Страница 2 из 108
- Доброе утро, баб Вера. – Широко улыбаясь, выполнила соседский долг Алька.
- Доброе утро, деточка. Что, на учебу собралась? – Елейным голоском осведомилась домовая стервь. – Толик небось подвезет?
- Угу. – Буркнула девушка, общаться больше необходимого с противной пенсионеркой совершенно не хотелось.
Пропиликал домофон и вышел Толя, одетый в приличный офисный костюм, бледно-голубую рубашку и галстук. Алька в очередной раз подивилась тому, насколько брат был похож на их отца. Михаил Вронский был из каких-то дореволюционных аристократов. Потомственный москвич. Интеллигент до мозга костей. Архитектор, который жил с мамой и бабушкой всю жизнь, и был всегда ими контролируем и опекаем. Уж как этого маменькиного сынка угораздило познакомиться с молоденькой и очень миловидной сиротой Леной Тимашевской, которая училась тогда на первом курсе мединститута, и приехала из далекого Краснодарского края, покрыто мраком. Однако это был первый и вероятно единственный раз, когда покладистый отпрыск рода Вронских взбрыкнул и пошел против воли своих домашних мадам.
Молодые поженились, и к концу второго курса у них родился Толик. Лена бросать институт не стала, более того, оставив с мадамами крошку сына, посвятила себя не только учебе, но и дежурствам в хирургическом отделении городской больницы скорой помощи. Естественно, что и муж, и мадамы возмущались и с мерой, и без меры. Но Лену в больничке заметили, да и в институте она была отличницей, поэтому поддерживали во всем. Что давало ей силы и для учебы, и для борьбы с двумя свекромонстрицами. Все рухнуло, когда папашка Вронский завел себе любовницу. Какую-то бухгалтершу из их проектного бюро. Зато она тоже была из какого-то там рода и свекромонстры ее обеими руками «За» одобряли. С Леной поспешно развелись и из квартиры выставили. Она ушла с ребенком на руках, одним чемоданом и беременностью в общежитие к однокурснице Тамаре. Правда, оттуда все время грозились с ребенком выселить. Общага-то студенческая. Да и оставлять маленького Толика на время дежурств было не с кем.
На работе ее пожалел прежний заведующий отделением Лев Юрьевич Шнеперсон. Совершенно одинокий пожилой еврей предложил бездомной и растерянной Лене переехать в его трешку, и занять там одну комнату. Она сопротивлялась недолго, и согласилась под влиянием обстоятельств. Деда Лева воспитывал и Толика, и родившуюся позже Альку. Какое-то время в той больничке считали, что Алька дочка старика Шнеперсона. Однако, все слухи Лев Юрьевич очень жестко пресек. Он стал их семьей, заменил им и отца, и деда, и бабушек в одном флаконе. Сказки на ночь, поездки в зоопарк, вкуснейшие обеды. Все это был деда Лева. А они его любили всей душой как родного деда.
Лена, теперь уже Елена Аркадьевна, окончила институт с отличием, начала работать хирургом в то самое отделение Льва Юрьевича, написала диссертацию, получила какую-то госпремию, после чего и сменила Шнеперсона на посту заведующего.
Лев Юрьевич умер почти пять лет назад. Сердце старого хирурга просто не выдержало. Врачи вообще часто умирают именно от болезней сердца, а уж хирурги особенно. Наверное, потому, что они это свое сердце отдают своим больным, вытаскивая их с того света, меняя линии судьбы и прогоняя призрак смерти от постелей своих пациентов. Примерно тогда же, сразу после смерти Льва Юрьевича, Алька увидела своего биологического папашку. Спившийся оборванец просил на бутылку у Универсама. Елена Аркадьевна с трудом узнала в опустившемся мужике когда-то симпатичного парня, схватила Альку за руку и потащила прочь, не оглядываясь. Уже дома после допроса с пристрастием, она раскололась от кого убегала сама и утаскивала дочь. Задумавшаяся Алька внезапно очнулась от своих мыслей и воспоминаний. Толян подтолкнул ее к своей новенькой Тойоте.
– Не спи, букашка, замерзнешь.
Они уселись в еще пахнущий новьем салон черной блестящей машинки, и Толя вырулил со двора.
- Ты чего такая замудреная? – Брат не мог упустить какое-то непонятное состояние сестренки.
- Дык сессия скоро. Да и все. Универ закончится. – Задумчиво протянула Алька.
- Неужели сестричка повзрослела. Задумываться о будущем стала. И куда потом? К маме в больницу пойдешь? Будешь работать как проклятая без выходных и за копейки?
Алька пожала плечами. К маме она очень хотела пойти работать, однако после очередной реформы высшего образования ее мечта стать хирургом рухнула как карточный домик. Не нужны специалисты стране оказались. В поликлиниках образовалась врачебная пустота и очереди из возмущенных больных. И вместо того, чтобы поднять врачам зарплату и уменьшить количество заполняемых бумаг, дабы удержать их в кабинетах поликлиник, кто-то умный в министерстве решил выпускать не хирургов, не акушеров-гинекологов, а врачей общей практики. То есть боевых единиц для этих самых участковых поликлиник, универсальных солдат от медицины.
Алька терпеть не могла поликлинику. Рутинная работа вызывала в ней чувство отвращения, кандалами висела на ногах и руках, мешая полету мысли и души. После реформы у Альки пропало всякое желание учиться, и она тянула лямку студента без прежнего рвения. Синий диплом, так синий. Лишь бы сдать. Лишь бы скорее вырваться из давящих стен универа. Лишь бы не привлекать к себе лишнего внимания преподавателей.