Страница 10 из 78
XXXVI. Прибыв на родину, он скончался от позорнейшей болезни. До крайности замученный малыми червями, которых называют «pedunculos»99, он испустил дух. Говорят, что названные черви размножались так быстро100, что никакие медицинские средства не могли их истребить. То ли за столь тяжкое преступление, -за то, что выпустил венгров, - он, по словам пророка, был «стерт сугубым сокрушением»101, то ли в результате наказания в настоящем должно последовать прощение в будущем, — предоставим это мудрости того, о ком апостол говорит: «Не судите прежде времени, пока не придет Господь, который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения; и тогда каждому будет похвала от Бога»102.
XXXVII. По справедливости приготовил Бог жене Видо, которая приготовила смерть [Арнульфу], горе вдовства. Ведь, неотступно, как мы говорили, преследуя возвращавшегося Арнульфа, король Видо погиб на реке Таро103. Беренгар, услышав о его смерти, поспешно прибыл в Павию и силой захватил власть в королевстве. Однако сторонники Видо и верные ему люди, опасаясь мести со стороны Беренгара за нанесенные ему обиды, а также и потому, что итальянцы всегда желают иметь 2-х государей, чтобы одного держать в руках страхом другого, поставили королем Ламберта104, сына умершего короля Видо, - стройного юношу, только-только достигшего совершеннолетия и весьма воинственного. Тогда народ стал переходить к нему и покидать Беренгара. Беренгар, из-за малочисленности сил не имея возможности выйти против Ламберта, который с большим войском двигался к Павии, ушел в Верону и оставался там в безопасности. По прошествии малого времени король Ламберт, будучи суровым мужем, стал не угоден знати. Поэтому князья отправили в Верону послов, просив короля Беренгара прийти к ним и изгнать Ламберта.
XXXVIII. Кроме того, ему в течение 5 лет105 оказывал неповиновение Магинфред, весьма богатый граф города Милана; причем он не только защищал тот город, который взбунтовал, т. е. Милан, но и страшно опустошал соседние земли, признававшие власть Ламберта. В результате, король не смог оставить это безнаказанным, часто повторяя строки псалма: «Когда изберу время, я произведу суд по правде»106. И через короткое время он приговорил [графа] к смерти. Событие это внушило немалый страх всем итальянцам.
XXXIX. Наконец, в это же самое время против него попытались восстать Адальберт, светлейший маркграф Тосканы, и могущественный граф Гильдебранд107. В самом деле, Адальберт был столь силен, что среди всех князей Италии только он один носил прозвище «Богач». Его женой была Берта108, мать ставшего позже королем Гуго; по ее-то наущению он и начал столь нечестивое предприятие. Собрав войско, он вместе с графом Гильдебрандом поспешно направился к Павии.
XL. Между тем, Ламберт, ничего не зная об этом, был занят охотой в Маренго, примерно в 40 милях от Павии. Только, когда названные маркграф и граф со своим огромным, но слабосильным войском тосканцев перешли гору Бардо, королю Ламберту, который тогда охотился в глубине леса, доложили о случившемся. Он же, будучи тверд душой и могуч телом, решил не ждать своих воинов, но, собрав тех, кого имел с собой, примерно 100 рыцарей, галопом помчался навстречу врагу.
XLI. Он подошел уже к Пьяченце, когда ему сообщили, что [враги] разбили лагерь на реке Стироне, возле замка109, в котором лежало весьма почитаемое тело святейшего и драгоценного мученика Домнина. Не зная, что готовит им грядущая ночь, одни, опьянев и после ряда бесполезных tragodimata, то есть песнопений, заснув, храпели; другие же, из-за проявленной ими неумеренности, блевали. Итак, король, отважный духом и хитрый нравом, напав на них в безмолвии ночи, перебил спящих и умертвил проснувшихся. Наконец дело дошло до предводителей этого войска. Когда вестником случившегося несчастья к ним прибыл не кто иной, как сам король, страх лишил их возможности не говорю уже - сражаться, но бежать. Все же Гильдебранд обратился в бегство, бросив Адальберта, прятавшегося в стойле среди скот а. Когда его нашли и привели к королю, тот сразу же сказал ему следующее: «Теперь мы верим в то, что одержимая духом Сивиллы предсказала жена твоя Берта, обещав, что ты благодаря ее науке станешь или королем, или ослом. Но сделать тебя королем она не захотела или, что более вероятно, не смогла и, чтобы не солгать, сделала тебя ослом, когда заставила искать спасения в стойле, вместе со скотом Аркадии!110». Сверх того, вместе с ним были схвачены, связаны, доставлены в Павию и отданы под стражу и другие [уцелевшие в битве].
XLII. После этого король Ламберт опять был занят охотой в названном месте, т. е. Маренго, в то время как совет всей знати решал, как поступить со схваченными. О, если бы охота на зверей не превращалась в охоту на королей! Ведь говорят, что он, как обычно, преследуя кабана на невзнузданном коне, вдруг упал с лошади и сломал себе шею. Однако, говорю я, не следовало бы верить этому рассказу. Ведь есть и другое повествование о его смерти, которое мне кажется более правдоподобным и рассказывается всеми людьми. Магинфред, граф города Милана, о котором мы выше вкратце упоминали, будучи приговорен к смерти за совершенные против государства и короля преступления, оставил единственным наследником своих владений сына Гуго. Король Ламберт, видя, что он многих превосходит и красивой наружностью, и отвагой, постарался смягчить немалую боль души его из-за казни отца многочисленными милостями. Потому-то и отдал он ему предпочтение в дружбе своей перед прочими. И вот, случилось, что когда король Ламберт охотился в названном месте, т. е. в Маренго, - ведь там есть лес необыкновенной величины и красоты, весьма удобный для охоты, - все, как обычно, разбрелись кто куда, а он остался в лесу наедине с Гуго. Ожидая на лесной тропе кабана, король простоял довольно долго; утомившись длительным ожиданием, он решил немного отдохнуть и поручил охрану своей особы этому вероломному человеку, - ибо считал его вполне надежным. Итак, в отсутствие прочих, Гуго, - не страж, а скорее предатель и палач, - забыв о многочисленных, оказанных ему милостях, думал только о смерти отца. Он не подумал о том, что родитель его был казнен справедливо, не побоялся нарушить данную им королю присягу; не постыдился быть названным наместником Иуды, предателя Господа нашего Иисуса Христа; и что особенно тяжко, не побоялся подвергнуть себя вечному проклятию. Итак, схватив огромную дубину, он изо всех сил ударил спящего, сломав ему шею111. Он побоялся убить его мечом, чтобы это не выдало его вину. Ведь потому поступил так порочный ум его, чтобы те, кто будет осматривать [труп], увидев не рану от меча, но ушиб от дубины, поверили бы в то, что король упал с коня и, сломав себе шею, умер. В течение долгих лет это дело оставалось нераскрытым. Но, когда со временем король Беренгар, - уже никто не оказывал ему сопротивления, - мужественно овладел королевством, убийца сам признался в своем преступлении, и исполнилось то, что пел царь и пророк: «И вот уже хвалится грешник похотью души своей, и ублажает себя творящий зло»112. А что еще он мог сделать, исходя из слов, которыми говорит сама истина: «Нет ничего тайного, что не стало бы явным, и сокрытого, что не было бы открыто»113.