Страница 61 из 71
— Я пытаюсь сказать, что Серый каким-то образом заставил нас делать определенные действия. Мне кажется это какое-то магическое внушение. Я не маг и это лишь догадка. Нам поручили управлять определенными процессами мира и поставили определенные запреты. Потому ты Дургон не уничтожил клан, а Лия платит ни за что огромные деньги.
— Допустим, при чем здесь сегодняшняя просьба?
— Парня зовут Малик, он хранитель. По стечению обстоятельств остался один.
— Хранитель чего? — не выдержал Ихтир.
— Хранитель амулета, при помощи которого можно призвать Серого в наш мир.
— Все эти годы у тебя была такая возможность? — переспросила Лия.
— Да.
— Ну знаешь. Ты представляешь, сколько у нас к нему вопросов, ооо с кем я говорю, — застонала банкирша.
Король спросил через некоторое время:
— Почему такую возможность Серый оставил именно тебе?
— Он предвидел, что вы будете дергать его по пустякам.
— Пустякам? Да ты понимаешь, сколько можно сделать с его помощью, — возмутилась Лия.
— Про тебя он предупредил особо. Он создает свой мир. Просил не дергать его по пустякам, лишь, если миру будет грозить опасность.
— Значит судьба нашего мира в руках обычного бандита, — рассмеялся король. — Серый всегда был большим оригиналом.
— Нет, ваше величество. Судьба мира в ваших руках. Мне предоставлено право решить, что вы не справились с задачами, мир рушится и тогда я должен призвать помощь.
— И если бы я уничтожил тебя? — задал очевидный вопрос Дургон.
— Ты не можешь. Это установка Серого. Может, Ихтир знает больше?
— Вы мне его так и не представили, — напомнил король.
— Это астральный маг Ихтир. Он лишь недавно научился появляться здесь в таком виде. Вся работа болталок в мире держится на нем. Банковские операции тоже на его попечении. Думаю, Серый его тоже попросил за нами присматривать. Я прав? — Бургас перевел взгляд на Ихтира.
— Не столь конкретно, но да, такая просьба была. Однако известие о амулете для меня неожиданно. Теперь я понимаю Бургаса. Ваше величество, вам придется вмешаться.
— Раз у парня такой амулет, он вызовет Серого и спасется от смерти, — король был оскорблен сложившейся ситуацией.
— Во-первых, не время капризничать. Во-вторых, Малик не сделает этого, даже если амулет будет при нем. Вторая часть амулета у меня, о ней знает еще два человека, старые кореша которым я доверяю полностью.
— Это не те сферы, о которых объявили вельвы? — спросил Дургон.
— Нет, те сферы призовут создателя этого мира. Кстати, Лия, я думаю, что гномы могли свою сферу прятать среди своих сокровищ в банке, — подсказал очевидную мысль Бургас.
— Уже ищем.
— Значит сокровища гномов у тебя? — уточнил король.
— Конечно. Только не делай вид, что не знал об этом.
— Догадывался, но прямого ответа никогда не получал. Знаете, приятно быть таким декоративным королем, который ничего не знает.
— Дургон, ты стал капризным, как дама. Стареешь? — подколола Лия короля.
— Не время для ссор, нужно вытаскивать Малика.
— Хорошо. В каком месте твой хранитель?
— Не знаю. Лагерь под куполом, на границе с заречьем.
— Сейчас, король нажал вызов.
Ждать пришлось долго, на том конце никто не отвечал.
— Совсем страх потеряли, — разозлился Дургон.
— Не стоит гневаться ваше величество, — высказался Ихтир. — Ваш командир учебного лагеря оставил болталку в другом помещении. С учетом запрета на разговоры по армии, его вина не столь велика.
— Откуда вы знаете?
— Я контролирую болталки. Ауры владельца рядом нет.
— Вы можете его найти?
— Я могу материализоваться рядом с болталкой, но отыскать человека по ауре в лагере для меня будет немного затруднительно. Я справлюсь, но это будет не так быстро. Думаю, Дургон может направить в расположение части магов или агентов из отдела правосудия.
— Проход на территорию строго охраняется. Ошейники не выдаются всем подряд.
— Отделу правосудия и вашим магам выдадут.
— Хорошо, — король принялся отдавать распоряжения.
— Интересное совпадение, — сказал Ихтир. — Стоит попробовать.
— О чем ты? — спросил Бургас.
— Задействую резервный вариант. Не обращайте внимания.
Маг, погрузившись в себя, словно задумался. Бургас немного успокоился, все, что мог — он сделал. Только какая-то неуверенность в душе присутствовала, а чутью Бургас привык доверять. Сколько не старался, в чем его прокол, глава серого клана понять не мог.
Глава двадцатая.
Ильмирина спала ровным спокойным сном. Несколько дней без изнурительных тренировок, с полным запасом магии, способны творить чудеса. Скоро, совсем скоро они с Эрангоном попадут в заречье. Хотя бить рульвов здорово, она уже не жалела, что оказалась в армии. Приятная пауза позволила обрести душевное равновесие, от чего сон девушки был столь приятным. Она не вспомнила, что ей снится, потому что сон был прерван.
Девушка ошарашенно смотрела на свою болталку. Отключенный столько дней амулет звонил. С соседней кровати на нее удивленно смотрел брат.
— Ты зачем включила болталку? — придя в себя, спросил Эр.
— Я не включала.
— Отключи немедленно.
— Я пытаюсь, но она не отключается.
— Как?
— Не знаю. Что делать?
— Кто звонит?
— Не знаю, номера нет.
— Может, это рульвы?
— Может, но почему звонят мне? — девушка недоуменно смотрела на брата.
— Ответь, узнаем.
Девушка настороженно поднесла болталку к уху.
— Слушаю.
— Доброй ночи Ильмирина. Извините за столь неожиданный для вас звонок.
— Кто это?
— Мы не знакомы. Я друг вашего отца. Я тот, кто обеспечивает работу болталок, поэтому для меня не сложно активировать ваш амулет. Я обращаюсь к вам с просьбой. Так получилось, что ближе вас никого нет, а время дорого. Вам знакомо имя Малик?
— Да.
— Дело в том, что он в вашем лагере.
— Но мы виделись лишь один раз.
— Не важно. Малик приговорен трибуналом к смертной казни. Нельзя этого допустить. Посланники короля в пути, но есть опасения, что они могут не успеть.
— Это он отрезал голову за какой-то цветок? За серый цветок? — догадалась девушка. История была у всех военных на слуху, эльфийка не знала лишь о сером цветке и о том, что это Малик.
— Да.
— Но, что я могу сделать?
— Не допустить казни. Пусть звонят напрямую королю, Дургон в курсе. Ваш командир оставил болталку, проблема в этом.
— Вы знаете, что болталки прослушивают?
— Ваши нет. Военные всполошились, не проверив информацию, это плохо, рульвы могут предпринять шаги.
— Что мне делать?
— Выясните, где содержат Малика. При необходимости просите руководство связаться с королем. При любых проблемах свяжитесь со мной.
— Как?
— Нажмите на верхнюю строчку в списке ваших контактов. Я буду рядом, не волнуйтесь. Запомните, что жизнь Малика очень важна для всего мира.
— Я попробую найти его.
— Сразу сообщите мне. Даже если не сможете его увидеть, даже место важно.
— Хорошо.
Девушка принялась собираться.
— Иль, что случилось? — не выдержал брат.
— Собирайся, твоя помощь может потребоваться.
— Объяснить можешь?
— По пути все расскажу. Давай быстрее.
По непонятной причине девушка поверила незнакомцу. Почему? Ответа на вопрос она не находила. Малик важен для мира, странно, но она верила. Откуда такое чувство внутри, что она поступает правильно? Не время сомнениям, нужно спешить. Когда Ильмирина с братом покидала казарму, первые лучи рассвета озаряли их лагерь. Казнь в полдень, но Ильмирина чувствовала, нужно спешить. Брат уловил эмоциональный настрой сестры и поверил. Эльфы подключились к масштабному проекту по спасению хранителя, сами того не зная.
***
Риранс находился в передовых рядах рульвийской армии возмездия. Правитель Жагдо оставил его на попечение мага и охранника. Еще один отряд прикрытия находился поблизости на всякий случай. Операция возмездия начнется с минуты на минуту. Подготовленное войско впечатлило молодого поэта. Ровные ряды сверкающих в утренних лучах доспехов, мощные торсы воинов, новые виды преобразованных существ впечатлили поэта. Где-то на задворках сознания мелькала небольшая мыслишка, что они не правы, но разве с такой силой это важно? Убийцы их бога, убийцы создателя будут уничтожены сегодня. Ему, придворному поэту Рирансу, выпала честь писать хроники о великих событиях. Несомненно, сегодняшний день изменит их мир. Не будет больше постоянных нападок проклятых черных тварей, никто больше не будет угрожать их дому. Рульвы будут жить в счастье и процветании. Имя Риранса останется в памяти народа на века. О нем будут говорить повсюду, это разжигало самолюбие поэта.