Сердце Ведьмы

— А я не хочу молчать!

Чего уж там! Всё равно уже столько наговорила, что дальше хуже уже не куда.

Это я так тогда подумала. Оказалось, вполне могу превзойти сама себя.

— Если ты меня не любишь, так и скажи! И я буду жить дальше и даже замуж выйду, — пришлось сделать паузу, потому что так сходу придумать за кого выйти бы мне замуж оказалось не просто, — за кого‑нибудь.

— Ты даже не представляешь насколько ты сейчас права, — сказал он мне шёпотом.

Только и почувствовала, как его прохладные пальцы коснулись моей шеи, где‑то в области сонной артерии, прежде чем провалилась в тёмный уютный сонный туман, окончательно выключивший беспокойный разум.

Глава 18

Проснулась я на удивление без похмельного синдрома. Более того — переодетая в пижаму и даже в своём доме в собственной спальне. Вокруг стояла тишина, лишь изредка разбивающаяся шумом прибоя за окнами. Встала с кровати — девочки забыли включить подогрев — деревянный пол холодил ноги, но мне даже понравилось, а потому так и вышла в коридор. Спальни обеих подруг были пусты. Спальня Амита так же. Из окна был виден припаркованный недавно купленный 'Lincoln MKS', а потому я, даже не задумываясь, бегом спустилась по лестнице, надеясь найти домочадцев на первом этаже. Ни Ангелины, ни Марии, ни Амита не было и там. В гостиной у распахнутого настежь окна, одетый в тёмные джинсы и рубашку в тон, стоял спиной ко мне и лицом к морю Артур, едва уловимо чуть повернувший голову в моём направлении, когда я спускалась по лестнице, но не более того.

— Доброе утро, — поздоровалась я первой.

Было очевидно, судя по его настрою, что начинать разговор архивампир не собирается.

Как я и ожидала, он не ответил. Только руки, до этого покоившиеся на груди перенаправил в боковые карманы.

— А — а-а…, — сначала хотела спросить, где Амит и остальные, но потом вспомнила, как он раздражается при одном упоминании об алнаирийце и не стала.

И тут же подумала о том, что раз мы тут одни, то кто‑то же меня переодел, а если домочадцев нет, то, следовательно…. Вывод мне не особо понравился.

— Ты…, — вспомнила, что нижнего белья на мне вообще нет, — меня…, — снова замялась.

Создатель! Даже фразу, включающую в себя словосочетание 'нижнее бельё' вслух сказать не могу, хотя и стыдно мне было за не только отсутствие предметов нижнего гардероба.

— Бесишь? — ехидненько поинтересовался Арт, дополняя вместо меня еле связное предложение.

Он так и стоял, не поворачиваясь в мою сторону.

— Переодел, — поправила, уже приблизившись к нему достаточно близко.

Он снова молчал. Я снова чувствовала свою вину.

— Зачем? — наконец собравшись с духом, спросила его.

— А ты предпочла бы спать в мокром? — деловито поинтересовался он.

Сарказма и желчи было через край так, что я даже вздрогнула от жёсткости, с которой он разговаривал со мной. Хотя и понимала, что заслужила всё это.

— В мокром? — уточнила я.

Про себя поблагодарила того, кто создал Вселенную, за то, что Арт вообще со мной разговаривает, пусть даже и так. По крайней мере, хорошо, что он вообще не ушёл.

Артур снова молчал и его плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что молчание будет долгим. Ещё немного постояв рядом, пошла в сторону кофеварки, чтобы хоть чем‑то занять себя, хотя ни пить, ни есть мне не хотелось. Мужчина даже не сдвинулся с места ни на миллиметр.

Бесцельно побродила по кухне и решила подняться наверх, чтобы переодеться. Едва закончила со всеми процедурами по превращению сонной виноватой ведьмы в гордую и довольную своим внешним видом девушку, снова спустилась вниз.

На каменной столешнице барной стойки, визуально разделявшей пространство между кухней и гостиной, уже разместился завтрак — тосты, арахисовое масло, черничный джем, сандвичи со сливочным маслом, ветчиной и сыром, а также чёрный кофе для него и горячий шоколад для меня. Пусть Арт и не хотел со мной разговаривать, но проявленный жест с его стороны сам говорил за себя, давая мне понять, что он злится, но не настолько сильно, как мне показалось поначалу.

Архивампир скривил губы в лёгкой усмешке и жестом пригласил меня к трапезе. Но ведьма уже успела прекратить чувствовать себя виноватой, и более того, была зла на мужчину за его холодность. Именно поэтому, вопреки логике, я просто демонстративно прошла мимо и села на край всё ещё открытого окна, которое по своему размеру шло от потолка до самого пола.

— Ты должна поесть, — сухо отозвался Артур.

Он взял в руки чашку с горячей чёрной жидкостью и сделал глоток.

Видимо какая‑то внутренняя часть меня, ещё не до конца протрезвела, потому что так и кричала внутри, передразнивая архивампира: 'Ты должна поесть, Ева! Ты должна вести себя прилично, Ева! Ты должна, должна! Задолбали уже! Ничего я никому не должна! Тем более такому, который не хочет на себя взять даже самое элементарное обязательство о том, что будет просто рядом, когда он мне так нужен…'.

Сосредоточила всё своё внимание на начавшемся февральском снегопаде. Снежинки на улице медленно падали, опускаясь на каменный пляж, тая в морской пучине среди беспокойных волн. Одна из них упала на мою ладонь, и мне так захотелось быть похожей на неё — просто раствориться и исчезнуть, чтобы больше не чувствовать ничего. Не чувствовать боли. Не чувствовать страха. Не чувствовать того, что так рвёт изнутри.

— Ты замёрзла, — уже не холодно, но всё ещё бесцветно сказал Артур.

Он обхватил мои колени и отодвинул от окна, чтобы закрыть его.

— Твоей машины нет у дома, — сказала первое, что пришло в голову.

— Она мне не понадобится в ближайшее время.

Так и хотелось спросить почему, но я молчала. Хватит. Наговорилась уже.

— Ты бы хоть футболку одела что ли, — его цинизм так и напрашивался наружу.

Что и происходило весьма успешно. Дополняя свои слова, он провёл костяшками пальцев по оголённому участку кожи, уже успевшему действительно замёрзнуть, где заканчивалась ткань джинсового комбинезона — шортами, который я одела. Миллионы разрядов мгновенно отреагировавших нервных окончаний в моём теле тут же отозвались, но я решила проявлять стойкость до конца. Ну, пока он снова не станет таким, как прежде — спокойным, понимающим и таким родным.

— А тебя так беспокоит отсутствие моей футболки? — усмехнулась в ответ, вспоминая, что он там что‑то про переодевание говорил.

Артур гневно сжал руки в кулаки, сделал глубокий вдох и присел рядом.

— Тебе стало плохо, и пришлось полить тебя холодной водой, — его тон стал примирительным.

Всё внутри меня заликовало, чувствуя приближение окончания немого противостояния. Улыбнулась и наклонила голову, положив её к нему на плечо.

Да, я сдалась быстро. Вообще сильным характером не особо отличаюсь.

Мужчина в ответ обнял меня, прижав к себе.

— Доброе утро, — сказала ему тихо, не поднимая головы.

— Доброе утро, — ответил он также тихо, прикасаясь губами к моей щеке.

— Мне определённо нельзя пить, — совершила первый этап к принесению извинений за своё поведение.

— Определённо, — усмехнулся он и сжал свои объятия ещё крепче.

— Прости? — вот когда он такой, как я и хотела, теперь чувство вины снова даёт о себе знать. — От меня одни неприятности.

Артур посмотрел на меня, задумался о чём‑то своём, улыбнулся тепло и достал из кармана джинс довольно внушительных размеров кольцо.

— Запомни, Ева. Каждая секунда, что ты присутствовала в моей жизни — самое светлое, что только могло со мной случиться, — сказал он проникновенно и протянул ювелирное изделие ближе ко мне.

Кольцо, выполненное в виде спирали, было невообразимо роскошно в своём великолепии. Переплетение синего титана и сверкающей платины, со вставками из кристально чистых бриллиантов, в центре которого был камень, подаренный мне Катариной, было шириной около двух сантиметров и удачно расположилось от основания до середины среднего пальца правой руки, на который он идеально подошёл.