Тлеющий уголек (ЛП)

- Ожерелье моей бабушки...- я озадаченно затихла. - Зачем тебе оно?

Он печально улыбается:

- Я сожалею, что взял его, но мне пришлось. К тому же, изначально оно было не твое. Оно принадлежит моей семье.

- Тогда почему оно было у моей бабушки?

- Потому, что она украла его у нас.

Мои глаза расширяются:

- Камерон, скажи мне...

Он шикнул, положив палец на мои губы:

- Я не хочу говорить об этом сейчас. Я хочу поговорить о тебе и обо мне.

- Нас с тобой...- мой взгляд перемещается на Ашера, лежащего на траве, окруженного черными перьями. - Ты убил его?

- Он не может умереть, принцесса. - уголки губ Камерона хмуро опускаются. - К сожалению.

- Зачем ты убил Маккензи? И Ладена. И я предполагаю, что Фарра, наверное, тоже есть в списке. - мои ноги, умоляют меня бежать, но мое желание знать правду пересиливает их.

- Я не убивал Ладена. Ашер сделал это, - говорит он. - И Маккензи и Фарра умерли от рук одного человека, но не от меня. И если ты внимательно слушала её рассказ, ты, вероятно, могла бы выяснить виновника.

- Её отец?

Он пожимает плечами:

- Выясни это, если хочешь. Я просто собираю души. И признаю, я не пытался остановить смерть Маккензи. Я хотел, чтобы она страдала за все время, что была груба с тобой.

Его непонятая логика - это загадка для меня.

- Это самая сумасшедшая вещь, которую я когда-либо слышала.

- Я знаю, ты не понимаешь. - он касается моей щеки, пропуская экстаз и чистый ужас через меня. - Но в тот день, когда я увидел тебя на кладбище, я знал, что хочу тебя и накажу любого, кто причинит тебе боль.

- Твои маленькие друзья, - я указываю через плечо на лес, - причинили мне боль. Ты знаешь об этом?

- Я не могу помочь, не нарушая правил. Но все закончится, если ты этого хочешь. Все, что тебе нужно сделать, это согласиться быть со мной - хотеть быть со мной. И тогда я смогу помочь тебе.

- И что? Стать Мрачным Жнецом и начать собирать души и убивать людей?

- Что не так просто, - говорит он, его глаза тлеют. - Больше, чем ты представляешь, и ты будешь жить грубой и мучительной жизнью, пока не поймешь это. Но все может закончиться, если ты уступишь крови Жнеца в тебе.

Я сжимаю руки в кулаки, собираясь отказаться от его просьбы, хотя часть меня хочет этого:

- Я говорю тебе уйти, как ты сделал это, когда мне было четыре.

Его лицо опускаются, а глаза сверкают злостью. Молния бьет по небу, но я отказываюсь отвернуться:

- Это то, чего ты действительно хочешь, Эмбер?

Я проглатываю отказ в моем горле и заставляю себя хотеть:

- Это то, чего я хочу.

Он прикусывает губу так сильно, что кровь стекает по его подбородку, а затем хватает меня за затылок и притягивает в грубый, почти жесткий поцелуй, вжимая в свое тело. Я чувствую вкус крови на губах, неприятную тьму смерти, но мелькнуло что-то значительное, спрятанное глубоко внутри него, подобно семени в центре яблока.

Он отпускает меня, тяжело дыша, пробегая пальцами вниз по моему бедру и пересекая живот, прежде чем отстраниться:

- Я навсегда заплачу за это, - он идет спиной к воротам, его глаза устремлены на меня. - Они придут за тобой- остальные Жнецы. Они не остановятся, пока не сломают тебя.

- Тогда я тоже скажу им, чтобы они уходили, - говорю я ему.

- Это не сработает с ними, милая, - говорит он серьезно, отступая дальше в тень. - С Анамотти не так спокойно, как со мной. - шурша плащом, он уменьшается, проращивая крылья, и превращается в ворона. Он кружит вокруг моей головы, прежде чем исчезнуть в ночном небе.

Мое тело жаждет улететь с ним, быть свободной, сбросить кожу, стать единым целым с ночью, но я знаю, что не могу.

Ашер заворочался, и я подбегаю к нему, становясь на колени рядом с ним на земле:

- Ты в порядке? - спрашиваю я, не смея к нему прикоснуться.

Его рубашка разодрана от порезов, а его красивая бледная грудь вся покрыта синяками. Его черный волосы растрепаны, губа разбита, а на его прекрасных крыльях стало меньше перьев.

- Я в порядке, - садясь, он уверяет меня со слабой улыбкой.

- Это...это больно?

Его взгляд пересекается с моим, жаждущий и голодный:

- Ничто не может причинить боль в этот момент. Ты только что прогнала его.

- Я уже раньше прогоняла его. - я очищаю его руки от случайных перьев, и затем облокачиваюсь на сгиб его плеча, чувствуя его тепло. - Но он вернулся.

- Я знаю, - его рука находит мое бедро, и он тянет меня к себе на колени. - И он найдет способ возвращаться, пока я полностью не сдамся ему - им всем.

- Что ты сделал им? - спрашиваю я, вцепившись в его обнаженные плечи. - Другим Жнецам - Анамотти. Детективу Краммер или кто она там?

- Она - Жнец. Все Анамотти являются ими. Они Жнецы, которые объединились, чтобы ликвидировать Мрачных Ангелов, хоть и запрещено трогать их. И я заботился о них, до момента, когда они вернулись.

Я отмечаю его руки на своих бедрах, размышляя, позволит ли он прикоснуться к нему:

- Ты имеешь в виду, пока они не заставили меня потерять рассудок.

Он кивает, не отрывая взгляд от меня:

- Да, в этом смысл всего этого. Пока ты не сделаешь этого, мы прокляты в этом мире.

Мои колени опускаются на землю:

- Прокляты?

- Наше проклятие в этом мире, - отвечает он. - Это наше наказание за участие в Битве Смерти. Ангелы Смерти и Мрачные Жнецы привязаны к Земле существованием Мрачного Ангела. И только Мрачный Ангел может свободно одного из нас отправить домой.

- Но разве Мрачные Ангелы не создают баланс, чтобы никто не смог украсть души?

- Создают, но баланс все равно будет нарушаться. Жнецы проделали работу по отсеиванию каждого Мрачного Ангела от своей жизни, пока не остался существовать только один. И ему единственному придется пройти тест. Если они смогут жить своей жизнью, вытерпев кровь Жнеца и Ангела, тогда Ангелы Смерти вновь обретут власть над душами и освободят Землю. Если они сдадутся безумию Жнецов, то Жнецы получат контроль над душами.

- Но я думала, что Жнецы собирают злые души, а Ангелы - невинные? - спросила я, подвигав ногами и оседлав его.

- Так это работало, - говорит он, потянувшись пальцами к моей шее, будто хотел прикоснуться, но затем убрал руку. - Но правила были нарушены, и была сделана ставка. Теперь кто бы ни победил, выиграет все души.

- Но, если бы Жнецы могли забрать любую душу, - я смотрю на надгробные плиты, - было бы очень плохо.

- Было бы намного хуже, чем ты можешь себе представить. - говорит он с нажимом, и его челюсть напрягается.

- Сколько осталось? - я цепляюсь за него, боясь его ответа. - Сколько Мрачных Ангелов бродит по Земле?

- Я не совсем уверен. Раньше их было много, но Жнецы изолировали их и многие умерли от старости. Чем дольше они существуют, тем сильнее вырождается кровь Мрачных Ангелов. - подвинувшись, он морщится, по-прежнему отказываясь прикасаться ко мне. - И жнецы знают, как их мало, потому что за последние пару лет они действительно были полны решимости выслеживать их, хотя и не имели права.

- Вот чего я не понимаю, - говорю я, касаясь пореза на его щеке. - Если они не должны, то почему никто не остановит их?

- Теперь их кара зависит от их лидера. Или мы могли бы вступить в бой, - говорит он, пока я вожу пальцем по его шраму на брови. - Но Майкл, мой отец и правитель Ангелов Смерти, не позволит нам отклониться от правил ни при каких обстоятельствах.

- Ты говорил, что твой отец был плохим. И мертвым. - хмурюсь я, убирая руку. - И что ты переехал из Нью-Йорка, чтобы убежать от воспоминаний о нем.

- Говорил, - уверяет он меня, а потом быстро меняет тему, его мощный, всепоглощающий взгляд проходит по моим голым плечам и груди, выглядывающей из разорванного платья. - Ты так прекрасна. - он погладил кончик моих накладных крыльев. - У меня чуть не лучился сердечный приступ, когда я увидел тебя. На секунду я подумал...что ты стала одной из нас.