Дерзкое желание

Софи смутилась. Каждый раз, когда он попадался ей на глаза, она испытывала непривычные ощущения. У нее тяжелела грудь, а внизу живота появлялось томительное тепло. Подобного с ней еще не бывало. Софи старалась убедить себя, что это происходит потому, что она находится в непривычном ей месте и по-новому воспринимает свое тело. Она пыталась попадаться на глаза Рейфу как можно реже. Она сразу уходила, как только видела его вдали. Но ничего не помогало. Софи просто не могла перестать думать о нем.

Открыв дверь, Рейф вошел на прохладную кухню. Черные и влажные завитки волос обрамляли его суровое лицо, на его футболке красовалось пятно пота, спускающееся в пояс его джинсов. Поставив миску на стол, Софи заставила себя взглянуть на Рейфа. Почему она не может просто смотреть на его чувственные губы, не задумываясь, каковы они на вкус?

– Чем я могу быть вам полезна, Рейф?

– Помимо того, что вы смотрите на меня так, будто желаете, чтобы я скрылся с глаз долой? – спросил он.

– Я уже говорила, – сухо заметила она, – что смущаюсь, когда кто-то наблюдает за моей готовкой.

– Да, вы говорили, – тихо ответил Рейф. – Ну, вам не придется терпеть мою компанию очень долго, потому что завтра утром я уезжаю.

– Ой. – Софи постаралась скрыть непонятное разочарование. – Правда?

– Да. Я навсегда исчезну из вашего поля зрения. – Пауза. – Я предлагаю приготовить мужчинам особенный ужин. Устройте им ранний рождественский праздник. Это будет моя своеобразная благодарность за их напряженный труд в течение года. Мы могли бы открыть хорошее вино, а потом поехать в Корквилль. – Его глаза блестели. – У вас получится, Софи?

Когда Рейф смотрел на нее так, ей казалось, она не способна ни на что, кроме как упасть к его ногам. Но ей все же удалось кивнуть.

– Конечно!

Остаток дня Софи металась по кухне и читала онлайн-рецепты, готовя для мужчин традиционный рождественский ужин, но ее мысли были заняты тем, что ей надеть. Хотя она приехала на ферму, чтобы готовить и подавать еду, ее дешевые платья и бесформенные шорты не подходили для праздничного ужина. Но она не понимала, с чего вдруг решила принарядиться. Вероятно, ей хочется, чтобы Рейф Картер увидел в ней настоящую женщину, а не серую мышь, какой она старалась быть.

Софи с тоской смотрела на единственное подходящее платье в гардеробе, которое она привезла из Изолаверде. Сшитое ее любимым модельером, платье было обманчиво простым; ей нравилась мягкая голубая хлопчатобумажная ткань, которая подчеркивала цвет ее глаз. И ей нравился облегающий лиф и короткая юбка, ласкающая голые ноги при ходьбе. Софи надела платье, открытые туфли с ремешками, накрасила глаза и нанесла блеск на губы. Она оставила волосы распущенными, но заколола отдельные пряди, отведя их от лица, чтобы властный Рейф Картер не читал ей нотаций о правилах гигиены и безопасности во время готовки.

До ужина оставался всего час, когда Софи рванула в соседний городок Корквилль, где Эйлин Донахью, владелица местного магазина, посмотрела на нее с любопытством.

– Я слышала, босс вернулся, – сказала она, когда Софи поставила на прилавок коробку с монетками из темного шоколада.

Софи кивнула:

– Это верно. Но завтра он уезжает.

– Жаль. В нашем городе не помешает еще один красавчик вроде Рейфа Картера. – Эйлин хитро улыбнулась.

Софи удалось сохранить нейтральный тон.

– Так говорят.

– У него появилась постоянная женщина?

– Я не знаю, миссис Донахью.

– Да. Я слышала, он все время меняет любовниц. – Проницательная владелица магазина прищурилась. – Приятно видеть вас в платье. Вы изменились.

Слова Эйлин отрезвили Софи. Ее пальцы застыли, когда она вытащила из кошелька банкнот.

Она понимала, что рискует выдать себя после нескольких месяцев анонимности только потому, что захотела произвести приятное впечатление на босса.

Быстро взяв шоколад, Софи, с пересохшим от тревоги горлом, выехала из Корквилля. Эйлин в самом деле смотрела с подозрением или у Софи развивается паранойя?

Софи заканчивала накрывать на стол, когда подняла голову и увидела Рейфа, стоящего в дверном проеме. Ей стало интересно, давно ли он стоит там, наблюдая за ней. На нем были темные брюки и шелковая рубашка с расстегнутым воротником. Он выглядел свежим и привлекательным. И он смотрел на нее так, что от волнения ее сердце чуть не выскочило из груди.

– Так-так-так. – Рейф тихо присвистнул, когда она положила сложенную салфетку на стол. – Софи Дукас преобразилась.

– Простите? – Она сделала вид, что не понимает, о чем он говорит.

– Симпатичное платье. Распущенные волосы. Макияж.

– Вам не нравится?

Его губы изогнулись в опасной и хищной улыбке.

– Не напрашивайтесь на комплименты, Софи. Вы прекрасно выглядите. А ваше платье… просто великолепно.

Схватив другую салфетку, она отвернулась:

– Спасибо.

Рейф нахмурился, задумавшись, почему ее резкий ответ на простой комплимент так его озадачивает. Словно Софи не привыкла к тому, что ей говорят, как хорошо она выглядит. Хотя в Софи Дукас его озадачивало абсолютно все, и он не понимал почему. Он огляделся, замечая цветы, свечи и накрахмаленную белую скатерть, которую она где-то нашла. На потолке были развешаны бумажные гирлянды, на пластиковой елке мерцали огоньки. Обстановка казалась кричащей, но по-домашнему приятной. Софи определенно постаралась создать в комнате уют и комфорт. У Рейфа внезапно сжалось сердце, потому что в основном в «Пунбарре» он занимался напряженной работой и наслаждался близостью к природе. Он не должен думать о комфорте.

Рейф задержался на ферме, потому что боялся возвращаться в Англию на крестины сына своего сводного брата. Обычно Рейф не появлялся на семейных торжествах – по личным причинам, – поэтому никто не поверил, что он вообще согласился быть на крестинах. Честно говоря, он сам в это не верил. Он сглотнул подступившую к горлу горечь. Он понимал, что всплывут мрачные и горькие воспоминания, но убедил себя, что не может их вечно избегать. Вероятно, ему надо просто пережить эту боль.

Через три дня ситуация на ферме усложнилась. Рейф понял, что недооценил «Пунбарру». Вместо мира и спокойствия, которые всегда сопровождали его на ферме, появилось волнение от присутствия Софи Дукас – женщины, отказывающейся с ним флиртовать. Женщины, которая избегала его, что удивляло и разочаровывало.

Рейф попытался сосредоточиться на бутылке вина, которую откупоривал, но снова и снова поглядывал на Софи. Он не может перестать думать о ней, потому что она бросает ему вызов? Он уже видит во сне страстные эротические сцены с ее участием. Она в курсе, что они понравились друг другу, но не предпринимает ничего, что делали бы на ее месте большинство других женщин. Она не попадалась ему на глаза, завернутая в полотенце. Она не вскрикивала по ночам от «кошмаров», приглашая Рейфа в свою спальню. Она просто выполняла свою работу. И старательно избегала с ним встреч.

Человек – странное существо, в этом можно не сомневаться. Если ты привык, что женщины бросаются тебе на шею, рано или поздно тебя обязательно привлечет недосягаемая недотрога. На самом деле Рейф никогда не оказывался в подобной ситуации. Он задавался вопросом, надо ли ей постоянно суетиться у кастрюль с кипящим варевом, и обнаружил, что почти ненавидит Энди и других работников, садящихся за стол. Во время ужина в комнате стоял надоедливый аромат лосьона после бритья, которым специально надушились работники фермы. В конце концов, у Рейфа начали сдавать нервы.

Он с удивлением и раздражением наблюдал, как мужчины хвалят ее готовку. Как только она заговаривала с ними или приносила новое блюдо, держа его у великолепной груди, работники вели себя как косноязычные подростки.

Рейф почти ничего не ел и не пил. Когда работники разошлись, Энди повернулся к Софи:

– Ты пойдешь с нами в паб, Софи? Мы хотим угостить тебя пивом за такой вкусный ужин.