Страница 18 из 34
Поэтому в экономическом соревновании нам трудно с ними добиваться более высокой производительности труда и боль шей занятости мозгов. У нас полно наших прекрасных инженеров, изобретателей, но маленькая зарплата и коммунальные квартиры не дают возможности для развития — теряется смысл. А денежная демократия нас заставляет зарабатывать: ты заработаешь — ты лучше его, ты не заработаешь — ты хуже всех. У нас кто хуже всех, может подняться наверх — он молчит, он подхалим, он член КПСС.
Вот Горбачев, кем он был? Помощником комбайнера, а стал главой великого государства. В 1985 году мы были, как Китай сегодня, в одинаковых условиях по экономике, по армии, по всем позициям. И он становится во главе государства. Помощник комбайнера! Из деревни!
Ведь деревня — это хорошее место жительства, нужно оставаться сельским жителем, а если весь ваш род жил в деревне, то трудно надеяться, что это будут люди высокоразвитые. Потому что пахать, сеять, коровы, свиньи, подсолнухи — это очень важно и нужно, но это не умственная деятельность. Церковная школа — четыре класса.
ЛДПР первой из российских партий уже на заре ельцинского правления, в период безбрежной эйфории, упоения демократией, а точнее, вседозволенностью сумела разглядеть и по достоинству оценить характер первого президента молодой Российской республики — сначала РСФСР, а потом России — Бориса Ельцина.
Мы сумели разглядеть гнилую, чуждую традициям российской государственности сущность нашего первого президента, которая позднее была названа метким словом «ельцинизм».
Развал армии, спецслужб, промышленности, сельского хозяйства, науки, медицины, социальной сферы, культуры — и все ради чего?
Ради того, чтобы понравиться Западу и жить по подсказкам его специалистов. А вот то, что Западу не нужна единая Россия, ельцинисты старательно замалчивали, долдоня во всех своих речах: «Запад нам поможет! Америка нас спасет!»
Особенно страшным рецептом западных советников стало введение абсолютно не отвечающей реалиям момента такой безответственной демократии (больше похожей на анархию), которой нет ни в США, ни в Англии, ни в какой-либо другой развитой стране.
Россия стала походить на Сомали, где любой вооруженный бандит в своей деревне полностью свободен от законов и норм морали. Бандитский жаргон и криминальная культура вошли в плоть и кровь ельцинской России.
Да даже если бы России и подходила навязанная ей формула демократии, то все равно переход к ней должен был осуществляться в условиях жесткой авторитарной власти.
Да-да, это парадокс, но факт: после разгона в 1993 году Верховного Совета путь развития России как парламентской федерации без четкой вертикали власти и верховного правителя с особыми полномочиями был блокирован.
И чтобы перейти к демократии, нужна была диктатура и переход к унитарному государству.
Судите сами: прокоммунистические силы устраивали перестрелки и целые побоища в Москве, на Кавказе десятки тысяч отморозков, взяв в руки оружие, оставленное уходящими на север федеральными войсками, резали русских и строили свои султанаты, имаматы и прочие халифаты.
О какой демократии в этих условиях могла идти речь? Поэтому сам инстинкт самосохранения русского народа заставил его крепить оборону, с презрением плевать на обезумевших от вседозволенности «демократов» вроде Новодворской и соглашаться во имя сохранения государства потуже затянуть пояса и не устраивать майданы. Хотя, надо сказать откровенно, ельцинская власть делала все, чтобы спровоцировать народ на мятеж.
Беда новой России заключалась в том, что мы от старой советской системы резко перешли к демократии и капитализму, люди оказались не готовы к новым политическим и экономическим реалиям, к таким темпам разворовывания страны и мошенникам типа Мавроди.
И в ЛДПР твердо уверены — именно такой скоропалительный переход и был запланирован врагами русского народа, чтобы окончательно разрушить страну. Потому и пошло все вразнос: государство, экономика, культура и мораль. Это во-первых.
А во-вторых, некому было создавать новую демократию, ни у одного человека в стране не имелось опыта строительства демократического государства.
И срочно ввести демократию — законом или президентским указом — было нельзя. Надо было либо приглашать специалистов из-за рубежа, чтобы они научили нас той или другой форме демократии (как оказалось, поучать нас были готовы все, а реально учить никто не хотел). Или нам следовало ждать, когда закончатся эксперименты гайдаров и чубайсов над русским народом. Но тогда весь народ умер бы от голода и нищеты.
Третий, самый главный момент — в лихолетье великих переломов для России демократическая форма правления смерти подобна.
Надо отметить, что поскольку наше Отечество ни одного десятилетия не жило спокойно и сыто, то оно и при демократии тоже не жило никогда.
Почему так? В первую очередь — военная опасность.
Византийская и Римская империи разрушились как раз из-за развития демократических институтов — совершенно непозволительного при войне с сильными и опасными врагами.
Там была великолепная демократия, но с севера и востока шли варвары. Они несли с собой диктатуру. Все — диктатура побеждает и гибнет целое государство.
В 1990-е годы то же самое происходило и в России.
У нас свободно выступали в СМИ и рвались во власть враги Отечества — все эти явлинские, немцовы, гайдары с чубайсами — ставленники мафии, ЦРУ и олигархата.
И нельзя было и слова сказать против этой шайки предателей. Сразу же в СМИ начиналась травля, мол, это недемократично, где толерантность и свобода слова?!
Значит, ругать русских и обливать грязью Россию можно, а защищать русских и Россию нельзя.
А вот в Китае в те годы была диктатура. Одна партия у власти. Одна идеология. Результат: невиданный в истории экономический рывок.
Сегодня Китай по ВВП — на первом месте. Даже США обогнал. А экономика (а по сути, и судьба) России намертво привязана к ценам на нефть. Вот к чему привела нас «демократия» Горбачева и Ельцина.
Китай для своего дальнейшего развития обречен двигаться на запад, прибирая к рукам все находящиеся там рынки сбыта.
Но и запад по той же причине не может не двигаться на восток, где продукция китайских фабрик еще не составляет конкуренцию американским, немецким или французским товарам. В качестве тарана Запад использует НАТО и политиков США и Евросоюза, а также СМИ этих стран.
И Россия оказывается зажатой в тисках между западом и востоком. А с юга ее подпирают исламисты.
В этих условиях ни в коем случае недопустима абсолютизация демократии в России. Интересы страны и народа должны быть намного важнее, чем интересы проплаченных иностранными спецслужбами «правозащитников», «непримиримых оппозиционеров» и прочих «неправительственных общественных объединений».
Демократия ради демократии предполагает медленное разложение государства, то есть изъятие прав у его основных институтов (судов, прокуратуры, армии, правительства и т. д.) и передача их общественным организациям и национальным группировкам.
В итоге мы получаем вооруженные до зубов национальные анклавы и удельные княжества под властью олигархов.
Яркий пример тому — Днепропетровская область Украины и ее единоличный хозяин Коломойский. Подкупленные им СМИ воспевают «победу демократии на Украине».
Но стоило ли ради такой победы разваливать страну и делать нищими миллионы украинцев?
А России, в которой сотни этносов и тысячи региональных политических, экономических и религиозных группировок, давать такую демократию, какой хочет видеть ее у нас Запад, смерти подобно.
Если, например, в экономике дать право всем субъектам хозяйственной жизни ради прибыли делать все, что хотят, то северные города замерзнут от холода и вымрут от голода. Ведь большинство горожан не смогут покупать услуги и товары по «рыночным ценам», то есть без государственных субсидий.
Кстати, они есть даже в сверхдемократических странах. Например, Франция и Германия, несмотря на слова своих политиков о либерализме в экономике, напрямую дотируют свое сельское хозяйство, чтобы увеличить конкурентное преимущество своих фермеров над чужими.