонно сваленное в кучу защитное снаряжение, давно не чищеные и не чиненые доспехи: местами поржавевшие шишак и кираса, и старый тягиляй, украшенный сиротливо торчащими из многочисленных прорех, пучками конского волоса.

Завидев княжескую кавалькаду, горе вояки побросали все свои дела, и спешно расхватав оружие, изобразили жалкое подобие строя. Старший караула пухлощекий толстяк, смешно выпятив внушительный "пивной" живот, даже попытался отсалютовать своим несуразным "пугачем".

У Ляшковских телохранителей, неказистый вид городских стражников, привычно вызвал лишь презрительные ухмылки, у их командира возмущение и негодование, сам же Егор лишь махнул рукой, отвечая на приветствие.

Если в городах и селениях граничащих с владениями немирных туземцев, ополченцы просто вынуждены были находиться в состоянии постоянной боевой готовности, то всеобщая расслабленность в "тыловых" частях национальной гвардии давно уже стало "притчей во языцех". Особенно это касалось Форт-Росского полка. Мирная и безопасная жизнь вкупе с не сильно обременительными, рутинными, служебными обязанностями привела к тому, что уровень дисциплины и боеготовности среди столичных бюргеров и крестьян из окрестных селений, из которых он, собственно говоря, и формировался, и без того не очень высокий, окончательно рухнул "ниже плинтуса".