Око разума

Вокзал представлял собой строение из кирпича и стекла площадью двадцать тысяч квадратных футов. В киберпространстве Холл узнал, что он открылся на рубеже нового столетия и служит главным транспортным узлом и для поездов, и для автобусов, приезжающих в город и покидающих его.

Холл велел им ехать кружным путем, чтобы прибыть к месту назначения как раз по окончании вливания. На полпути туда Меган открыла глаза – и с тех пор набиралась сил с каждой минутой.

Пока Козаковски вел, Гарсия заодно очистил и перебинтовал рану Холла, назвав ее довольно незначительной и тем подтвердив диагноз, уже сделанный самим Холлом.

Наконец капельницу с руки Меган сняли, выписав ее подчистую. Отдых и хорошее питание, сказали медики, вернут ее в норму в мгновение ока. Повязка на ее ноге бросалась в глаза куда сильнее, чем хотелось бы Холлу, так что перед уходом он решил прихватить легкое одноразовое флисовое одеяло, а также надел одну из зеленых нейлоновых ветровок, хранившихся в автомобиле, и застегнул молнию, чтобы скрыть повязку на своем плече.

Подъехав к вокзалу, они припарковались, и Холл с неохотой конфисковал все наличные, имевшиеся у медиков на руках, составившие сумму в сто восемьдесят девять долларов.

– Не могу выразить, как я благодарен за все, что вы для нас сделали, – сказал он обоим фельдшерам, собираясь выйти вместе с Меган. – И сожалею, что вынужден был вам угрожать. Я считаю парней вроде вас героями. Вы не заслуживаете такого обхождения. У меня просто не было выбора. А деньги я взял только в долг. Если доживу, то обязательно верну. В двойном размере.

Холл прочел, что оба начали верить в его искренность и возможность остаться в живых. На данном этапе возврат денег волновал их меньше всего.

– После ухода, – продолжал Холл, – я буду читать ваши мысли еще какое-то время. Чтобы убедиться, что вы не скажете копам, что мы здесь. Но завтра ваши мысли снова станут вашей собственностью. И обещаю больше никогда не вторгаться в вашу частную жизнь или тревожить вас каким-либо иным образом. Тогда можете пойти к властям и все рассказать им о нас.

Он тряхнул головой, понимая, что превратился в разносчика заразы, сеющего смерть вокруг себя, и поклялся в душе прекратить подвергать подобной опасности невинных людей, чего бы это ни стоило.

– Но все же не советую, – добавил он. – Не ради моей безопасности. И так уже каждый взрослый индивидуум мужского пола в округе – а может, и женского, кто его знает – пытается меня прикончить. Но единственное, из-за чего эта женщина пострадала и теперь подвергается такой же опасности, как и я, это то, что наши с ней пути пересеклись. Мои гонители твердо настроены убивать каждого, с кем я столкнусь. И я даже не могу гарантировать, что можно доверять полиции. Ради вашей же собственной безопасности, прошу, сделайте вид, что ничего этого не было. Прошу, – с мольбой в голосе докинул он, зная, что неподдельная искренность его тона тронула этих людей, но лишь время покажет, внимут ли они его предупреждениям.

Они смотрели на него несколько долгих секунд.

– Кто вы? – наконец, шепнул Гарсия.

– Хотелось бы мне знать это самому, – вздохнул Холл.

И, больше ни слова не говоря, они с Меган выбрались из кареты «скорой помощи» и медленно зашагали к вокзалу.

Меган шагала осторожно, и Холл настоял на том, что ее сумочку понесет он. Но даже так спрашивал, не нужно ли ей отдохнуть, каждые десять-двенадцать шагов.

«Я буду в порядке, – телепатически заверяла она. – Гектор накачал меня такой уймой обезболивающего, что и динозавру можно было бы зубы драть. Мы идем медленно, и я уже чувствую себя, как большой младенец».

«Вовсе нет. Ты перенесла тяжелую травму».

«В интерпретации Гектора мое дело обстояло совершенно иначе. У меня сложилось впечатление, что ему доводилось лечить в трудных районах людей, которые получили небольшое пулевое ранение вроде этого, а потом пошли играть в баскетбол».

Холл рассмеялся, входя в здание. «Но при этом они весили больше сотни фунтов», – ответил он.

«Я не уверена, что дело только в весе. Меня всегда малость подташнивало при виде крови. Особенно своей собственной. Я рада, что была в отключке, когда Гектор меня лечил. Постараюсь не быть такой тряпкой в будущем. У меня есть ощущение, что это понадобится».

Холл угрюмо кивнул, но не ответил. Он уже извинился столько раз, что и не сочтешь, за то, что втянул ее в это, и хотя ранение и превращение в мишень пугали ее, Меган – реалистка. Она уже увязла по уши, нравится это ей или нет, и растрата бдительности и эмоциональной энергии на сетования только снизит ее шансы выпутаться из этой передряги. Она держится куда лучше, чем Холл имел право надеяться, – и он был искренне благодарен ей за это.

Они вошли в вокзал, представляющий собой комбинацию мятно-зеленых стальных балок, стекла и стен из красного кирпича, и Холл бережно усадил Меган в одно из мягких кресел, сцепленных между собой в ряды, и расстелил ярко-синее флисовое одеяло, взятое из кареты «скорой помощи», у нее на коленях. На вокзале царило лихорадочное оживление – вероятно, на время после работы по пятницам приходится самый пик железнодорожных и автобусных перевозок.

– Никуда не уходи, – сказал Холл, ныряя в редкую толпу.

Через пять минут он вернулся, пояснив:

– Смотрел расписание.

– И куда же мы направимся? – поинтересовалась Меган.

– Не знаю. Мы можем позволить себе два билета на поезд до Мерседа, Фресно или Ханфорда. Или два автобусных до Сан-Бернардино или Парижа[7]. Все уходят в течение ближайшего часа.

– А в города побольше рейсов нет? Мне казалось, что чем больше город, тем легче в нем затеряться.

– На это время есть поезд до Лос-Анджелеса и автобус до Сан-Франциско, но билеты нам не по карману, если мы хотим оставить достаточно наличных для отеля. В следующий раз напомни, чтобы я грабил людей побогаче, – добавил он с усмешкой. – Что приводит мне на память высказывание Маргарет Тэтчер: «Социализм – это замечательно, но рано или поздно чужие деньги у тебя кончаются».

– Значит, ты помнишь высказывания Маргарет Тетчер, но не можешь ни капельки вспомнить о том, кто ты сам?

– Боюсь, именно так все и обстоит, – ответил Холл.

– У меня есть «Виза» с кредитным лимитом в пять тысяч долларов, – Меган кивнула на свою сумочку, которую Холл положил на пустое место рядом с ней. – Так что деньги – не проблема.

Холл задумался.

– А разве они не смогут ее отследить? – Ему было вовсе незачем уточнять, кого он имеет в виду под «они».

– Не так легко, как это показывают в кино, – ответила Меган.

Холл сдвинул брови. Он уже узнал на собственном опыте, что стукнуть кого-то рукояткой пистолета и не убить тоже не так легко, как показывают в кино. Ух ты, саркастически подумал он, если уж и Голливуду верить нельзя…

– Чтобы получить доступ к информации о моей «Визе» в реальном времени, – продолжала Меган, – им нужны очень солидные полномочия. Или весьма впечатляющие ресурсы.

– Наверное, ты права. Но, по-моему, для перестраховки лучше предположить, что они на это способны.

Однако через несколько секунд на его губах заиграла лукавая улыбка.

– А может, это не так уж и плохо. Может, мы сумеем обернуть это себе на пользу.

– Как?

– Скажем, я куплю нам по два билета в восемь или девять разных мест. Даже если они и могут поднять записи «Визы» и увидят все восемь или девять, ну так что ж?

– Мы окажемся очень непоседливыми путниками, – Меган эта идея позабавила. – Хорошая мысль. Если и это не запутает наших преследователей, то их уже ничем не проймешь… – Женщина помолчала. – Погоди, есть другая идея! – сказала она, от возбуждения заерзав, что оказалось ошибкой. Накатила тошнота, и Меган с побелевшим лицом ухватилась за подлокотник для опоры и закрыла глаза.

7

По всей видимости, имеется в виду городок Париж в штате Орегон.