Страница 28 из 66
Тем временем, начиная с 18 сентября, Литва зондировала позицию Англии и Франции по Виленскому вопросу, однако какого-либо однозначного ответа со стороны западных союзников получено так и не было[280]. Максимум чего удалось добиться литовскому посланнику в Англии, так это получить 10 октября в неофициальной беседе указание на то, что «может случиться так, что Британское правительство позже сделает заявление, что оно не признает никаких осуществленных или будущих изменений территории Польши», но если Москва принудит Каунас принять от нее территорию Виленского края, Лондон будет вынужден лишь констатировать происшедшее. Если же и будет сделан протест, то лишь для проформы[281]. В этой обстановке, обсудив ситуацию с прибывшими из Москвы К. Бизаускасом и С. Раштикисом и убедившись в невмешательстве Германии, которой было сообщено о советских требованиях[282], и пассивной позиции Англии и Франции, литовское руководство решило принять советское предложение.
После возвращения обоих членов литовской делегации в Москву 10 октября в 19.30 начался третий раунд советско-литовских переговоров, в ходе которого был еще раз обсужден проект единого договора, выработанный на базе двух советских и литовского проектов. В конце концов, в 2 часа ночи 11 октября был подписан датированный 10 октября «Договор о передаче Литовской республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой» сроком на 15 лет, предусматривавший ввод 20-тысячный контингента советских войск. Советские базы должны были разместиться в местах, которые будут определены по взаимному соглашению. Стороны взяли на себя обязательство не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных против другой стороны. Советский Союз брал на себя обязательство оказывать помощь литовской армии вооружением и военными материалами на льготных условиях. В договоре специально оговаривалось, что его выполнение не должно затрагивать суверенные права сторон, в частности их экономической системы и государственного устройства. Для проведения договора в жизнь создавалась Смешанная комиссия на паритетных началах. Договор был ратифицирован СССР 12 октября, Литвой – 14 октября и вступил в силу 16 октября после обмена ратификационными грамотами в Каунасе. Тем временем начавшиеся 8 октября советско-литовские экономические переговоры завершились подписанием 15 октября торгового соглашения на период с 1 ноября 1939 г. по 31 декабря 1940 г., которым был установлен двусторонний торговый оборот в 40 млн литов[283].
27 октября был подписан дополнительный советско-литовский протокол, которым в изменение статьи 2 договора от 12 июля 1920 г. устанавливалась новая линия границы между СССР и Литвой, которая получила Виленский край общей площадью 6 909 кв. км с населением около 482,5 тыс. человек[284]. 31 октября заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин направил В.М. Молотову докладную записку, в которой указал, что 1 ноября должна начаться работа по демаркации советско-литовской границы, для чего было предусмотрено создание смешанной комиссии в составе 4 человек от каждой стороны и 2 подкомиссий по 3 человека. Соответственно 3 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданное 4 ноября постановление СНК СССР № 1824-472сс, согласно которому в Москве создавалась Центральная смешанная советско-литовская комиссия. Председателем советской делегации был назначен заведующий правовым отделом НКИД Л.М. Куроптев, а ее членами – комбриг А.М. Василевский и полковник А.А. Смирнов от Генштаба и майор П.В. Теплов от пограничных войск НКВД. Литовскими представителями в комиссии стали директор политического департамента МИД Э. Тураускас, полковник А. Крикшчунас, капитан Лесис и Левицкас. Непосредственная работа по демаркации возлагалась на две советско-литовские подкомиссии. «Полевые работы должны быть закончены к 1 февраля 1940 г. Оформление материалов демаркации должно быть закончено в кратчайший срок и, во всяком случае, не позднее 15 апреля 1940 г.»[285]. 28 ноября постановлением СНК СССР № 1975-549сс была утверждена Инструкция для советской делегации в Центральной смешанной советско-литовской пограничной комиссии[286]. 5 декабря был подписан советско-литовский протокол об обмене ратификационными грамотами по Дополнительному протоколу о границе от 27 октября[287].
Советско-прибалтийские договоры в восприятии современников
Начавшаяся война в Европе и действия Красной армии в Польше после 17 сентября 1939 г. не улучшили советско-английских и советско-французских отношений, ухудшившихся после подписания договора о ненападении с Германией, который был воспринят английским и французским руководством как поражение их внешнеполитической стратегии. Вместе с тем, не желая подтолкнуть Светский Союз к дальнейшему сближению с Германией, Англия и Франция не стали обострять проблему советского вмешательства в германо-польскую войну, а стремились уточнить советскую позицию относительно войны в Европе. В Лондоне и Париже обозначилось два внешнеполитических курса в отношении Москвы. Один из них рассматривал СССР как главного противника западных союзников, для нанесения ущерба которому были хороши все средства, а второй исходил из необходимости первоначального разгрома Германии, что требовало привлечения Москвы к антигерманскому фронту любыми возможными способами. В любом случае западные союзники были заинтересованы в провоцировании напряженности в советско-германских отношениях. Кроме того, англо-французская пропаганда активно использовала тезис о «красной опасности» для Европы[288].
При этом реакция западных союзников на действия Советского Союза в Прибалтике была достаточно спокойной. Так, 30 сентября советский полпред во Франции сообщил в Москву, что «советско-эстонское соглашение не вызывает критики. Признается, что законное ограждение наших интересов в Балтийском море проведено в рамках соблюдения суверенитета Эстонии и что у СССР нет намерения изменять статус-кво балтийских стран»[289]. Вместе с тем во Франции начали разрабатываться различные планы действий против Советского Союза, в которых определенное место отводилось и государствам Прибалтики. Уже 5 октября председатель комиссии по иностранным делам палаты депутатов французского парламента Ж. Мистлер заявил латвийскому посланнику в Париже О. Гросвальдсу, что прибалтийские государства должны быть готовы к совместному выступлению против СССР, для чего им необходимо заключить между собой военный союз. 12 октября исполняющий обязанности заведующего разведывательным бюро генштаба французской армии Дж. Мьерри говорил Гросвальдсу о подготовке англо-французских операций против Советского Союза и подчеркнул, что одновременно «должны будут выступить прибалтийские государства, Финляндия и скандинавские страны»[290].
Тем временем французская пресса активно обсуждала действия Москвы в Прибалтике, особенно подчеркивая их антигерманскую направленность. Так, 9 октября газета «Тан» отмечала, что «Германия проиграла войну на Востоке, так как она должна отказаться от всех намеченных ранее планов своей экспансии в этой области». Соответственно констатировался «плачевный конец великой мечты о германской гегемонии в Центральной и Восточной Европе, против которой Советская Россия воздвигает сейчас гигантскую стену, простирающуюся от Балтийского моря до Черного». 13 октября та же газета отмечала, что договоры СССР со странами Прибалтики «определенно направлены против германской державы», которая не решается на борьбу против большевистской России[291]. 11 октября советский полпред в Париже сообщил в Москву: «Вообще надо отметить, что французы и ранее относились гораздо спокойнее к нашему укреплению на Балтике, чем англичане. Объясняю это сравнительно слабой заинтересованностью французов в Балтике. Наша балтийская акция все время расценивалась в двух разрезах – в разрезе бесспорных и никем не оспариваемых наших интересов и в плане оттеснения немцев от Балтики. Последний момент особенно оттеняется и подводит к выводам Черчилля о совпадении конечных интересов»[292]. 19 октября советский полпред в Париже сообщил в Москву о том, что относительно прибалтийской акции здесь «возобладало мнение, что СССР не выйдет из нейтралитета и что его балтийская политика, ослабляя германизм и преграждая ему дорогу на Восток, объективно и в перспективе выгодна Франции»[293]. 28 октября французское посольство в Москве сообщало в Париж, что «для Франции выгодно получение Россией обратно территорий, которыми она владела в 1914 г. и которые позволяют ей сохранять равновесие с Германией»[294].
280
СССР и Литва… Т. 1. С. 195–196, 215–217, 240–242, 258–260.
281
Там же. С. 301–304.
282
ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 171.
283
РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 2407. Л. 140–141; Правда. 1939. 17 октября; Полпреды сообщают… С. 92–94, 123, 124–128; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 173–176; СССР и Литва… Т. 1. С. 262–264. Решение о ратификации договора о взаимопомощи было принято Политбюро ЦК ВКП(б) 12 октября 1939 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1015. Л. 12).
284
Очерки истории Коммунистической партии Литвы. Т. 2. С. 503; Полпреды сообщают… С. 95–98; СССР и Литва… Т. 1. С. 292–295.
285
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 249–250; СССР и Литва… Т. 1. С. 348–349; ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1 в. Д. 510. Л. 114–115.
286
ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1 в. Д. 509. Л. 39–44.
287
Правда. 1939. 7 декабря; Полпреды сообщают… С. 190; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 368–371; СССР и Литва… Т. 1. С. 388–390.
288
Севостьянов П.П. Перед великим испытанием. Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны. Сентябрь 1939 г. – июнь 1941 г. М., 1981. С. 125–127.
289
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 143.
290
Сиполс В.Я. Тайная дипломатия. Буржуазная Латвия в антисоветских планах империалистических держав. 1919–1940 гг. Рига, 1968. С. 320–321; Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. Канун Великой Отечественной войны. 1939–1941. М., 1997. С. 145.
291
Сиполс В.Я. Тайны дипломатические. С. 145.
292
ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 177–178.
293
Там же. С. 202–203.
294
Сиполс В.Я. Указ. соч. С. 144.