Кожа саламандры

Мне показалось, что я услышала в голове весёлый и раскатистый смех бога. В нашем ночном разговоре, я слышала такой смех всего пару раз. И уже тогда удивилась, как меняется его резкое и суровое лицо, когда он так искренне веселится. И каким красивым и обаятельным оно становится. Если бы кто-то его видел таким, разве стал бы упоминать его имя при всяком не приятном событии и неудачном происшествии?..

Однако, я ведь тоже должна подумать. Я ещё не решила, что я сама могу предпринять в этой ситуации. Мои планы, по крайней мере, пока, не предполагают резкого перемещения моего седалища на королевский трон. И я собираюсь всеми силами помешать этому, оставив на этом завидном местечке папочкину задницу. Пусть сидит, пока сам к богам не запросится. А я ещё пожить хочу. Если удастся, конечно. Я, ведь, в самоубийцы тоже не спешу. Хочу любить, целоваться, путешествовать с Лами по Чесмену. Ну, и доучится не мешало бы.

Хотя я всё таки нашла возможную причину нечувствительности двух хороших менталистов к моему присутствию. Источник. Я не приобрела умений, дающихся каноническим образованием, но в меня впихнули столько дурной силы, что её, вполне возможно, для такой цели вполне достаточно.

И я, воспользовавшись тем, что Зар исчез, а отец вернулся к Гарибу и уселся за стол, хмуро поглядывая в его сторону, и грубо ухватив в ладонь хрупкий изящный бокал, тихонечко отступила из своего укрытия. А потом резво помчалась в свою спальню. Мне надо было подумать. Может послушать в голове язвительные возражения Труми, который, точно, жутко обидится, что его лишили личного лицезрения таких интересных и важных событий. Его грубоватые шуточки помогали мне думать. Это как второе я в твоей голове, которое ещё и мыслит не по твоим стандартам. Чем не помощник?

Труми восседал на моей постели, статуей немого укора. И, когда я появилась в спальне, с видом маленького, несправедливо наказанного малыша, ткнул мне в лицо, обожжённый сторожевым заклинанием, ноготок указательного пальца.

-И что?- я тоже умела играть в оскорблённую невинность,- я предупреждала, что на двери стоит заклинание. Нечего было пальцы совать.

-Ну-у-у..- ещё более обиженно, протянул плакальщик,- во-первых ты сказала, что в спальню никто не войдёт.. а я хотел выйти..

-А во-вторых, из-за бессонницы, тебе вдруг срочно стало необходимо наносить ночные визиты обитателям дворца? Или у тебя начался голодный обморок, после бочки еды, которую ты упихал в себя на ужин и ты решил проведать кухню? Или..

-Ну, вот какая же ты злая,..- перебил меня Труми,- правильно с тобой Лами поругался.

-Это не он со мной поругался, а я с ним,- сердито заявила я, а потом добавила злорадно,- и вообще то, мы с ним уже помирились.

-Ну и какой же ты мне дружочек после этого?- запыхтел от обиды плакальщик.

-Каким бы дружочком ты мне не был, в изголовье брачной постели я тебя не поставлю.

-У-у-у!- хитро воскликнул плакальщик,- уже до этого дошло?

-С чего ты взял!? -Я замахнулась на него полотенцем, которое уже взяла в руки, намереваясь пойти ополоснуться, после пыльного подземелья. И.. тут же представила как двусмысленно прозвучала со стороны моя последняя фраза.

Плакальщик противно захихикал. После чего, полотенцем я его всё таки приголубила.

-Вот за своё ехидство, сиди и жди, пока я отмоюсь. А уж потом решу рассказать тебе всё, что было или нет.

-Бе-бе-бе,- высунул тоненький длинный язычок Труми,- можно подумать ты бы взяла меня с собой в ванну, будь я примером дворцового этикета в сочетании с рабской покорностью.

Я хмыкнула и демонстративно щёлкнула за собой задвижкой. Потом набрала полную ванну воды и бросила в неё огонёк заклинания. Полупрозрачные бортики из оникса засветились мягким жёлтым светом. Очень скоро вода приобрела приятное тепло и огонёк поднялся и завис над поверхностью воды.

Я влила туда жидкость с лёгким оттенком запаха моих любимых сиреневых глиоцений и, сняв пропылённую одежду, со вздохом удовольствия опустилась в воду с головой. Полежала, задержав дыхание и, широко раскрытыми глазами, глядя на тёплый шарик света из-под воды, подумала, что не сразу обратила внимание на сколько меньше времени и усилий понадобилось мне, чтоб согреть воды для купания.

Я вынырнула и сняла ментальный блок полностью. И тут же услышала целый рой недовольных мыслей плакальщика, который в нетерпении отирался у дверей ванны.

-Я и тебя стала слышать дальше,- без всяких оправданий и язвительных перешучиваний заявила я плакальщику.

К слову, я уже выучила довольно много слов на языке саламандр. И, если строить предложения и говорить мне было ещё очень трудно, то понимала я уже довольно много. Странно, но некоторые слова из их языка присутствовали в обиходе метаморфов и лилу. Когда я это обнаружила, в моей голове, с участием Труми, конечно, сложилась ещё одна мозаика. И этим я собиралась воспользоваться в своих планах. Наравне со всей другой информацией по древней истории Чесмена и его Первобогов, которую я узнала в своём походе в Трясину. Но всё равно словарный запас был ещё маловат и в обычном разговоре я добавляла немножко ментальных картиной и эмоциональных реакций.

Мы обсуждали события с плакальщиком всё время, пока я нежилась в купальне, одевалась и расчёсывала свою длинную гриву. Когда я влезла в постель, план действий в общем был набросан. Не нужно говорить, что в истории с мачехой, для Труми, по совершенно определённым причинам, пробелов не оказалось. И я очень удивилась, будучи готовой к граду скабрезных шуточек со стороны нахального плакальщика, когда он, увидев моими глазами любовную сцену между Лорой и Гарибом, тихонько и сочувственно погладил меня по руке.

Я ещё продолжала какие-то стратегические построения, когда, незаметно для самой себя, провалилась в глубокий сон. Труми приблизился ко мне, прислушался к моему ровному дыханию и легонько потёр пальчиком с обгоревшим ногтем чёрное алмазное колечко на моей руке.

В спальне раздался лёгкий вздох и появилась полупрозрачная фигура высокого темнокожего атлета, которая склонилась над спящей принцессой и долго-долго разглядывала с нежностью её умиротворённое, немножко детское личико.

Глава 25.

Утро, точнее рассвет, ворвался в комнату со звонкой заливистой трелью птички бон. Сменяя друг дружку, поколение за поколением, эти маленькие не броские, но очень голосистые птахи селились на ветвях дерева под окошком моей спальни. Я спала совсем недолго, но выспалась и чувствовала в теле такой покой, как будто вчера вечером меня укладывала спать мама. Даже ощущение было, что пока я спала, кто-то гладил меня по голове тёплой ладонью.

Я сняла охранное заклинание с окна и распахнула его створки. Свежий утренний воздух ворвался в комнату, а пение стало громче. Когда поёт птичка бон, чувствуешь себя счастливым. И сама певунья, не слыша ничего кругом, свешивает головку на бок и как будто впадает в транс.