Запретная Родина

У меня уже болел от смеха живот, когда Кристиан сжалился над парнем и склонился, протягивая руку. Не тут-то было! Когда он стал вытаскивать Ойло из сугроба, совершенно неожиданно сзади подошёл Алеард и резко толкнул штурмана в спину. Кристиан свалился на Ойло сверху, уткнувшись лицом в снег, и хохот перешел в рыдания.

– Ах, ты!.. – возмутился штурман, утирая лицо и похрюкивая от смеха. Ойло под ним задыхался и икал.

Алеард вдруг повернулся ко мне. Глаза горели хитрым задором.

– Кого-то там, кажется, не хватает?

Я сразу угадала его намерения, но удрать не успела: он подхватил меня под мышки и легко закинул в снег рядом с Кристианом...

– Ну это уже ни в какие ворота! – воскликнул штурман. – Его нужно поймать – и отлупить!.. – на четвереньках он выполз на протоптанную нами дорожку, и начал вытягивать меня из снега. Вместе мы освободили Ойло и угрожающе повернулись к Алеарду. Он и не думал убегать, только приглашающе улыбался.

Ойло первым прыгнул к нему – и отлетел прочь кубарем: Алеарду нужно было лишь слегка двинуть плечами. Меня он ловко отправил лететь обратно в тот же сугроб, а вот Кристиану всё же удалось повалить друга на землю и напихать несколько горстей снега ему за шиворот. Алеард не сопротивлялся, он только хохотал. Вряд ли его донимал холод, но и навряд ли он поддался другу, позволив «упрятать» себя в сугроб. Я уже не раз думала, что Крис едва ли не единственный, кто мог с ним справиться в честном или шуточном бою. Однако глядя, как Ойло двигается, как он ловок, проворен и честен с собственным телом, я поняла, что он тоже может поспорить с Алеардом, ему это вполне по силам. И ещё я не могла не увидеть, как они похожи. Все трое. Что-то внутреннее, безрассудное и в то же время подвластное, нечто притягательное своей устремленностью. Но Алеард уже поделился этим, когда мы стали близки, ребята же ещё несли в себе полный заряд истинно мужского могущества, что способна осознать любая женщина, будь она сильная и независимая или робкая и нерешительная.

Ойло издалека метко швырялся в нас крупными снежками, но мы схватили его и снова изваляли в снегу. Давно я так не веселилась! Кажется, мы насмеялись на несколько месяцев вперёд, и это был желанный смех. Если живешь без дурачеств и сумасшествий, путь не кажется таким ярким. А когда есть радостный смех – сама радуга касается выбранной дороги.

В Синий мы пришли в отличном настроении, и город принял нас мирно. Ни подозрительных взглядов, ни вопросов. Даже стражники поглядели лениво, словно мы ничего особенного из себя не представляли. Странно. Неужели Грай и его подручные не искали меня после того, как столь яро преследовали? Посовещавшись, мы решили не разделяться.

Кристиан и Ойло подвели нас к месту, где торговали лошадьми. На сей раз выбор был куда хуже, чем на ярмарке. Я ходила меж рядов, где стояли кони, и тоскливо вспоминала Грозного. Что с ним стало? Счастлив ли он? Может, теперь конь служит Антуану, или сидит где-нибудь взаперти – непокоренный, как и Маир?..

Внезапно меня кто-то тронул за руку, и я настороженно обернулась. Анут!

– Госпожа, – тихо сказал он, – неужели это вы?

– Анут? – прошептала я. – Ты откуда здесь?

– Работаю в конюшнях. Хозяину продали вашего арата, но он никого не подпускал к себе, кроме меня. Хозяин хочет свести его с хорошей кобылой, однако конь своенравный, не поддаётся на уговоры и на кобыл не смотрит. Он зачахнет здесь. Рожденный для служения одному сердцу, он никогда не станет потакать человеческой жадности. Я приведу его к вам, госпожа.

– Ты собираешься его украсть? – нахмурилась я.

– Нет, лишь вернуть истиной владелице, – ответил парень. – Все знают, что Грозный принадлежал вам, страннице с севера. И Гильтнер, хозяин конюшни, не посмеет возразить. Есть закон, воспрещающий торговать аратскими лошадьми и гласящий, что тот, кого конь признает, и будет его обладателем. Вам нечего бояться, госпожа.

– Понимаю твою решимость, но… – Я огляделась: ребята стояли у дальних стойл и в нашу сторону не смотрели, Алеард гладил по носу какого-то маленького смешного конька. Верну Грозного – выдам себя. Впрочем, рано или поздно обо мне все равно узнают. – Ты слышал что-нибудь о Маире Арнэ?

Паренек кивнул.

– Здесь все знают его историю. Деверо приезжал, хотел помочь, но все законно. Доказательства вины лорда Арнэ неоспоримы.

Я вздохнула.

– Если сам Верховный Правитель ничего не смог поделать…

– Или не захотел, – тихо сказал Анут. – Если бы вмешался Питер, его сын, могло бы получиться. Но он на Аратских островах и ничего не знает о судьбе друга.

– Значит, и об их приятельстве все в курсе…

– А? Ну, да, – кивнул Анут. – Они дружат с детства. Вот только Правитель никогда не поощрял эти отношения, и, поговаривают,  платит Антуану за то, чтобы тот брата в тюрьме держал.

– Пока не погибнет, – произнесла я, чувствуя жжение в ладонях. – Веди Грозного, Анут. Он мне пригодится.