Д'Арманьяки

Мирианда доселе избегающая прямых взглядов, подняла пылающий взор и с голосом, в котором слышалась неприкрытая печаль и глубокое отчаяние, продолжала:

– я влюблена, безумно влюблена. Господь да простит меня за эти слова, но лишь один его взгляд и мне кажется, будто я умираю, будто душа моя возноситься к небесам. При виде его, я, неспособна думать, я неспособна мечтать, разве только о нём, как каждый день, каждую минуту, которые пролетают как незаметные мгновения рядом с ним и превращаются в вечность, вдали от него. О кузен, о кузина, я в смятении, моя душа, моё сердце, принадлежат ему, только ему одному. И это не изменить, ибо он властвует надо мной, сам того не понимая. Вы мне скажете, что моя любовь всего лишь глупая мечта. Всего лишь, бессмысленная надежда, – с невыразимой грустью, от которой лицо её стало более одухотворённым, продолжала Мирианда, – что Санито де Миран, всего лишь безвестный дворянин, который никогда не станет мне супругом, ибо мы с ним далеки по своему положению друг от друга. Настолько далеки, что эту пропасть ничем не заполнить. Но я без раздумий, с огромной радостью и счастьем, отдала бы всё своё богатство, положение, в обмен на его любовь, за право назвать его своим супругом.

После того, как Мирианда выговорилась, открыв перед ними своё сердце, возникло неловкое молчание, ибо, подшучивая над своей кузиной, герцог Барский и не подозревал, насколько глубоки её чувства. Что касается Марии, она просто обняла свою кузину, чувства которой вызвали у неё живейшее сочувствие. Пока обе девушки застыли в нежном объятии, герцог о чём-то напряжённо раздумывал. Через минуту, его размышления вылились в крик восторга, который напугал обеих девушек. Разомкнув объятия, одна с укором, а другая несколько обиженно смотрели на торжествующего герцога.

Мария Анжуйская показала язык брату.

– Вот чего ты заслуживаешь более всего!

– Вот как? – герцог изобразил обиженный вид, – как желаете. А ведь у меня появилась прекрасная идея, которая могло бы помочь дражайшей кузине, однако если вам это неинтересно, я, – герцог Барский сделал вид, будто собирается подняться.

– Очень интересно! – вырвалось у Марии, в то время как у Мирианды на лице появилось новое облачко грусти, ибо она считала, что кузен вновь насмехается над ней.

– Мы заключим союз! – торжественно объявил герцог.

– Какой союз? – не поняла Мария.

– Да какой ещё может быть союз, как не тот, который поможет кузине получить своего возлюбленного?! – удивился герцог Барский.

На красивом челе Мирианды мелькнула тень надежды.

– Только не говори мне, что собираешься помочь Мирианде, – с явным недоверием в голосе бросила Мария.

– Вот тебе и благодарность святой Педро, – обиделся герцог Барский, – я бы не помог Мирианде, ни за что на свете в любом другом случае, но этот исключение.

– И почему, скажите на милость? – полюбопытствовала Мария Анжуйская.

Мирианда едва успевала переводить взгляд с кузины на кузена, которые обсуждали её судьбу так, словно она здесь вообще не находилась.

– Да потому святая наивность, – довольным голосом ответствовал герцог, – что Санито де Миран, вовсе не похож на остальных. Да он безвестный дворянин, но в нём столько достоинства и гордости, что даже я, к стыду моему должен признаться, что завидую ему. Он некоторое время находился рядом со мной, или я рядом с ним, считайте как угодно. Так вот этот человек образец мужского достоинства. У него нет недостатков, за исключением того, что он мало разговаривает и никогда не улыбается… проклятье, – герцог удивлённо вслушался в собственные слова, – а ведь и правда, я не видел, чтобы он, когда – либо смеялся. Его постоянно гложет некая печаль, это видно, однако, – продолжал герцог, возвращаясь к прерванной мысли, – я считаю его вполне достойным внимания моей кузины и…

Обе девушки затаив дыхания, смотрели на герцога. Тот не замедлил закончить.

– Я клянусь сделать всё возможное, дабы соединить два любящих сердца.

– Кузен, брат – два голоса, один радостный, другой счастливый, раздались одновременно.

– И начну действовать немедленно – с загадочной улыбкой на устах, герцог поднялся со своего места.

– Что вы намерены сделать? – живо спросила Мария.

Предложить руку моей кузины, счастливцу, которого я видел не более как час назад. Он стоял на корме и вглядывался в горизонт. Вероятно, разглядывая образ кузины в причудливых облаках.

– Королева не позволит – упавшим голосом вымолвила Мирианда, – благодарю вас, но….

Герцог Барский с необычайной пылкостью перебил кузину.

– Уж не думаете ли вы кузина, что я не смогу убедить собственную мать? Надейтесь, ибо я дал вам слово и сделаю всё, для того чтобы ваша мечта сбылась.

С этими словами герцог покинул каюту, оставив бедную Мирианду в состоянии близкого, к полному отчаянию и робкой надежде.

Видя по лицу кузины, как она переживает происходящее, Мария постаралась приложить все усилия к тому, чтобы успокоить её. Они провели два часа в душевной беседе, в которой слышались попеременно, то возгласы отчаяния, то шёпот надежды, то смех счастья.

Когда герцог Барский возвратился, на нём не было лица. Чрезвычайная бледность покрывала каждую его чёрточку.

– Королева отказала? – казалось, обе девушки высказали этот вопрос, хотя слетел он с губ Марии.

– Согласилась! – негромко ответил герцог и не выдержав взорвался, – он отказался, это ничтожество…отказался. Подумать только, он посмел отказаться от партии, которая сделала бы честь любому, включая принцев крови, а этот наглый выскочка посмел отказаться. Мне вначале показалось, что я ослышался. По моему мнению, этот дворянишка, должен был прыгать от радости, и я решил ещё раз объяснить, что ему предлагаю, так он и слушать не стал. И не только отверг твою руку кузина, но и сделал это с таким видом, будто он по меньшей мере ровня нам… выскочка, негодяй… так оскорбить… я научу вежливости этого изнеженного молокососа. Да, научу…

Мирианда, не став дальше слушать, бросилась вон из каюты.

– Мирианда – окликнула, было, её Мария, но та уже выбежала на палубу.

Мирианда сразу увидела предмет своих вожделений. Санито де Миран, стоял на корме и вглядывался в горизонт.

С замирающим сердцем и бурно вздымающей грудью, Мирианда остановилась в нескольких шагов позади него. Санито де Миран, был немного выше среднего роста и на редкость хорошее сложён. Это было заметно по статной фигуре, которую плотно облегала, не богатая, но опрятная одежда. Поперёк спины вилась перевязь, на которой висела шпага. Мирианда задержала взгляд на длинных волосах, которые доходили ему до плеч и скатываясь волнами, закрывали затылок. У Мирианды сердце заныло. Вот он здесь такой близкий и в то же время такой чужой.

Словно почувствовав её, незнакомец обернулся.

Да… нетрудно было понять Мирианду, ибо незнакомец обладал такой красотой и физической притягательностью, что мог кого угодно влюбить в себя, при этом, не прикладывая ни малейших усилий. Глубокая печать грусти, отражённая на его лице, застывшая в его светло зелёных глазах, придавала ему некую таинственность и особое очарование.

При виде Мирианды, Санито де Миран, легко поклонился. Когда он выпрямился, на его лице мелькнула тень отчуждения, которая не укрылась от Мирианды.

– О, прошу вас сеньор, – голос Мирианды слегка дрожал, когда она заговорила с тем, кто стал для неё дороже самой жизни, – прошу вас, не принимайте мою настойчивость за попытку навязать вам что-либо. Я пришла единственно из-за того, чтобы попросить прощения за моего кузена. Прежде, чем предлагать мою руку, следовало спросить вас, какие чувства… – у Мирианды, словно комок застрял в горле при этих словах, но она справилась с собой ценой огромных усилий и продолжала почти ровным голосом, – какие чувства испытываете по отношению ко мне – вы. Простите ещё раз и позвольте надеяться, что у вас не останется по отношению к нам, неприязни или неловкости.

По мере того как она говорила, взгляд де Мирана стал меняться. Он с участием смотрел на Мирианду. И едва она повернулась, чтобы уйти, раздался его голос, тихий и мягкий.