Страница 11 из 49
- Ничего, - выдавила и из себя улыбку Женя. - Тебе нужно отдохнуть, ты слишком много работаешь.
- Не сейчас.
И он снова вернул все свое внимание бумагам, отняв у нее свою руку. Женя слабо улыбнулась и оставила его, отправившись в спальню, где села за учебники. Внутри был какой-то осадок, какое-то напряжение. Она чувствовала свою вину, нагнетала ее все больше и больше. И не знала, что сделать и как все исправить.
Неужели это конец? Неужели он отдалился от нее слишком далеко? Женя не могла его судить за это - сама виновата. Но она хотела бы поговорить об этом, но не хочет он, списывая свое настроение и поведение на работу. Она очень сомневалась, что там есть какие-то проблемы: Дима работал в таком месте, где они бывали крайне редко, да и не так масштабны, как казалось сейчас ей со стороны. И еще он избегал ее. Это было понятно очень четко. Он почти к ней не прикасался, не смотрел. И всю последнюю неделю спал на диване в гостиной. Ее это задевало и беспокоило. Все-таки на его отношении к ней очень сильно сказалось то, что в последний раз он едва спас ее от изнасилования. Ему наверняка стала противна мысль быть с ней рядом. Мужчины ведь такие собственники, а Дима еще и очень ревнив. Но как же ей исправить это?
Весь следующий день Женя размышляла о том, чтобы сделать первый шаг. Она никогда не была скромницей и застенчивостью не отличалась, была уверена в себе и своей привлекательности. Поэтому решила просто соблазнить своего молодого человека. Уверить его в том, что он один единственный для нее, что она любит его и ценит.
В тот же вечер она приготовила красивый ужин, под тонкий полупрозрачный халатик надела ажурное белье, сделала прическу, убрав волосы наверх, тем самым открывая взгляду изгиб тонкой лебединой шеи. Легкий макияж подчеркнул ее глаза и губы. Девушка была довольна своим внешним видом.
Но Дима не пришел вовремя, что было уже почти привычно. В тонком халатике девушка быстро замерзла, и сменила его на обычный, повседневный и теплый. А когда Дима все-таки вернулся домой уже после десяти вечера, то даже не взглянул на нее, не заметил ничего. Это зацепило Женю, но она решила пойти до конца.
Пока после ужина она убирала со стол, Дима пошел в душ, куда через время пришла и она. Мужчина уже освежился и стоял перед зеркалом, заматывая на бедрах полотенце. Когда она зашла внутрь, он лишь коротко посмотрел на нее, и отвернулся, будто и не заметил. Она подошла к нему со спины и провела пальцами по теплой мокрой коже в легкой ласке. Подалась вперед и коснулась ее губами, оплетая руками талию парня.
- Не надо, - сбросил с себя ее руки Дима и отошел.
Женя растерянно и непонимающе смотрела, как он уходит, а по щекам потекли слезы обиды и разочарования. Он ее не хочет! Она стала ему противна! Но черт - чего еще ей стоило ожидать? Она сама - сама! - виновата в таком положении вещей. Рано или поздно это должно было случиться, и случилось. Но как же это больно!
Утирая слезы с глаз и успокаиваясь потихоньку, Женя провела в ванной с полчаса. А когда вышла, Дима уже спал. В гостиной на диване. Она с тоской посмотрела на него и ушла в спальню.
Дима не спал и видел, в каком состоянии была Женя. Он понимал, что обидел ее своим пренебрежением и отказом. Понимал, что поступает глупо. Но ему все еще было безумно стыдно за то, что он изменил ей. Стыдно и неловко. Он буквально боялся ее коснуться, чтобы не запачкать. Он видел непонимание любимой девушки, он врал ей, заставлял ее страдать и обижаться. И самому от этого становилось еще паршивей. Как долго еще Женя сможет продержаться вот так, не сорвавшись в новый побег? Он же сам лично толкает ее сейчас на безумство. Женя ведь знает только один способ уйти от проблем - надуманных или настоящих. И мужчина понимал, что должен что-то изменить, должен взять себя в руки. Но все откладывал это на потом.
Он так и не смог уснуть, слушая, как в спальне тихонько всхлипывает отвергнутая Женя. Он стоял под дверями комнаты, уткнувшись лбом в стену, и заставлял себя сделать хоть что-то: пойти ее успокоить, или же просто уйти из дома, чтобы не слышать этой горечи за стенкой. И он не мог сделать ни того, ни другого. Второе еще больше обидит Женю. А первое... первого он буквально страшился. Но и слушать плач любимой девушки, виной которому он сам, уже не было сил.
Он решительно толкнул дверь в спальню и вошел в комнату. Женя тут же затихла, и он увидел ее виноватое и испуганное личико в свете ночника.
- Извини, что разбудила, - тихо прошептала девушка, теперь уже пряча свои заплаканные глаза.
Дима ничего не сказал в ответ. Вместо этого подошел к кровати, сгреб Женю в объятья, крепко прижал к себе и зашептал ей в волосы:
- Глупенькая. Это ты меня прости. Я не хотел тебя обижать.
- Ты не хочешь меня больше? - не в силах удержаться от всхлипов, спросила Женя, сжавшись в его руках в страхе услышать правду. - Тебе противно после того, что ты увидел тогда, в притоне?
- Нет! Нет-нет-нет, - горячо зашептал Дима, поднимая ее личико к себе и заглядывая в грустные глаза. - Это просто моя блажь. Моя глупость. Я никого не хочу кроме тебя. Я люблю тебя! Тебя и никого больше!
Женя обвила руками его шею и заревела, но теперь уже от облегчения. Дима дал ей время выплакаться и начал успокаивать.
- Ну все, маленькая моя, успокойся. Перестань плакать.
Он вытирал слезы с ее щечек и ободрительно улыбался.
- Я так испугалась! Испугалась, что все испортила, что больше не нужна тебе, что стала противна! - лихорадочно зашептала Женя.
- Ты никогда не станешь мне противна. Никогда, - горячо заверил ее мужчина, мягко улыбаясь.
С каким-то отчаянием Женя подалась вперед и приникла к его губам своими. Дима тут же ответил ей - жадно и напористо. Он и не представлял, что так соскучился по своей девочке! По ее вкусу, запаху, ее лихорадочной торопливости и напору. По ее тихим молящим вздохам и стонам. Она всегда заводилась сполоборота. Всегда была смелой и раскованной в постели, умела отдавать каждую частичку себя. И он сходил от этого с ума! От того, как она откликалась на его ласки и шепот, как стонала и молила, как выгибалась и просила еще. Он знал, что ее заводит, знал, что ей нравится. Он сам учил ее искусству любви и страсти. Он настроил ее тело под себя, под свои желания и нужны. И целиком и полностью она принадлежала ему. Ведь не зря же даже обдолбанная, она неистово сопротивлялась насильникам.
При воспоминании о том, что он тогда увидел в том притоне, в голове Димы всколыхнулась злость и ревность. Они посмели ее тронуть! Посмели посягнуть на то, что принадлежит лишь ему! И эта злость, которая все-таки была и копилась все это время, сейчас выливалась в дикость и похоть в постели.
Тесно прижимая извивающееся тело Жени к постели, Дима жестко и сильно начал ее ласкать, оставляя засосы и синяки на тонкой белой коже. Он шептал ей какие-то безумства и обещания того, что сделает с ней сегодня ночью. Она же в ответ лишь покорно гнулась в его руках, задыхаясь от желания и восторга.