Страница 48 из 66
В 24.00 26 декабря начальник штаба КалВО комбриг В.Н. Гордов направил командарму 2-го ранга А.Д. Локтионову шифротелеграмму № 6: «По донесению командира 2 ск докладываю: Аэродромы Виндава для 15 ип, Либава для 2-х эскадрилий 21 ип «Чаек», Вайноде для 2-х эскадрилий 39 сб готовы и могут авиацию принять в любое время. Полковник Федоров вторично облет[е]л и осмотрел аэродромы и по его докладу авиация может быть принята. Прошу дать распоряжение о перелете 15 ип к 1-му января [19]40 года, 2-х эскадрилий 21 ип к 5-му января [19]40 года. 2-х эскадрилий 39 сб полка в первую летную погоду». Однако в это время Москва была занята проблемой наращивания авиационной группировки на финском фронте, поэтому 28 декабря начальник Генштаба РККА наложил на этом документе резолюцию: «Подобрать новые части»[478].
В 5.30 29 декабря начальник Генштаба РККА направил Военному совету БОВО директиву № 0776 с требованием немедленно отправить пассажирским поездом управление 18-й авиабригады из Смоленска в распоряжение 7-й армии[479]. Однако в 14.00 29 декабря из Минска в адрес начальников Генштаба и штаба ВВС РККА была направлена шифротелеграмма № 2912 о том, что «управление 18[-й] а[виа]б[ригады] убыло в Латвию еще в ноябре месяце, о чем Вам было донесено, на территории СССР остались только командир и комиссар бригады»[480]. Тем не менее, Москва потребовала неукоснительного выполнения приказа. Соответственно, в 19.15 30 декабря из Минска начальникам Генштаба и штаба ВВС РККА была направлена шифротелеграмма № 3317: «Во исполнение шифрдирективы Генштаба № 0776 командир и комиссар 18 сбб убыли из Смоленска 31 декабря в распоряжение командующего 7[-й] армии [в] Сиверская. Помощник начштаба ВВС Красной Армии комбриг [В.Н.] Мальчиков меня известил, что управление 18[-й] а[виа]б[ригады] из Латвии распоряжением Заместителя наркома обороны тов. Локтионова направляется в распоряжение командующего ВВС 7[-й] армии»[481].
В 23.15 3 января 1940 г. командир 2-го ОСК комкор В.И. Морозов и бригадный комиссар М.П. Мареев доложили командарму 1-го ранга Б.М. Шапошникову: «Штаб 18[-й] аб отправлен 1 января. Технический состав 15[-го] истребительного полка и 39 сбп будет двумя эшелонами отправлен 5 января»[482]. Однако в 18.10 4 января начальник штаба КалВО комбриг В.Н. Гордов направил начальнику Генштаба шифротелеграмму № 4/19: «Большие снежные заносы не дают возможности перебросить из Вайноде в Либава технический состав и грузы 39 сбп для погрузки эшелонов. [В] связи с этим [по] донесению наштакора-2 отправка эшелонов с техническим составом 15[-го] истребительного полка и 39 сбп задерживается. При благоприятных условиях оба эти эшелона будут отправлены 5 января»[483]. 3 и 5 января эшелоны с управлением 18-й авиабригады прибыли на станцию Сиверская и 10 января оно было включено в состав ВВС Северо-Западного фронта, туда же к 17 января прибыли вышеупомянутые эшелоны с техническим составом авиаполков из Латвии[484]. 3 февраля 1940 г. 39-й скоростной бомбардировочный авиаполк прибыл в состав ВВС 8-й армии[485].
Тем временем в 20.30 29 декабря 1939 г. комдив Ф.К. Арженухин направил Военному совету КалВО шифротелеграмму № ш5/24: «Начальник Генштаба дал указания Военному Совету БОВО о переброске при первой летной погоде 21[-го] истрополк[а] в полном составе [на] аэродром Виндава. Что же касается 15[-го] истрополка и 39[-го] полка СБ, то отправка их временно задержана. Дозаправка 21[-го] истрополка Даугавпилс. Прошу сделать распоряжение о приеме полка для заправки»[486].
31 декабря временный начальник штаба ВВС КалВО капитан Гринштейн запросил по прямому проводу Оперативного дежурного Генштаба по ВВС капитана Анкудинова:
«Гринштейн: – Дело в следующем. Командующий войсками КВО получил такую телеграмму. Передаю текст. “На шифртелеграмму № 1796 сообщаю. Аэродром Виндава [к] приему самолетов готов. Аэродром дозарядки известен командиру бригады полковнику Федорову. Он лично облетывал их и находит в порядке. Целесообразный маршрут Орша, Голодаево, Иелгава, Виндава. Аэродром дозарядки Иелгава. [От] вашего решения зависит подготовка аэродрома дозарядки. Морозов. Мареев”. Вот все. Получив такую телеграмму, командующий просит сообщить ему, долетят ли самолеты до Иелгава и как они летят, на лыжах или на колесах. Это ему нужно для того, чтобы принять решение. Все.
Анкудинов: – С этим вопросом я незнаком. Постараюсь выяснить. По выяснении сообщу. Есть у Вас какие-нибудь еще вопросы?
Гринштейн: – Я попрошу по этим вопросам связаться с комбригом Беляковым и вызвать меня потом к проводу. Командующий ждет ответа. Все.
Анкудинов: – Хорошо».
Переговорив с заместителем начальника штаба ВВС Красной армии, Анкудинов в 17.45 вновь связался с Гринштейном и передал: «Тов. Гринштейн, я доложил Ваш вопрос комбригу [А.З.] Устинову. Он ответил, что сейчас этот вопрос находится в стадии разрешения. Занимается этим вопросом командарм Локтионов. Кроме того, добавил, что не исключена возможность отправки матчасти по железной дороге. У меня все»[487].
8 января 1940 г. началась отправка из Орши в Латвию железнодорожных эшелонов с подразделениями 21-го истребительного авиаполка. Однако в связи с тем, что за границу без соответствующего разрешения было отправлено несколько жен комначсостава, работавших в части, эшелоны 12 января были задержаны советскими пограничниками. В конце концов, эта проблема была урегулирована, женщин вернули обратно, и к 16 января 21-й истребительный авиаполк, имевший на вооружении 60 самолетов, полностью сосредоточился в пунктах новой дислокации в Лиепае и Вентспилсе[488].
Таким образом, к 20 января 1940 г. на территории Прибалтики дислоцировалось 5 авиаполков Красной армии (в Эстонии – 1 дальнебомбардировочный, 1 скоростной бомбардировочный и 1 истребительный; в Латвии – 1 истребительный; в Литве – 1 истребительный).
Советские базы в Прибалтике: хозяйственные проблемы
Создание советских военных баз в Прибалтике существенно изменило стратегическую ситуацию на северо-востоке Восточной Европы. Как верно отметил командующий КБФ флагман флота 2-го ранга В.Ф. Трибуц, «нетрудно понять, что с выходом Балтфлота в новые морские базы в соответствии с пактами о взаимопомощи с Эстонией и Латвией стратегическое положение нашей страны на Западе сильно изменилось в нашу пользу. Балтийский флот встал перед новыми колоссальными возможностями. Мы обязаны стать настоящими хозяевами Балтийского моря, накрепко оградить спокойное коммунистическое строительство в нашей стране и поэтому мы были обязаны ликвидировать белофинский плацдарм войны против нашей великой морской Советской державы»[489]. Новые возможности советского флота на море подкреплялись с воздуха развернутыми в Прибалтике ВВС. Однако до полноценной подготовки мест базирования было еще далеко. Небольшие вооруженные силы Эстонии, Латвии и Литвы не нуждались, да и не могли себе позволить иметь развитую военную инфраструктуру. Поэтому перед советским руководством встала масштабная задача организовать сооружение необходимых объектов для полноценного базирования частей Красной армии и флота. Это требовало разрешения целого ряда хозяйственно-правовых вопросов.
21 октября 1939 г. советский полпред в Эстонии сообщил о желании эстонской стороны «организовать смешанную комиссию на предмет разрешения могущих возникнуть инцидентов в связи с прибытием на эстонскую территорию советской Красной Армии и Флота. Они полагают сделать это, согласно эстонско-советскому пакту, на паритетных началах по четыре человека с каждой стороны». 22 октября Москва приняла это предложение, но высказалась за сокращение советского состава комиссии до 3 человек. 24 октября эстонская сторона согласилась с этим предложением[490]. 30 ноября смешанная советско-эстонская комиссия, в которую входило по 3 представителя с каждой стороны, начала свою работу в Таллине[491]. Тем временем 12 ноября были подписаны советско-латвийские соглашения о передвижениях советских войск и отдельных военнослужащих по территории Латвии и об использовании латвийского телеграфа, телефона и почты частями Красной армии[492]. 5 ноября Литва просила СССР урегулировать вопрос о порядке прохождения воинских эшелонов снабжения в Вильно[493]. 17 ноября советский полпред в Каунасе поставил перед НКИД СССР вопрос о необходимости «оформить различного рода соглашениями вопросы, вытекающие из пребывания наших войск в Литве»[494]. 21 ноября советская сторона предложила литовскому правительству назначить представителей для подготовки соглашений относительно пользования телефоном, телеграфом и организации регулярного движения почтовых вагонов по линии Минск – Вильно[495]. Соответствующее предложение было сделано и эстонской стороне[496]. Однако начавшиеся переговоры по этим вопросам продвигались довольно медленно[497].
478
Там же. Л. 259.
479
Там же. Ф. 34980. Оп. 3. Д. 118. Л. 228.
480
Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 282. Л. 256.
481
Там же. Л. 268.
482
Там же. Л. 262.
483
Там же. Д. 283. Л. 131.
484
Там же. Д. 283. Л. 111; Ф. 34980. Оп. 11. Д. 565. Л. 45, 56; Д. 568. Л. 145а, 152а.
485
Там же. Ф. 34980. Оп. 11. Д. 570. Л. 3–4.
486
Там же. Ф. 29. Оп. 34. Д. 371. Л. 83.
487
Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 275. Л. 593–595.
488
Там же. Д. 283. Л. 150; Д. 457. Л. 49, 58; Ф. 29. Оп. 34. Д. 510. Л. 17–18; Оп. 57. Д. 1. Л. 103–109; Ф. 33988. Оп. 3. Д. 376. Л. 61, 121; Ф. 34912. Оп. 1. Д. 1785. Л. 2.
489
Петров П. Балтийский флот. Финский гамбит. С. 231.
490
Полпреды сообщают… С. 139, 140–141, 144; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 618.
491
Полпреды сообщают… С. 176–177.
492
Там же. С. 162–165.
493
РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1236. Л. 306.
494
Полпреды сообщают… С. 165–167; СССР и Литва… Т. 1. С. 355–357.
495
Полпреды сообщают… С. 169–170.
496
Там же. С. 175–176.
497
Там же. С. 223–227, 245, 286; СССР и Литва… Т. 1. С. 383–384, 392–394, 400–403, 408–409, 414–416; Дризул А.А. Указ. соч. С. 261–264.