Страница 30 из 40
На протяжении всего 1457 года Мехмед, лишившийся вооружений во время бесславного отступления от Белграда, никаких военных действий не предпринимал. Все это время он предпочитал находиться в своем дворце в Адрианополе, заново возведенном на острове посреди реки Марицы, поскольку его дворец в Стамбуле все еще строился. Здесь два его юных сына – Баязид из Амасьи и Мустафа из Магнесии – были подвергнуты обрезанию, сопровождавшемуся торжественной церемонией и шумными празднествами, в присутствии собрания иностранных послов и видных представителей религиозных, правовых и литературных кругов, собранных со всей империи.
В следующем, 1458 году Мехмед начал первую из кампаний по покорению Греции. Здесь, в разделенной на деспотии Морее, находившейся под бесплодным правлением двух оставшихся в живых представителей династии Палеологов – Димитрия и Фомы, нашли убежище многие представители правящего класса Византии. Братья последнего императора – Константина, – они правили, враждуя друг с другом, соответственно из Патраса (Патры) на западе и Мистры на востоке, с обязательством платить султану дань. Задолженности по выплате дани росли. И султан, перейдя Коринфский перешеек, повел свою армию через всю Западную Морею, встречая лишь незначительное сопротивление со стороны народа, который находился под столь неясным правлением, что еще не успел выработать национальное самосознание. Он оккупировал и разграбил большую часть Западной Мореи, но отложил штурм основной крепости – Коринфа – до возвращения из похода на север. Султан предложил жителям почетную капитуляцию без обращения в ислам. Встретившись с отказом, он осадил тройные стены крепости, стреляя из своей пушки мраморными ядрами, которые тесались тут же на месте, среди руин древнего классического города. После того как две первых стены были проломлены, гарнизон сдался, уступив место янычарам, а два Палеолога согласились на договор, по которому уступали значительную часть бывшей деспотии Константина. Они сохранили кое-какие остатки территории, но с прежним обязательством платить дань.
После этого султан посетил Афины, которые были захвачены турками двумя годами раньше у герцога Флоренции. Османам Афины были известны как «город мудрых», и на Мехмеда, «мудрого и великого проэллинского монарха», произвели большое впечатление реликвии классической Античности. Он особенно восхищался Акрополем. Султан великодушно обошелся с афинянами, подтвердив их гражданские свободы и освобождение от налогов, но особенно восхитил их тем, что после краха Римско-католической церкви даровал привилегии ортодоксальному клиру.
Братоубийственная вражда между двумя деспотами Палеологами вспыхнула снова вскоре после отъезда султана, причем Димитрий поддерживал турок и договор с ними, а Фома нарушил договор и призвал на помощь войска римского папы. В 1460 году Мехмед еще раз пришел со своей армией в Грецию. Димитрий сначала бежал от него, но в итоге сдал город Мистру и свою деспотию, за исключением Монемвазии, которая противостояла туркам с помощью папских войск. Затем Мехмед намеревался подавить силы деспота Фомы. Но тот вскоре бежал на Запад, оставив свой народ во власть турок.
Таким образом, османы установили господство над всем Греческим полуостровом, за исключением нескольких прибрежных аванпостов, которые могли снабжаться по морю и благодаря этому оставались в руках венецианцев. Отныне там утвердился Pax Ottomanica, сменивший феодальные отношения франков, причем с греческим народом обращались с разумной терпимостью, не перегружая чрезмерными налогами, не беря дань детьми. Грекам разрешалось свободно торговать и выбирать свою собственную местную власть. Вместе с тем христианский мир Запада предпочитал видеть греков народом, угнетенным иноверцами и жаждущим освобождения руками латинян. С течением времени именно Греция сменила Константинополь и Святую землю в качестве цели европейского крестового энтузиазма.
Мехмед II, стремясь возродить Византийскую империю под своим правлением, как свидетельствуют турецкие исторические источники, старался не оставить ни одного «из византийских греков, кого можно было бы назвать королем». Он избавился от Палеологов. Теперь наступила очередь Комнинов. Пришло время уничтожить империю Трапезунда. Великий Комнин, император Иоанн IV, уже фактически отказался от ее независимости, выплачивая султану значительную ежегодную дань. После смерти Иоанна его младший брат, император Давид, выбрал себе в союзники против султана не только его известных европейских врагов – Венецию, Геную и папство, но и его признанного врага в Азии, туркменского правителя Узун-Гасана из племенной конфедерации Белого барана (Ак-Коюнлу). Мусульманин с христианской кровью, связанный с Комнинами брачным союзом, Узун-Гасан создал в Восточной Анатолии мощную оппозицию османам, которая объединила также местных турецких правителей Синопа и Карамана и христианских князей Грузии.
Когда Давид потребовал от султана снять дань, наложенную на его отца, он сделал это через послов Узун-Гасана в Стамбуле, которые предъявили султану и ряд других экстравагантных требований. Султан решил, что пришло время разрушить этот нечестивый союз и наконец разрешить все анатолийские вопросы в османских интересах. В 1461 году Мехмед организовал морскую и сухопутную карательную экспедицию в Азию. Захватив сначала порт Амастри, последний торговый пункт генуэзцев на Черном море, он посредством переговоров забрал себе и город Синоп. Затем отправился походом на земли Узун-Гасана, который, не получив никакой поддержки от своих караманских союзников, отступил в восточном направлении. Его мать, принцесса Сара, христианка сирийского происхождения, прибыла к султану от его имени, нагруженная подарками, и согласилась на мирный договор, по которому Узун-Гасан обязался не помогать Комнинам из Трапезунда. Но когда принцесса Сара попыталась убедить Мехмеда не подвергать себя опасностям, связанным со штурмом города, он ответил: «Мать, в моей руке меч ислама».
Выступив в поход со своими войсками, Мехмед совершил трудный переход через Понтийский горный хребет, в то время как его флот осадил Трапезунд с моря, хотя и без особого успеха. После восемнадцатидневного перехода авангард турецкой армии под командованием Махмуд-паши, великого визиря султана, появился под стенами города. Турки не привезли с собой осадной артиллерии, у них почти не было кавалерии, и, более того, путь снабжения армии был крайне ненадежен. Но император Давид не был воином. Брошенный своим самым могущественным союзником, он не имел желания погибнуть среди развалин города и империи, как это сделал его героический соплеменник, император Константин. Предпочитая мир и выживание, Давид был вполне готов принять предложения, сделанные ему Махмудом через греческого сановника сомнительной лояльности, а султан, в свою очередь, оказался более восприимчивым к миролюбивым призывам принцессы Сары.
Итогом стал мирный договор, не делавший чести грекам, по которому османская армия вступала в Трапезунд без помех. Последний император с семьей и чиновниками двора вместе с их золотом и другим ценным личным имуществом по милости султана были доставлены специальным судном в Стамбул, а Сара была вознаграждена за посредничество подарком в виде горсти драгоценных камней. С населением города османы обошлись не столь лояльно. И мужчины и женщины были обращены в рабство и разделены между султаном и его сановниками, мальчики были зачислены в корпус янычар, а большое число семей было лишено собственности и депортировано в Стамбул для увеличения числа жителей города.
Дни Комнинов тем не менее были сочтены. Не прошло и двух лет, как император Давид снова стал тайно плести интриги против османов с Узун-Гасаном. Султан заключил его в новую тюрьму Семи башен, расположенную внутри городских стен Стамбула, и здесь несколько месяцев спустя Давид и остальные Комнины – его брат, семеро сыновей и племянник – были убиты. Более того, султан распорядился, чтобы их тела не предавались земле, а были брошены на съедение бродячим псам и хищным птицам.