Инопланетянин

— Чего варишь, Эллиот? — Тайлер сложился пополам над малюсенькой плитой, над которой самозабвенно суетилась Герти, в то время как порабощенный Эллиот замешивал на воде глину.

— О-о-о! — Тайлер издевательски потянул носом, — похоже на рагу с подливкой. Дашь попробовать?

— Исчезни, Тайлер! — процедил Эллиот, вытирая руки о пестрый фартук.

— Пожалуйста, но я хотел напомнить, что у нас тут намечалась игра в «ДД».

— Он будет играть только со мной, — вмешалась Герти. — До конца жизни.

Распахнулась задняя дверь, и на пороге появился Грег-орк. Цветастая рубашка придавала ему сходство с тающей неоновой сосулькой — впечатление усиливали его вечно мокрые губы.

— Эй, что здесь происходит?

— Ничего, Слюнтяй, — прошипел Эллиот, не отрываясь от «теста».

— С Эллиотом мы вдвоем ой как весело печем! — пропела Герти.

Грег развернул стул, обхватил руками спинку и уселся, не скрывая ехидной ухмылки.

— Кажется, я все понял, — протянул он, сочувственно разглядывая Эллиота. До сих пор Эллиот, как и любой другой нормальный брат на свете, играл с сестрой только в те игры, от которых сам получал удовольствие.

Вот забава, например, защекотать ее до синевы — он не раз сам проделывал это с сестренкой. Но еще лучше сначала привязать ее к дереву, а уже потом щекотать. Однако верх восторга — ворваться к ней в ванную с приятелями и показывать на нее пальцем, давясь от смеха, пока она визжит в воде. Вот это настоящая игра! А здесь? Грег задумался.

В окне кухни возник четвертый член команды, сражавшейся в «Драконов и демонов», Стив. Его голову украшала бейсбольная шапочка с дурацкими трепыхающимися крылышками. Взявшись обеими руками за крылышки, он насмешливо потряс ими и после столь жизнерадостного приветствия вошел в дом.

— Вот только вякни что-нибудь! — проревел Эллиот, засовывая «кексы» в плиту.

— А что тут говорить? — Стив весело помахал крылышками. — Всякое бывает в жизни.

Он не забыл, как его шантажировала собственная сестра. Нет, мужчине всегда надо быть начеку, держать двери на запоре и соблюдать светомаскировку.

— Мы с Эллиотом открыли лавку-пекарню, — похвасталась Герти, напевая себе под нос песенки о своей омерзительной выпечке. — И все, даже Санта-Клаус, приходят к нам покупать печенье. — Она закрыла дверцу духовки. Потом обернулась к Эллиоту с таким ехидным выражением лица, что было ясно — про гоблина наверху она не забыла.

Лицо Эллиота перекосилось, и он стал исступленно замешивать следующую порцию «теста».

Ночью инопланетянин приподнял голову над подушкой и увидел Эллиота, который из окна вылезал на черепичную крышу дома.

Что задумал мальчик?

Межзвездный странник наблюдал из оконца своего убежища, как Эллиот прокрался по покатой крыше, спустился по приставной лестнице в огород и исчез.

Старый путешественник установил с мальчиком телепатическую связь и увидел, что тот, выйдя за ограду, направился прямехонько к холмам. Может, хочет поискать что-нибудь вкусненькое для своего друга в чулане?

Нет, мальчик выбрался на ту самую противопожарную просеку, на которой у старого ботаника начались все неприятности.

Вдруг нежные телепатические антенны в голове инопланетянина судорожно дернулись — он уловил в ночи позвякиванье зубов на кольце у обладателя ужасного трофея.

Оказывается, не одному Эллиоту вздумалось возвращаться на просеку. Там были и другие, рыскавшие в темноте в поисках… Кого?

Нетрудно догадаться — его, конечно же.

Он услышал тяжелую поступь и вздрогнул — прямо в глаза ему был устремлен холодный, пристальный взор землянина, телепатически рассекающий ночь.

Престарелый ученый отключил внутреннее радарное устройство и сжался в комок. Они искали его, со своими слепящими огнями. Прочесывали лес, не оставляя самого малого островка, их внутренние радары подсказывали — инопланетянин где-то здесь. Они хотели схватить его.

И набить из него чучело.

И выставить в витрине.

Ученый потянулся за печеньем и нервно сжевал его. Нельзя, чтобы его нашли. Они уже так близко. Эллиот, правда, следит за ними… Что, если мальчика схватят? Могут ли его заставить отдать им затаившегося в чулане несуразного пришельца?

Он умоляюще посмотрел на герань. Растеньице повернуло к нему свои побеги. Тугие бутоны набухли, развернулись, и в тот же миг герань словно вспыхнула пламенем ослепительно ярких алых цветков. Но вот растение тяжело вздохнуло, съежилось и на глазах увяло — видимо, чрезмерное усилие стоило ему слишком дорого. Космический ботаник кончиком пальца погладил умирающий цветок, что-то ласково шепча. Его тихие слова, квинтэссенция опыта бесчисленных миров, вдохнули жизнь в растение — оно встрепенулось и зацвело с новой силой.

— Твой язык таит секрет жизни, Хозяин, — прошелестела герань.

Да, но, к сожалению, он не знал языка его друзей-землян…

Древний путешественник почесал затылок. Он должен овладеть их языком, чтобы выжить.

Герти притащила ему азбуку. Раскрыв книжку на коленях, он после изрядных мучений отыскал букву «М».

Затаившись в кустах возле просеки, Эллиот следил за агентами, которые рыскали вокруг, обшаривая лес светом своих фонарей. Если его обнаружат, он скажет, что натаскивает собаку.

Гарви распластался рядом, дрожа от возбуждения. Дворняжку неудержимо тянуло выскочить из засады и вцепиться в ногу человека с ключами.

— Ничего мы сегодня не найдем, — сказал один из агентов.

— Знаю. И все же я печенкой чую, что за нами наблюдают, — человек с ключами посветил в окаймлявшие просеку кусты. — Но кто?

«Голодающий пес, вот кто», — подумал Гарви и пополз было проверить, не припасен ли аварийный собачий паек в припаркованной невдалеке машине, но Эллиот удержал его.

— Не трепыхайся, Гарви… — цыкнул мальчик, увлекая пса назад, в густые заросли. В следующее мгновение они с Гарви бесшумно соскользнули с песчаного склона.

Мириады звезд зажглись на ночном небосклоне. Глядя на яркие звезды, Эллиот подумал, что у него в чулане спрятана величайшая из тайн неба. Он никогда не выдаст эту тайну, пусть с ним делают, что хотят, хоть пытают.

— Гарви, — торжественно произнес Эллиот, — мы с тобой хранители бесценного сокровища. Ты это знаешь?

Гарви мрачно смотрел перед собой. Он знал только, что в мире мало, ужасно мало собачьей пищи.

— Я люблю его, Гарви. У меня никого лучше не было. — Эллиот задрал голову, пытаясь угадать, с которой из звезд прилетел его новый друг.

«Со всех», — шепнул лунный свет.

Гарви навострил уши.

Что там за шорох? Не везут ли корм для собак?

Он с надеждой огляделся по сторонам, но вокруг не было ни души.

Мэри разбудил шум на крыше. Она сняла с глаз травяные примочки и привстала.

Звук не повторялся, в доме стояла тишина. Мэри подошла к окну и выглянула наружу. Двор был пуст, если не считать Гарви, который, точно взбесившись, остервенело рыл землю.

Задернув штору, не желая видеть ополоумевшего пса, Мэри снова легла в кровать. В доме определенно творилось что-то неладное, она это чувствовала. Но что? Что замышляют ее дети?

Она расправила подушку и сонно обняла ее. Перед глазами поплыли прерванные шумом картинки сна. Она кружилась в танце, ах, как здорово, с… кем-то, едва достававшим ей до талии.

Веки отяжелели; заиграла неземная музыка — странные, неведомые звуки, словно космические позывные, «блип, блип» — и вот она снова кружится в вихре танца, не замечая партнера, который головой уткнулся ей в живот.

— Мы должны рассказать, Эллиот. Дело слишком серьезное.

— Нет, он хочет остаться с нами.

Братья шагали к остановке автобуса, на котором ездили в школу. Майкл казался озабоченным. Весь его мир, все представления словно перевернулись вверх тормашками. В голове роились бредовые мысли про орбиты шутников, про поверхность Меркурия… И это вместо того, чтобы думать о приземлении мяча в зачетном поле, захватах и нырках…