Страница 19 из 34
— А где я возьму даосский халат и умную книжку?
Усмехнувшись, господин Хонг протянул мне пластиковый пакет, в котором я нашел легкий шелковый халат темно-коричневого цвета с белым плетеным льняным поясом и тонкую брошюрку, принадлежащую, как не трудно было догадаться заранее, перу Лао Цзы. Я раскрыл ее наугад на пятидесятой главе:
Подходящая цитата, ничего не скажешь. Хонг, суеверный как всякий порядочный житель Гонконга, резко отшатнулся от меня, когда увидел, на какой странице открылась мне священная книга Дао. Я рассмеялся.
— А книгу И Чинь вы с собой не возите? — спросил я, — а то б погадали сейчас на Книге Перемен...
Мое веселье почему-то не оказалось заразительным. Впрочем, Хонг довольно быстро совладал с собой и придал лицу строгое, непроницаемое выражение. А я подумал вдруг, что в юношеские дни моих собственных астрологических упражнений знамения слепой судьбы не вызывали у меня таких всплесков иронии. Правда, астрология — это не простое гадание, основанное на случайно выпавших цифрах. Кости можно бросить десять раз подряд и десять раз получить разные картины будущего. И книгу И Чинь можно открывать на разных местах, обесценивая тем самым достоверность предыдущей находки. А натальный и прогрессивный гороскоп для каждого отдельного человека в каждый отдельный момент времени остаются прежними, сколько раз их ни составляй. Можно, конечно, спорить о том, насколько они при этом достоверны, вернее, о достоверности каждой отдельной интерпретации, которую мы им даем. Я пожалел, что забросил в свое время астрологию.
Катер меж тем все больше удалялся от берегов Каулуна, огибая с востока побережье острова Гонконг. Поросшие тропическим лесом горы, перечеркнутые во многих местах серыми нитями автострад, скрыли от нас сгрудившиеся (вокруг главной гавани небоскребы Сентрала и виллы, обступившие пик Виктории... Кое-где из сплошных зеленых зарослей торчали, причудливо чередуясь, одинокие пагоды и опоры линий электропередач. По правому борту вдали в утренней дымке угадывались ломаные очертания берегов Лантау. Впереди Смутным пятном обозначился остров Ламма, который нам предстояло пройти левым бортом. Судя по карте, до Длинного острова оставалось не более семи километров.
— А что мне делать с моей сумкой? Оставить на катере?
— Нет, конечно, возьмите ее с собой, — сказал Хонг. — Мало ли что...
— Странное это, наверное, будет зрелище. Даос с кудрявой головой, в джинсах и кроссовках, да еще и с израильской армейской вещевой сумкой через плечо, — заметил я. — На месте любой охраны я бы из пулемета косил таких даосов. Причем еще на рейде...
— Там и не таких видали, — заверил меня Хонг, — есть негры, есть русские, американцы, поляки... Кто с сумкой, кто с рюкзаком, а кто и с палаткой... Если всех косить на рейде, в гавань потом не войдешь.
— Ладно, прорвемся. А что такое этот ваш "всякий случай", о котором я все время слышу?
— Не хочу гадать, — искренне ответил Хонг, — но всякое может случиться.
— Например, вы меня высадите и уплывете?
— Например, нас засекут и обстреляют с берега.
— И что мне в этом случае делать?
— Поступайте по обстоятельствам. Если останетесь один, старайтесь все время держаться на людях. Избегайте пустых переулков и безлюдных мест. От храма довольно оживленная дорога ведет к главной пристани, оттуда вы можете паромом добраться до Каулуна, Сентрала, Лантау или Абердина. В крайнем случае, есть еще один паром до острова Пен Чау. Это, конечно, худший вариант. Но если нас засекут раньше времени, то главная задача будет скрыться с Длинного острова. Куда угодно. И как угодно.
— А что мне делать на острове Пен Чау?
— Бежать дальше. Пересесть на кайдо, такой небольшой местный паром, который идет до монастыря молчальников на острове Лантау.
— А на Лантау что?
— Оттуда каждые полчаса паром до Каулуна.
— Вы что, серьезно собираетесь меня бросить на Длинном острове? — спросил я.
— Нет, мы собираемся вас забрать. С той же верфи, на которой высадим. Но стоит предусмотреть все возможные варианты. Вот, возьмите.
Хонг By протянул мне плотный бежевый конверт маниловой бумаги. Я вывалил его содержимое себе на колени. Там был австралийский паспорт на имя Стенли Маттуэя — с моей цветной фотографией! — билет до Тель-Авива через Токио и Москву, брошюра гонконгской туристической ассоциации "Острова Гонконга" и две тысячи местных долларов сотенными бумажками. "Там немного, но на похороны хватит", — пробормотал я себе под нос. Господин Хонг вопросительно на меня посмотрел.
— Поэзия, мистер Хонг, великая русская поэзия, — пояснил я, распихивая содержимое конверта по отделениям своего бездонного (остатки прежней роскоши), а потому пустующего (дань нынешним реалиям) сен-лорановского бумажника.
— О да, поэзия, — рассеянно кивнул он и вдруг указал на приближающуюся полоску берега. — Вот он, Длинный остров. Мы подойдем к нему с западной стороны. Скоро будем проплывать напротив поместья. Правда, с моря его не очень хорошо видно.
XXV
Остров Чунг Чау, очертаниями на карте напоминающий вешалку, (вблизи оказался прелестным, живописнейшим уголком, вовсе не похожим на "традиционную картинку Средиземноморья", которой пытаются завлечь туристов наивные составители брошюры Гонконгской туристической ассоциации. Во-первых, Тихий океан с его неповторимым лазурно-сизым оттенком и гладкой, почти мраморной поверхностью вод, никаким боком не похож на сине-бурое Средиземное море в хронической двухбалльной лихорадке. Во-вторых, пестрое скопление рыбацких джонок с парусами в форме веера, облепивших подветренную бухту Длинного острова, даже отдаленно не напомнило мне ни тель-авивскую, ни ларнакскую пристань. Да и поднимающийся над гаванью остроконечный купол даосского храма тоже не вызвал у меня никаких ассоциаций ни с луковками православных церквей на греческих островах, ни с колокольнями Старого Яффо. Об Александрийской гавани с ее пакгаузами мне и вспоминать не захотелось.
— Вон там, — господин Хонг указал рукой на длинный ряд прилепившихся к воде обветшалых деревянных сараев, от каждого из которых метров на пять-шесть выдавались в бухту широкие мостки, — средняя верфь, с желтой вывеской. Там мы вас и высадим. Позади верфи есть деревянная лестница, она ведет прямо к храму. Когда подниметесь до главной улицы поселка, сразу налево. После встречи с вашим человеком не задерживайтесь ни на минуту. Сразу звоните нам. Вот телефон. Пользоваться умеете?
Хонг вложил мне в руку небольшой, но увесистый аппарат "Эрикссон" с короткой негнущейся антенной. Я набрал свой иерусалимский номер и спустя несколько секунд услышал собственный голос на автоответчике. Я прервал связь.