Страница 10 из 40
Вместо христианства они воспитывались на отличавшихся определенной широтой взглядов неортодоксальных мусульманских заповедях ордена дервишей Бекташи, благоговейным патроном которого был Орхан, построивший для ордена монастыри с монашескими кельями в Бурсе. Их шейх, Хаджи Бекташ, благословлял новые войска и вручал им штандарт, украшенный полумесяцем и обоюдоострым мечом Османа. Накрыв рукавом своих одежд голову первого солдата, он давал войску имя и предсказывал его будущее: «Его лик будет ярким и сияющим, его рука сильной, его меч острым, его стрела будет иметь острый наконечник. Он будет побеждать в каждой битве и никогда не вернется иначе как с триумфом». После этого благословения к белой войлочной шапке янычар, своими очертаниями напоминавшей головной убор воителей пограничных областей – ахи, крепился хвост, изображавший рукав дервиша шейха, и украшение в виде деревянной ложки вместо помпона. Знаком отличия войска, символизирующим более высокий уровень жизни, чем у других, были горшок и ложка; офицерские звания были позаимствованы из лексикона полевой кухни – начиная с Первого делателя супа и до Первого повара и Первого водоноса. Священным предметом полка был котел, вокруг которого янычары собирались, чтобы не просто поесть, а держать совет между собой.
Народы Европы вполне могли выразить моральное негодование бесчеловечностью турок с Востока, подобным образом наложивших на христиан кровавый налог, порабощавших юных пленников, отрывавших их от родителей, силой навязывавших чуждую религию и диктовавших образ жизни, которого им отныне предстояло придерживаться. Но следует сделать скидку на нормы воинственного века, когда борьба с врагами безоговорочно воспринималась как составная часть жизни. В этот век христиане сами были столь же негуманны в отношении к другим, будь то христианин или иноверец. Более того, Балканы того времени – запутанный театр военных действий, на котором солдаты-христиане постоянно воевали на стороне турок. Ни разу мусульманские армии Мурада не оказывались без поддержки со стороны войск «неверных», сознательно сражавшихся под руководством командиров-христиан против других христиан. Своей численностью такие контингенты намного превосходили янычар, число которых, хотя и возросло за несколько веков в несколько раз, все равно составляло сравнительно небольшую часть турецких вооруженных сил. Во времена Мурада их было немногим более тысячи человек. Несомненно, с течением времени угроза вербовки сокращала их ряды, побуждая крестьянство скорее принимать ислам, чем жертвовать сыновьями, нужными для работы на земле.
Будучи призванными, эти юноши получали такие преимущества, как высокая степень физической подготовки и технического мастерства, образование, разумный баланс между дисциплиной в казармах и отдыхом в лагерях, надежда на пожизненную карьеру. Здесь был развит spirit de corps, дух, основанный на гордости собственным полком, преданности суверену и религиозном братстве. Янычары, таким образом, начинали жизнь, имея достаточно большие преимущества. По мере того как проходили века Османской империи, они получили даже больше, чем их справедливая доля власти.
Система военного рабства шокировала христианский мир. Но она была достаточно давно известна и распространена в исламском мире, особенно среди турок. Они на самом деле извлекли из нее пользу в период собственного порабощения на ранних стадиях истории. Во времена халифата Аббасидов турок похищали, брали в качестве дани или покупали как рабов в немусульманских степях Центральной Азии, воспитывали как обращенных мусульман, а затем в Багдаде их обучали солдатскому ремеслу или же готовили из них чиновников. «Поставка рабов этого вида, – отмечает Клод Каэн, – статус которых был, естественно, намного выше, чем у домашних рабов, принадлежавших частным лицам, похоже, никогда не была затруднительной, и само турецкое население, среди которого она осуществлялась, не имело против нее возражений. Тогда рабство не вызывало в людях чувств, какие стало вызывать позже». Тюрки, подобным образом превращенные в рабов, нередко имели возможность подняться, благодаря системе поощрений, до высоких военных и административных постов.
В государстве Саманидов, преемнике халифата, их власть показала себя сильным фактором сохранения династии, но турки в конце концов ее свергли, чтобы заменить собственной династией рабского происхождения. Схожие династии, основанные лицами рабского происхождения, правили в Египте – речь идет о династии Тулунидов и, позднее, Мамлюков, изначально рабов Саладина и Айюбидов. Последнюю они просто вытеснили, чтобы создать свою собственную династию, аналогичным образом основанную на рабстве, которая продолжалась и при османском режиме.
Османы сами столкнулись при Мураде I с вызовом, на который им пришлось реагировать. В этом случае, по словам Арнольда Тойнби, имел место «географический перенос исконного сообщества из его естественного степного окружения, в котором оно находилось в состоянии борьбы с физической природой, во враждебное окружение, в котором оно обнаружило себя свободным от физического давления десикации, но взамен столкнулось с новой проблемой осуществления господства над враждебными общинами человеческих существ».
Другие кочевые сообщества, вставшие перед той же проблемой, просто попытались «трансформироваться из пастухов овец в пастухов людей».
Но в этом они в целом не преуспели. Господство аваров над славянами длилось всего лишь пятьдесят лет; западные гунны правили венграми не дольше срока жизни самого Аттилы. Все сменявшие друг друга империи монголов просуществовали также недолго. Ошибочность этого принципа правления кочевников заключалась в том, что «человеческий скот», оставаясь работать на собственных землях, продолжал быть экономически продуктивным и довольно скоро начинал объединяться, чтобы изгнать или же ассимилировать своих «пастухов». Те, в этом оседлом окружении, являлись бесполезными паразитами, по сути «трутнями, эксплуатирующими рабочих пчел». Отсюда быстрый подъем, столь же быстрое угасание и падение большинства империй кочевников.
Османы должны были доказать, что представляют собой уникальное явление в истории, исключение из этого правила. Они создали практику «подбора и обучения людей – сторожевых псов, чтобы сохранять порядок среди человеческого стада падишаха и держать его человеческих соседей на расстоянии». Этими помощниками низшего звена были рабы-христиане. Султан Мурад со своими янычарами открыл дорогу институту управления Османской империей, основанному на рабстве, а значит, на верности султану, впоследствии распространив на гражданскую сферу, чтобы охватить все ответвления государственной службы. С этого времени подданные империи христианского происхождения должны были управляться людьми, которые по своему происхождению также почти полностью были христианами. Это было началом длинной череды мусульманских правителей, предпочитавших править своими подданными, христианами и мусульманами, через христианского посредника.
Тем временем небольшой компактный корпус янычар – регулярной пехоты, напоминавшей преторианскую гвардию римлян, не имевшей аналогов в армиях христианских государств того времени, играл активную роль в продолжавшейся на Балканах кампании Мурада и его военачальников, а также в последующем заселении захваченных земель. Янычары сражались, как отметил Гиббон, «с рвением новообращенных против собственных соплеменников-идолопоклонников».
Покорение Фракии открыло османским армиям путь в Болгарию, а оттуда – в Македонию. После необходимого для ассимиляции интервала Мурад вторгся в Болгарию. Он воспользовался тем, что страна после смерти царя была поделена между тремя соперничавшими братьями-наследниками. Этот раздел между старшим, князем Шишманом, и двумя его младшими братьями был настолько выраженным, что на протяжении жизни целого поколения страна была известна как «три Болгарии». К выгоде Мурада, случилось новое потрясение, вызванное вторжением в Западную Болгарию венгров. Это был Крестовый поход против христиан, который получил благословение папы, и его результатом стало насильственное обращение францисканскими миссионерами из ортодоксальной в католическую веру около двухсот тысяч болгар. Гонения были таковы, что многие приветствовали завоевание страны мусульманами как восстановление их права на свою веру.