Страница 15 из 19
Станица, которая, по сути, является спутником Луганска, теперь отгорожена от него блокадным барьером. Чтобы попасть в город, где раньше работали или торговали многие его жители, нужно ехать в объезд, что занимает около 7 часов – или пересекать границу за взятку. Водитель грузовика Валентин, проживающий в Лисичанске, рассказывает, что еще в конце мая через украинские пункты пропуска можно было провести за деньги буквально все, чем негласно пользовались некоторые крупные торговые компании. По его словам, представители батальона «Айдар» давно поставили этот бизнес на поток. Переброска контрабанды заранее согласовывается по звонку на специальные телефонные номера, после предоплаты на банковскую карту, сумма которой зависит от стоимости груза, обстановки на границе и других факторов. После этого машины с «правильными» номерами пропускаются без осмотра и проволочек. Согласно мнению местных журналистов, ежемесячные объемы этого теневого бизнеса на блокаде Донбасса в общей сумме составляют несколько миллионов долларов. И, как показала неудавшаяся попытка разоружить криминальный батальон «Торнадо», центральные власти не могут, да, в общем, и не хотят пресекать действия тех, кто наживается на высокодоходных схемах контрабандных поставок. Скорее всего, потому, что сами имеют в них свою долю.
Другие, «несогласованные» грузы нередко перехватывают, о чем с большой помпой отчитываются перед общественностью правоохранители. Так, 27 июня на границе арестовали партию продовольствия и лекарств, которые провозили через линию фронта обходными путями. «Автомобили пытались пересечь линию соприкосновения в обход установленных блокпостов. Шесть из задержанных правоохранителями грузовиков перевозили мясную продукцию, еще один – разные медикаменты», – сообщается об этом в отчете Службы безопасности Украины, – с такой гордостью, как будто речь идет об оружии и взрывчатке. Националистические политики, которые годами спекулировали на теме голодомора, закономерно закончили тем, что впервые за многие десятилетия нашей истории открыто пытаются внедрить в жизнь политику продовольственной блокады.
По сути, от нее страдают только местные жители – причем по обе линии фронта. Жители Станицы, которые раньше возили на луганские рынки фрукты, овощи, масло, мясо и молоко, лишились одного из последних источников заработка. В итоге цены на редиску, черешню или клубнику упали в Станице до минимума – продавать их тут некому. В самом Луганске дефицит продовольственных товаров компенсировали поставки продуктов от российских, белорусских и казахстанских производителей. Однако это спровоцировало повышение цен, очень болезненное для многих людей.
С начала лета блокада была дополнительно ужесточена. Так, в двадцатых числах июня украинская сторона парализовала движение транспорта через два действующих пункта пропуска в районе Донецка – как раз тогда, когда город вновь начали интенсивно обстреливать. В час через них в среднем пропускают по 5 автомобилей. Житель Алчевска, который хотел отвезти свою семью на море в Бердянск, рассказывает, что ему пришлось простоять на выезде в сторону Волновахи около десять часов, в пробке, где застряли сотни машин. При этом температура воздуха достигала 38 градусов тепла, превращая застрявшие автомобили в душегубки.
– Некоторым стало плохо в раскаленных машинах. Вода у нас быстро кончилась – хорошо, что в одном из автомобилей рядом поделились минералкой, и мы ей детей поили, а сами ради экономии не пили, пока какие-то донецкие волонтеры воду не привезли. Люди ходили «в туалет» прямо на трассе, дети измучились, кричали. А развернуться и уехать обратно было очень сложно. Многие пытались проехать туда-сюда по обочине, но там могли быть мины. «Скорая помощь» к кому-то приезжала, но до места не добралась – мы видели, как врачи пешком через пробку шли, – вспоминает он о своем пребывании в пробке, которая растянулась почти на 10 километров.
В целом путь из Донецка в Мариуполь занимал в эти дни около полутора суток, а тем, кто выехал по этому маршруту в обед, пришлось ночевать в поле. Побывавшие в заторах люди отмечают, что их организовали искусственно – чтобы максимально затруднить пересечение границы. По упрощенной процедуре сейчас не всегда пропускают даже гуманитарку – так, 26 июня в пробке застряла колонна грузовиков, которая везла в Донецк 380 тонн гуманитарной помощи. Вне очереди могут проехать только машины с детьми в возрасте до одного года. Транспорт тщательно досматривают, отбирая даже медикаменты, если не получается доказать, что они предназначены для личного пользования. Одна из главных причин огромных заторов – запрет на проезд для рейсовых автобусов, маршруток и транспортных средств вместимостью свыше 8 человек, который ввела 17 июня украинская сторона. Теперь местные жители вынуждены пользоваться частным легковым автотранспортом, что резко увеличило нагрузку на трафик. При этом таксисты берут за проезд от пропускного пункта в Донецк 200 гривен, плюс требуют еще по 100 гривен за каждый час простоя в многокилометровых пробках. За проезд от границы до Запорожья требуют заплатить почти вдвое больше, а спекулянты, занимая место в очереди, предлагают продать его на подходе к пропускному пункту.
Правительство погруженной в глубокий социально-экономический кризис Украины искусственно создает на востоке Европы подобие палестинского Сектора Газа. Положение людей на Донбассе, где давно разворачивается настоящая гуманитарная катастрофа, не трогает чиновников, патриотических политиков и командиров националистических батальонов. Они превратили войну в циничный, но очень выгодный бизнес, списывая на нее все проблемы и обогащаясь за счет коррупции, которая всегда была родной сестрой контрабанды. Хотя таким образом своими руками закрепляют и углубляют разделение «единой страны».
Июнь 2015 г.
Контрабандная интеграция
11 июля 2015 года закарпатский райцентр Мукачево стал центром вооруженных столкновений, масштаб которых вполне позволяет сравнивать их с боями на Донбассе. Группа вооруженных боевиков «Правого сектора» прибыла в местный спортклуб, принадлежащий депутату украинского парламента от группы «Воля народа», бывшему «регионалу» Михаилу Ланьо, и открыла стрельбу, в результате которой был тяжело ранен один из охранников. Милиция попыталась заблокировать их на международной автотрассе «Киев-Чоп», однако «Правый сектор» расстрелял ее из автоматов, гранатометов и пулемета, установленного на одном из их бронированных «внедорожников». Три милицейские машины были сожжены, загорелась расположенная рядом с местом событий автозаправка, а националисты с боем прорвались в село Лавки и укрепились там, захватив в качестве заложника местного подростка.
События развивались так, будто вокруг были не карпатские горы, а донецкие терриконы. Населенный пункт оцепили войска, правительство ввело в регион бронетехнику, а в небе появились военные вертолеты. Однако, несмотря на эти предпринятые для успокоения общественности меры, боевикам предоставили возможность безнаказанно скрыться в лесном массиве, и в результате большинство из них благополучно покинули регион – что впоследствии признали сами правоохранители. Украинская власть не решилась пойти на конфликт с ультраправыми и, фактически, спустила скандальное дело «на тормозах». Несмотря на то, что действия «Правого сектора» были квалифицированы Генеральной прокуратурой как «теракт» и «создание преступной группировки», а в результате стрельбы погибли два человека, было ранено шестеро милиционеров и трое гражданских лиц, которые случайно оказались на месте событий.
Но главной жертвой этих событий, которые на несколько дней лидировали в топе международных новостей, стали многострадальные «евроинтеграционные перспективы Украины», которые окончательно добил мукачевский инцидент. Практически все комментаторы и обозреватели особо подчеркивали, что бои с участием боевиков вооруженного до зубов парамилитарного формирования с неясным правовым статусом проходили всего в 30–40 километрах от границы с Европейским союзом, вплотную приблизив к нему украинскую войну, которая явилась результатом поддержанного европейскими политическими элитами «евромайдана». Порожденное этим Франкенштейном чудовище вплотную подобралось к своему создателю – и трудно поверить в то, что ему захочется впустить его к себе за порог.