Пленник

Циоан с тоской вспоминал те несколько чудных недель, когда они жили в замке мифического чудовища. Казалось, он никогда не был так счастлив, как тогда. И никогда уже не будет. И даже война оставила в душе лишь приятные воспоминания. О темных ночах, когда они весело болтали у походного костра. О холодных днях, когда он бережно укрывал хрупкие плечики девушки, а она благодарно улыбалась в ответ. Сколько искренней нежности было в ее глазах! А он замирал, затаивая дыхание, и лелеял мечту о сладком прикосновении губ, принимая дружеское расположение за нечто большее…

Будущий король предложил руку Софии. Она легонько, словно боялась обжечься, коснулась ее тонкими холодными пальцами. Несколько шагов по красному ковру. На голову лег холодный обруч короны. Изящный с виду, он оказался невероятно тяжел. Потребовалось усилие, чтобы не склонить головы. Но неизмеримо более тяжкий груз лег на душу. Все! Назад дороги нет.

Циоана во всеуслышание объявили как нового короля Руйса Эвана. Имя пришлось сменить на более привычное слуху миндчан. Династия возобновлена, тень грядущей гражданской войны растаяла в золотистом сиянии свечей. Гул толпы рос. Казалось, ударь сейчас с небес гром, его раскаты бы запросто потонули в шуме радостной толпы. Коронация поставила в разорительной войне жирную точку. Народ верил – теперь жизнь наладится и все потечет по-прежнему…

Королевскую семью окружили придворные, наперебой поздравляя новоиспеченных правителей. Дан, с помощью небольшого отряда, отчаянно пытался сдержать натиск толпы, призывая двор выстроиться в очередь. Софию толкали, дергали за платье, жали руки. Каждый пытался засвидетельствовать свое почтение раньше других, не жалея сил для того, чтобы пробиться к королевской чете одним из первых. Поскольку люди верили, что их запомнят и отблагодарят…

У Софии закружилась голова, перед глазами засияли разноцветные круги. Она уже не понимала, кто ей представляется, кто ее держит, да и кто она сама… Циоан заслонил королеву своим телом, пытаясь оградить от «доброжелателей». Маршал махнул рукой, и отряд королевской стражи принялся оттеснять всех к выходу. Чету окружили несколько человек из Егерского полка.

София покачнулась, ощутив боль в боку. Она слабо вскрикнула, покачнулась. Циоан обеспокоено оглянулся и. увидев, что девушка падает, бросился на помощь.

- Ей плохо, - отойдите все! – закричал он.

Стража оттеснила всех подальше, открывая доступ воздуха к королеве, упавшей в обморок. Юный король принял из чьей-то руки кинжал, быстро разрезал шнуровку корсета, пытаясь освободить дыхание. Хотел было отбросить оружие в сторону, но заметил на острие рубиновые капли… Удивленно поднял глаза. Рядом стояла бледная Белка. Глаза девушки горели мрачным огнем, рот приоткрыт в немом крике. Казалось, она была в ужасе… от собственного поступка. Руки ее были в крови.

Циоан медленно перевел растерянный взгляд на лежащую Софию. Он не сразу заметил на багровом шелке парадного платья медленно расплывающееся пятно чуть более темного оттенка.

- Белка, - растерянно, одними губами, шепнул Циоан. – Почему?..

Девушка отрицательно качала головой и медленно отступала. Судорожно оглядывалась в поисках поддержки, но в глазах вчерашних товарищей видела лишь презрение и ярость.

- Она же ведьма! – истерично выкрикнула шатранка. – Она околдовала принца! – Всхлипнула, посмотрела на дрожащие ладони и добавила плачущим голосом: - А меня… заставила убить!

Белка рассмеялась и стерла слезу, скользнувшую по щеке, оставляя на коже багровый след. Она не понимала, что произошло. Вот она стоит и смотрит, как на Циоана надевают красивую золотую корону. Вспоминает, как дала горцу обещание выйти замуж за его сына. И злится на равнодушие принца, который даже не попытался отговорить ее… Как в ее руках оказался кинжал?

Белка, странно посмеиваясь, медленно отступала от трупа королевы. Двое стражников схватили ее и вывернули руки за спину, обездвижив. Девушка и не сопротивлялась, понимая, что уже ничего не исправить. Из примолкшей толпы вырвался обеспокоенный Дан и спешно бросился к неподвижно лежащей девушке. Упал на колени и склонил голову на грудь сестры.

- Не дышит, - хрипло прошептал он.

- Надо перевязать рану! – воскликнул Циоан и, судорожно скинув бордовый камзол, через голову стянул рубаху, да разорвал ее на две части.

Маршал положил ему руку на плечо, словно успокаивая:

- Не надо, брат… ей не помочь.

Циоан нетерпеливо стряхнул ладонь Дана и обмотал стан Софии рубахой. Тело подергивалось в такт его движениям, словно это была лишь тряпичная кукла. Маршал вздохнул, словно сдерживая рыдание, и порывисто обнял короля, с силой прижимая того к груди:

- София мертва, - сказал он Циоану. Схватил юношу за плечи, отнял от груди, встряхнул, и, добившись более-менее осмысленного взгляда Циоана, настойчиво повторил: - Она умерла!

- Нет, - тот покачал головой, освободился из объятий Дана и закричал: - Нет!

Оттолкнув маршала в сторону, кинулся к Софии, но тут в его глаза ударил яркий свет. Сияние было настолько нестерпимым, что юноша застонал и, прижав ладони к глазам, упал на колени. Дан неосознанно пополз в сторону: сияние исходило от мертвого тела сестры.

Свет тем временем немного подняла над телом, и клубился уже на некотором расстоянии от пола. Он постепенно принимал форму короба, по каждой стороне которого струились змейки колючих искр. Воздух наполнился жутким гудением, словно в зале внезапно оказались несколько тысяч осиных гнезд. В толпе придворных зрела паника. Люди вопили от ужаса, кричали про конец света. Кто-то застыл на месте, не в силах пошевелиться, кто-то бросился к выходу. Последовала давка у дверей. Обезумевшие от страха, люди пробирались по телам упавших, не давая им шанса выжить…

Циоан раскачивался из стороны в сторону, не отрывая окровавленных ладоней от лица. Дан, опомнившись, вскочил на ноги и бросился на помощь принцу. В это время куб словно взорвался. Вспышка ярчайшего света прокатилась по залу, опрокидывая мощной волной всех, кто попадался на пути. Дан упал, придавив нового короля Минда своим телом…

Циоан услышал хлопок, и все смолкло. Пошевелившись, шатранец понял, что не пострадал. Осторожно выбрался из-под обмякшего тела маршала. Открыл глаза, но тьма не рассеялась. Кажется, он лишился зрения из-за чудовищной вспышки света. Но глаза потихоньку привыкли к полутьме, различая скопище неподвижных тел. Он потряс друга, но Дан не отреагировал. Приложив палец к шее, уловил пульс. Он жив! Вздрогнул, услышав шорох, и медленно обернулся.

В том месте, где примерно лежало тело Софии, стояла высокая фигура. Циоан различил резкие черты лица, темный костюм. Незнакомец выглядел обычным человеком, но бешено-забившееся сердце шатранца отказывалось это признавать. От фигуры словно исходило темное свечение. Еще вчера Циоан сам бы заявил, что такое невозможно, но мужчина словно затмил солнце тьмой.

- Хозяин, - против воли вымолвил молодой король. Пальцы нащупали кинжал Белки. Циоан схватил его и крепко сжал, словно ожидая нападения.

Кошчи обернулся. Тонкие губы изогнулись в жесткой усмешке.

- Я отдал ее тебе, чтобы спасти от неминуемой смерти, - прошипел он. – Подарил вам королевство, чтобы она ни в чем не нуждалась. А ты убил ее даже быстрее, чем моя Сила! Достоин ли ты жить после этого?..

- Не достоин! – Циоан поднялся, стараясь не замечать дрожи в коленках, и упрямо качнул головой: - Я готов к смерти!

- Прыткий какой, - недовольно буркнул Кошчи. Потом отмахнулся: - Живи уж…

- Тогда я сам! – выкрикнул Циоан и, размахнувшись, ударил кинжалом… с ладонь Хозяина.

Когда тот оказался рядом, молодой король не заметил. Острие раскололось на множество мельчайших кусочков, словно Циоан изо всех сил ударил по камню. Хотя, возможно, так и было…

- Минду нужен король, - бесцветным голосом молвил Кошчи. – И жертва Софии не должна быть напрасной.

- Я не могу, - рыдая, с трудом произнес Циоан. – Не могу… жить без нее. Я согласен не прикасаться к ней хоть всю жизнь… Пусть она меня никогда не полюбит! Пусть даже останется с тем, другим, кого она так отчаянно желает… Лишь бы просто знать, что она жива, что она есть на этом свете!