Страница 20 из 21
Еще одна фамилия, часто встречающаяся в книгах протеста векселей, – это фамилия Самохваловых. В моей книге 2006 г. члены этой семьи также фигурировали в качестве участников разнообразных криминальных историй. Напомню, что братья Владимир и Василий Самохваловы записались в бежецкое купечество во время первой ревизии 1722–1723 гг. Вновь обнаруженные документы позволяют уточнить, что они были «дьячковы дети» Бежецкой пятины Новгородского уезда.[152] Владимир Самохвалов имел сыновей Ефима, Терентия и Федора, а Василий – Андрея, Антона и Никифора (по уточненным данным, родился в 1724 г.). В 1730 г. Андрей Васильевич Самохвалов (согласно ведомости 1725 г., ему в это время было 17 лет) убил подростка Якова Тыранова и, приговоренный к смерти, бежал в неизвестном направлении. Его брат Никифор был в свою очередь убит в пьяной драке в 1756 г., а другого брата, Антона, участника многочисленных драк и грабежей в 1769 г. вместе с семьей решено было выслать в Сибирь. Сын Терентия Владимировича Самохвалова Илья в 1762–1763 гг. находился под следствием сразу по нескольким обвинениям, был наказан плетьми и отдан в рекруты. При этом список вещей, украденных в 1751 г. у Никифора Самохвалова и его жены показывает их как людей далеко не бедных.[153]
Всего в базе данных зафиксировано 33 векселя с участием членов семьи Самохваловых. Первый из них относится к 1749 г. Это тот самый вексель на 203 руб., который был выдан группой бежечан, среди которых был и Никифор Самохвалов, И. Н. Ревякину. Далее следуют семь векселей 1749–1755 гг., из которых один выписан на имя Антона, а остальные – на имя Никифора. Один из этих векселей выдан Никифору в Петербурге тамошним купцом И. И. Мурзиным на 169 руб. 53 коп. сроком на три месяца. Суммы остальных векселей находятся в диапазоне от 8 руб. 50 коп. до 30 руб. Из этих шести оставшихся векселей один выдан помещичьим крестьянином, а остальные – бежецкими купцами.
Начиная с 1756 г. в базе данных появляется имя вдовы Никифора, которая, по-видимому, сразу после смерти мужа опротестовала два векселя – на 11 руб. 20 коп. и 22 руб. 20 коп. После этого ее имя исчезает на десять лет и вновь появляется в 1766 г., когда она предъявила к опротестованию вексель на 5 руб., выданный ей братом мужа Антоном. Спустя еще семь лет она опротестовала вексель на 10 руб. 30 коп., выданный одним из бежецких купцов, что может рассматриваться как косвенное свидетельство того, что она занималась какой-то мелкой торговлей.
Имя Антона Самохвалова встречается в базе данных еще пять раз: два раза в качестве заимодавца и три раза в качестве заемщика. При этом последний зафиксированный случай относится к 1773 г., что заставляет усомниться в том, что решение городского мира о высылке его с семьей в Сибирь было исполнено.
К 1762 г. относится вексель на 4 руб., выданный Ильей Терентьевичем Самохваловым вышеупомянутому городскому хулигану С. В. Ревякину, вероятно, его партнеру по карточным играм.[154] Начиная с 1765 г. в базе данных появляется имя брата Ильи Петра Терентьевича, на чье имя в течение последующих десяти лет было выдано тринадцать векселей на суммы от 8 до 108 руб. При этом контрагентами Петра были исключительно его земляки, и все сделки были заключены в самом Бежецке. Судя по тому, что имя Петра не встречается в разного рода конфликтных и криминальных делах, этот представитель семьи Самохваловых отличался благонравным образом жизни. Один из векселей был выдан в 1771 г. на имя Ильи Михайловича Самохвалова, установить родство которого с остальными членами этой фамилии не представляется возможным.
В качестве еще одного примера рассмотрим уже упоминавшуюся династию мелких канцелярских служащих Воиновых. Всего в базе данных 34 векселя с участием Кузьмы Воинова, его сыновей Александра и Петра, их матери Екатерины Григорьевны и жены Александра Анны Ивановны. При этом только в трех случаях Воиновы являлись заемщиками. Что касается их контрагентов, то это были преимущественно купцы и дворяне. Лишь один вексель 1759 г. на 100 руб., выданный группой монастырских крестьян купцу И. А. Дегтяреву, был затем переведен на Александра Воинова. На его брата Петра был переведен вексель 1766 г. на сумму 7 руб. 50 коп., выданный солдатом Бежецкой воеводской канцелярии П. С. Корешковым купцу А. П. Попову. Помимо этого, в базе данных имеется еще несколько векселей, в которых Воиновы фигурируют в качестве тех, на кого переводились векселя и кто, соответственно, их опротестовывал и взыскивал долги с должников. Так, купец В. Ф. Шишин перевел на П. К. Воинова вексель на 350 руб., выданный ему помещиком П. М. Полуцким, В. А. Дегтярев – вексель секунд-майора Ф. Колюбакина на 18 руб., И. Л. Попов – вексель поручика А. П. Корякина на 50 руб., О. Ф. Шишин – вексель помещика А. И. Максакова на 120 руб.; И. Дегтярев перевел на А. К. Воинова вексель отставного подпоручика И. С. Путятина на 30 руб. Судя по всему, подобная процедура была довольно обычной и очевидно, у канцелярских служащих, в особенности работавших в воеводской канцелярии, было больше возможностей взыскивать долги с дворян, чем у простых купцов. Также обращает на себя внимание, что, за исключением пяти векселей, большинство сумм, значащихся в векселях с участием Воиновых, – это целые суммы в рублях без копеек, что косвенно указывает на то, что за ними, скорее всего, стоят денежные займы, а торговлей представители этой семьи не занимались.
Число подобных примеров можно было бы умножить, однако представляется достаточно очевидным, что книги протеста векселей в сочетании с иными источниками дают возможность отчасти реконструировать хозяйственную деятельность как отдельных людей, так и целых семейных кланов, а также дополнить сведения по истории городских семей.
2.10. Взыскание вексельных долгов
Значительное количество опротестованных векселей уже само по себе указывает на то, что использование этой формы денежных расчетов было делом довольно рискованным, а возмещение заимодавцам полагающихся им средств было далеко не гарантировано. Подчас это требовало немалых усилий, а сама процедура растягивалась на многие годы.
Согласно Уставу вексельному, нотариус, или иное должностное лицо, оформившее протест векселя, должен был затем опросить предполагаемого должника о том, «повинен» ли он платить по опротестованному векселю. Примечательно при этом, что заемщик не вызывался для этого в присутствие, но чиновнику надлежало самому его разыскать. Полученный от заемщика ответ также фиксировался в книге протеста векселей и становился основанием для последующих процедур по взысканию долга. Бежецкие чиновники аккуратно выполняли это правило, что дает возможность реконструировать стандартные ответы заемщиков и их реакцию на требование уплаты долга.
Как уже отмечалось, в абсолютном большинстве случаев заемщики признавали свои долги и лишь единожды в бежецких книгах протеста векселей встретилась запись: «ответу никакова не дает».[155]Нередко заемщики считали необходимым уточнить, что часть означенной в векселе суммы ими уже выплачена. Так, к примеру, когда в 1750 г. вышеупомянутый Никифор Самохвалов опротестовал вексель на 10 руб., выданный ему бежечанином Т. П. Тырановым, заемщик отвечал, что 3 руб. из этой суммы уже уплатил, а остальные 7 руб. обещал уплатить позже. Интересно при этом, что вексель был выдан 16 марта 1750 г. сроком на месяц, а опротестован только 7 июня, то есть через более чем два с половиной месяца.[156]
Вообще нарушение сроков протеста векселей было, судя по всему, делом достаточно частым.[157] Причины этого могли быть самыми различными: и особенности личных отношений между участниками сделки, и хлопотность самой процедуры протеста. Последнее отчасти подтверждается тем, что, согласно записям в книгах протеста векселей, заимодавцы, явившись в магистрат, нередко опротестовывали сразу несколько векселей, сроки которых истекали, естественно, не в один и тот же день. Внесению протеста в срок могло помешать также отсутствие заимодавца в городе или исполнение им своих служебных обязанностей. Так, к примеру, в 1738 г. бежечанин П. С. Попов подал в Бежецкий магистрат челобитную, согласно которой еще в 1726 г. Е. Т. Тыранов занял у его отца по заемному письму 46 руб. сроком на год, однако, писал он, «мне за отлучками от дому своего по выборам градцких людей и отправления Вашего Императорскаго Величества дел по Бежецкой ратуше и таможне и за прочими градскими нуждами на него Евстрата, також и на жену и на показанного сына ево Алексея Вашему Императорскому Величеству бить челом не допустило».[158]
152
РГАДА. Ф. 709. Оп. 2. Д. 302. Л. 29.
153
Каменский А. Б. Указ. соч. С. 194–204, 230–232.
154
Там же. С. 180–186.
155
РГАДА. Ф. 709. Оп. 2. Д. 1107. Л. 52об.
156
Там же. Д. 902. Л. 8об.
157
Д. Монро приводит случай, когда вексель был опротестован через 22 года после оформления (Munro G. Glimpses in the Lives. P. 517).
158
Там же. Д. 588. Л. 1.