Страница 11 из 19
Но что делать сейчас, когда мы все так же ясно видим грозящую стране катастрофу – бездну, которая давно уже всматривается в нас? Нам нужно смотреть этой угрозе в глаза, и вслух рассказывать о ней обществу – несмотря на цензуру в СМИ, угрозы со стороны правых боевиков и неизбежный законодательный запрет левой идеологии, – а также вести принципиально важную борьбу за право на мирный протест. Каким бы высоким не был градус патриотической пропаганды, жесткие антисоциальные реформы заставят сопротивляться им множество людей – причем, в их числе будут и вчерашние сторонники майдана, акции которых начнут разгонять наемники олигархического правительства вроде «Айдара», «Донбасса» или «Азова». Эти разочарованные люди тоже станут составной частью нового движения, базовыми принципами которого могут быть требования сворачивания антисоциальной политики, национализации основных активов производства и демократизации общества.
Задача одновременно проста и крайне сложна – альтернативная неолиберальному курсу идеология должна стать материальной силой, овладев сознанием масс. И чем больше времени на это уйдет, тем более страшными потерями обернется для страны то, что готовит сейчас для нас правительство майдана.
Декабрь 2014 г.
Угольный уроборос
На центральной площади западноукраинского города Нововолынска прошла акция протеста шахтеров, в которой приняло участие не менее полутора тысяч человек. Они выступили против закрытия шахты № 1 «Нововолынская». В это трудно поверить, но ее обесточили с перспективой дальнейшей ликвидации – несмотря на то, что Украина страдает от острой нехватки электроэнергии по причине острой нехватки угля.
Пожалуй, это один из самых фантастических парадоксов украинского капитализма эпохи победившего «евромайдана», который должны в полной мере оценить оставшиеся без света люди.
Пока нам помогает теплая погода – об этом без обиняков заявил премьер-министр Яценюк. Он признал, что при понижении температуры воздуха, когда ТЭС будут расходовать больше угля, его последние запасы истощатся всего за несколько дней. Все знают, что угля не хватает – это прямое и прогнозируемое следствие развязанной на Донбассе войны. Но всего за несколько дней до начала веерных отключений электричества по всей территории нашей страны Кабинет министров во главе со все тем же Яценюком принял решение закрыть в 2015–2019 годах сразу 32 «убыточных» шахты. Согласно этому плану, в том же Нововолынске должна уцелеть всего одна шахта – при том, что никто не говорит, где будут трудоустраиваться оставшиеся без работы жители этого ориентированного на угледобычу города, кто будет кормить их семьи и что станет с объектами инфраструктуры, которые пребывали ранее на балансе этих предприятий.
Еще 24 украинских шахты будут «законсервированы» – фактически они также будут закрыты, а 37 наиболее прибыльных угледобывающих предприятий планируется передать в частные руки, чтобы они потом продавали уголь тому же государству, но по гораздо более высокой цене.
Поистине в этой истории не знаешь – плакать или смеяться. Министр Юрий Продан, представивший одобренную Кабмином программу уничтожения угольной промышленности Украины, был тем самым человеком, который на глазах всей страны провернул блистательную сделку с южноафриканским углем, достойную лучших афер великого комбинатора. Напомним, что этот закупленный на краю света уголь был приобретен по завышенной спекулятивной цене, и, к тому же, плохо подходит по своим показателям для украинских теплоэлектростанций. Несколько честных украинских чиновников цинично обогатились на этой сделке. Но найти альтернативу углям Донбасса – пусть даже по гораздо более высоким расценкам – пока так и не удалось. Хотя, начиная войну, правительство Яценюка громко заявляло, что оно без проблем найдет за границей замену «ненужному» углю донецких и луганских шахт.
Уголь давно стал личным врагом украинских либералов – ведь Углепром был одним из самых больших сегментов индустрии, оставшихся в собственности у государства. И уже в силу самой своей специфики угледобывающая отрасль требует постоянных бюджетных расходов на поддержание и развитие своей инфраструктуры, на выплату зарплаты и регрессных компенсаций для многотысячных трудовых коллективов украинских шахт. А их представители вдобавок активно добивались выплаты задолженностей по зарплате с помощью маршей, митингов и забастовок, возмущая этим покой столичных чиновников.
В украинской прессе и на солидных экспертных конференциях раз за разом вызывали дух баронессы Тэтчер, которая, наверное, уже устала летать в Киев из хорошо натопленного углем ада. Украинцам настойчиво рекламировали ее кампанию по уничтожению британского углепрома – разумеется, ни словом не говоря о целом комплексе вызванных этим социально-экономических проблем. И прозрачно намекали, как хорошо было бы внедрить этот опыт в украинских реалиях, избавившись от черного наследия «совка».
Как результат, в представлении среднестатистического буржуа наша угледобывающая отрасль давно выглядела затратным и устаревшим архаизмом, рудиментом советского индустриального монстра, который тяжелым бременем отягощает украинскую экономику. Не секрет, что в эти настроения вплетались нотки социального расизма. Ведь офисная публика никогда не скрывала презрительного отношения к чернорабочему «быдлу», неспособному воспринять высокие ценности европейской цивилизации и национальной культуры – этим потомкам уголовников и безродного пролетариата, которые, вдобавок, всегда являлись электоратом всевозможных «антиукраинских» сил.
Казалось бы, высокая потребность в угле для экономики Украины была самоочевидной – даже получив в наследство от УССР пять атомных станций и развитую систему гидроэнергетики, украинское государство не могло отказаться от дешевого угля, который служил базовым топливом для украинских теплоэлектростанций. Однако угольная промышленность требовала дотаций, не принося прибыли – и потому все последние четверть века украинские эксперты и журналисты вдумчиво поясняли обществу, какие блага принесет нашей стране радикальное реформирование этой отрасли – путем ликвидации как можно большего числа «ненужных» шахт и связанной с ними социальной инфраструктуры. С последующей приватизацией всего, что останется после этих «реформ». Ведь олигархи уже успешно прибрали к рукам шахты с коксующим углем для нужд своих металлургических комбинатов.
Кармы нет – но она работает. С победой «евромайдана» эти мечты наконец-то начинают сбываться – и последствия этого ощущает сейчас на себе вся погрузившаяся во тьму Украина, скупая дизель-генераторы, свечки и протирая стекла дедовских ламп-«керосинок». За какой-то неполный год правый режим стахановскими темпами подорвал угольную отрасль – как на Востоке, так и на Западе Украины, уничтожая ее снарядами и постановлениями Кабмина. И наконец-то сумел объединить страну общей проблемой отключения света.
«Шахты отключают от электричества из-за дефицита угля», – говорит профсоюзный лидер Михаил Волынец. В этих словах – замкнутый круг украинского кризиса. Уроборос – древний сакральный знак, который изображает кусающую себя за хвост змею. Вполне подходящий символ для нашего правительства, которое обесточило «воинов света», добывших для него власть на майдане.
Шахтерский митинг в Нововолынске закончился ультиматумом: его участники пообещали перекрыть через три дня движение на расположенной возле города международной трассе, которая символически ведет к границам Евросоюза.
Декабрь 2014 г.
«Профилактика» протестов
Сразу после Нового года в Одессу ввели войска. Подразделения Национальной гвардии вступили в город рано утром, в сопровождении десятка бронированных автомобилей, перепугав сонных обывателей. Киевские власти впервые ввели армейские подразделения в миллионный город, находящийся в сотнях километров от формальных границ «зоны Антитеррористической операции». Причем солдаты Нацгвардии не отправились на дислокацию в казармы, а в полной боевой экипировке, с автоматами, приступили к патрулированию главных улиц Одессы и заняли позиции на постах ГАИ, принимая участие в проверке проезжающих через них автомобилей.