Страница 6 из 24
Таким образом, миграционный импульс, связанный со свевами, выявил стремление германских племен к консолидации и был собственно первым опытом такой консолидации. Именно после разгрома свевов Цезарем среди германских племен начинаются в массовом масштабе процессы образования различных союзов. Объединительное движение было вызвано к жизни и слабостью отдельных племен перед лицом Римского государства, и стремлением сохранить свою независимость. После триумфа Цезаря римляне неоднократно вторгаются и ведут военные действия на территории германских племен. Все большее число племен попадает в зону военных конфликтов с Римом. При этом повседневная жизнь германцев, даже без потери ими независимости, становится лишенной внутренней стабильности. Далеко не у всех германских племен после силовых контактов с Римом изживалось стремление к автономии и самостоятельности. Гарантировать же автономию племени и обеспечить ему внутреннее спокойствие могла только сильная поддержка извне. Племя имело больше шансов сохранить стабильность и надежную защиту от внешней угрозы, находясь в составе крупного племенного объединения. В этот период также проявился и тип племени, стремящегося к лидерству и способного лидировать. Маркоманнам ненадолго удалось возглавить германских племенной мир. Трудно судить, какие причины, кроме стремления Маробода к единоличной власти[120], помешали маркоманнам в это время удержать прочный контроль над свевской группой племен – недостаток сил, внешнеполитические затруднения или что-то еще, но факт остается фактом: маркоманны временно уступили пальму первенства херускам[121].
Херуски были одним из значительных племен, обитавших между Везером и Эльбой севернее Гарца[122]. В конце I в. до н. э. они были покорены Друзом и Тиберием[123]. Однако уже в 9 г. н. э. возглавляемый Арминием союз племен нанес римлянам в Тевтобургском лесу сокрушительный удар: погибли три легиона с легатами и всеми вспомогательными войсками[124]. В ходе военных столкновений с Империей в 15–16 гг. херускам удалось не только сохранить независимость[125], но в 17 г. оказать успешное сопротивление конунгу маркоманнов Марободу и установить свою гегемонию среди соседних племен[126]. Правда, лидерство херусков в образовавшемся между Рейном и Везером союзе племен оказалось недолговечным. После смерти Арминия (около 21 г.) внутренние распри ослабили племя и союз племен распался[127]. Часть херусков попала в зависимость от хаттов[128].
В союз племен, возглавляемый херусками, во времена его силы и расцвета входили также хатты, марсы и бруктеры. Хатты жили по течению р. Эдер, затем продвинулись южнее на земли между Рейном, верхним течением Верры и Димель[129]. Они принимали участие в Тевтобургской битве, сражались в Батавской войне и других вооруженных конфликтах с Империей[130].
Объединительный процесс захватил и бруктеров, которые жили между Липпе и верхним течением Эмса по обоим его берегам[131]. В 12 г. до н. э. при Друзе они были покорены Римом. Вскоре бруктеры примкнули к восстанию Арминия, участвуя в Тевтобургском сражении. В 14–16 гг. они вели войну против Германика[132], поддержали восстание батавов[133]. В 100 г. бруктеры появляются на Рейне[134].
Надежную защиту в союзе со своими соседями искали и марсы. В конце I в. до н. э. марсы жили в районе Рейна, позже размещались между Липпе и Эмсом[135]. Они принимали участие в разгроме легионов Вара в Тевтобургском лесу. В 14–16 гг. не совсем удачно оказали сопротивление Германику[136]. Вместе с бруктерами, тубантами и усипетами марсы создали культовый союз, в котором им отводилась важная роль. На занимаемой ими территории находилось главное святилище богини Танфаны[137].
Крупное поражение римской армии в Тевтобургском лесу в начале I в. н. э. явилось логическим завершением полосы внешней активности германцев, ставшей как бы увертюрой к Великому переселению. Они проявили мобильность, обрели опыт успешных военных действий, нашли такую форму консолидации, как военный союз, которая увеличивала их силу и далее в ходе Переселения была многократно ими использована. Первые военные союзы (кимвров, тевтонов, свевов Ариовиста, херусков Арминия, свево-маркоманнов Маробода) были непрочными и недолговечными. Они формировались на исконно германских территориях, в интересах военной организации, с целью противостояния Риму и не представляли абсолютного этнополитического единства. Объединительные процессы проходили не бесконфликтно. Потребность в консолидации подпитывалась, вероятно, не только наличием сильного соседа – Римской империи, или других соперничавших окрестных «народов», но и внутренней эволюцией общественных традиций германских племен. Образование первых военных союзов можно рассматривать как проявление начавшихся процессов противостояния и одновременного сближения римского и варварского миров.
В свою очередь эволюционировало отношение Империи к германцам. Хотя в течение всего I в. н. э., походы римлян в земли свободных германцев продолжались, удалось даже одержать ряд побед, тем не менее с мечтой о покорении Германии пришлось расстаться навеки. Римская империя в это время более всего нуждалась в защитных мерах, которые могли бы хоть сколько-нибудь замедлить натиск германских племен. В конце I в. окончательно определилась граница, отделявшая население Римской империи от этнически разноликой Barbaricum solum. Граница проходила по Рейну, Дунаю и лимесу, который соединял эти две реки. Limes Romanus представлял собой укрепленную полосу с фортификационными сооружениями, вдоль которой были расквартированы войска[138].
Это была граница, которая и далее на протяжении многих сотен лет разделяла два сильно различающихся и противостоящих друг другу мира: мира римской цивилизации, уже вступившего в свою акматическую фазу, и мира только еще пробуждающихся к активной исторической жизни германских племен. Однако политику сдерживания германцев Империя осуществляла не только путем военного усиления границ.
Другим средством сдерживания должна была выступить торговля. Расширяется сеть торговых дорог, растет число пунктов разрешенной торговли с германскими племенами. Многие племена получают привилегию свободы посреднической торговли. Развивая традиционные торгово-экономические связи и создавая новые, Империя надеялась удержать в необходимых для ее спокойствия рамках чрезмерный азарт, жажду нового и склонность к авантюрам германских вождей.
Однако такая политика Империи давала противоположные результаты. Чем больше Рим втягивал германские племена в сферу своего влияния, тем более опасного соперника он сам себе создавал. Общение прирейнских германцев с римскими солдатами и купцами стимулировало изменения в их родовом строе. Возрастало влияние родовой знати, представители которой служили в римской армии, получали римское гражданство, осваивали римский образ жизни. Вместе с тем знать была недовольна господством римлян, что и обусловило, например, восстание Арминия. Сдерживая германцев от миграций, Рим косвенным образом стимулировал их внутреннее развитие. Совершенствовалось земледелие и ремесло, становилась более устойчивой организация и структура власти в племени, росла плотность населения. В то же время в ряде случаев Империи удавалось удачно сочетать силовые и несиловые методы в сдерживании чрезмерной активности германских племен. Это можно сказать о батавах[139], которые еще в 12 г. до н. э. были завоеваны римлянами[140]. Но побежденный противник широко привлекается к службе в войсках[141]. В результате притеснений батавы во главе с Юлием Цивилисом в 69–70 гг. поднимают восстание[142]. Оно охватило район от Самбры, Шельды, Мааса и Рейна до Эмса. Наряду с полиэтничностью батавского союза, а в него входили: германские племена – каннинефаты, фризы, бруктеры, тенктеры, кугерны, кельтизированные германцы – нервии и тунгры, кельтские племена – треверы и лингоны, ярко выделялась позиция его участников по отношению к Риму: от активных противников до племен верных и преданных[143]. Восстание батавов Цивилиса было подавлено, однако римское правительство все больше нуждалось в помощи со стороны германцев и было вынуждено договариваться с их вождями. И даже после подавления восстания батавов продолжают привлекать на военную службу[144]. Сильного телосложения белокурые воины батавы были известны как искусные всадники и матросы[145]. Преимущественно из них состояли императорские телохранители[146].
120
Tacit. A
121
Gutenbru
122
Gaes. BG. VI. 10; Ptolem. II. 11, 10; Schröder Е. Sachsen und Cherusker // Niedersächsisches Jb. f. Landesgeschichte. 1933. Bd. 10. S. 14 ff.; Schwarz E. Germanische Stammeskunde. Heidelberg, 1956. S. 128.
123
Liv. epit. 140; Flor. II. 30, 24; Oros. VI. 21, 15.
124
Veil. II. 117 ff.; Dio Cass. LVI. 18 ff.; Petrikowits H. Arminius // BJB. 1966. Bd. 166. S. 175–193; Bickel E. Der Mythus um die Adler Varasschlacnt. S. 302 ff.; Щукин М.Б. Указ. соч. С. 188.
125
Tacit. A
126
Tacit. A
127
Tacit. A
128
Tacit. Germ. 35. Впоследствии остатки херусков были покорены тюрингами и саксами, став компонентом разных германских этнических общностей.
129
Strab. VII. 291; Plin. Nat. Hist. IV. 100; Ptolem. II. 11, 11; Niemeyer W. Die Stammessitze der Chatten nach Bodenfunden und antiker Überlieferung // Zeitschrift des Vereins für hessische Geschichte und Landeskunde. 1954/1955. 65/66. S. 11–42.
130
Tacit. A
131
Tacit. Germ. 33.
132
Tacit. A
133
Tacit. Hist. IV. 21, 61, 77.
134
В 310 г. бруктеры были побеждены Константином Великим, а остатки их слились затем с франками (Tab. Peut. Col. 613; N.D. Ос. V. 7; Greg. Tur. Hist. Franc. II. 9; Zöllner E. Op. cit. S. 2–4).
135
Clippers Н. Marsi // Der kleine Pauly. Stuttgart, 1969. Bd. 3. Col. 1049–1050.
136
Tacit. A
137
Tacit. A
138
Шкунаев C.B. Указ. соч. С. 604.
139
Tacit. Germ. 29; Idem. Hist. IV. 12, 15; Caes. BG. IV. 10; Kraft K. Zur Rekrutierung der Alen und Kohorten an Rhein und Donau. Bern, 1951; Walser G. Rom, das Reich und die fremden Völker in der Geschichtsschreibung der frühen Kaiserzeit. Basel, 1951.
140
Dio Cass. LIV. 32.
141
Tacit. Hist. I. 59; IV. 12.
142
Laser R. Der Aufstand der Bataver… S. 280–287.
143
Tacit. Hist. IV. 15, 22, 26, 25. Неусыхин А.И. Военные союзы германских племен около начала нашей эры. С. 407.
144
Tacit. Agr. 36; Idem. Germ. 29.
145
Sil. It. III. 608; Tacit. Hist. IV. 14; Plut. Otho. 12; Dio Cass. LV. 24; LXIX. 9.
146
Suet. Calig. 43. В IV в. батавы были романизированы и впоследствии смешались с франками.