Страница 57 из 283
//Ѵг. — У Ханыкова просидел с 8 до 10. Он человек умный, убежденный, много знающий, и я держал себя к нему в отношении ученика или послушника перед аввою, как держу перед собою, напр., Славинского. Он дал мне «Phalange»99 четыре номера, какие— запишу после, «Paris revolutio
28 [ноября]. — Утром дочитал «Debats» и начал читать лежа статью Фурье о космогонии. Первое, что я начал читать в «Pha-lange» — примеры и приложения идей, — кажутся странны или смешны почти мне, может быть потому, что я невежда в этом и не знаю путей, которыми получены они, напр., что бык порожден Сатурном, осел — Марсом и проч.; но основа идеи решительно, кажется, справедлива, что каждое тело небесное имеет свои отправления, состоит во взаимодействии с другими телами и проч., что это взаимодействие не ограничивается тяготением, а есть много и других процессов между ними, которые незаметны для наших чувств.
В 3 часа к Вас. Петр. Он говорил о себе с большою безнадежностью, и заметно, что наконец ему становится невтерпеж. — Не знаю, что мне здесь делать; сердце, однако, холодно. Завтра, может быть, обращусь к Срезневскому, что ни будь. — Когда пришел, у нас был Ал. Фед., мы толковали о политике; после пришел Горизонтов, священник, и Ал. Яковлевич, толковали. Горизонтов показался не так непогрешимо умен, как в первый раз, и не так мил, но все-таки в довольно высокой степени. После Ал. Фед. остался (Ив. Гр. не было дома и разговор поддерживал Ал. Фед. по большей части о семинарии) и стал спрашивать у меня анекдоты из римской истории, которые написаны в скобках косыми буквами у Смарагдова. Я, нисколько не тяготясь, говорил ему, правда и без большого удовольствия своему самолюбию, но без обременения, говорили до 10 часов. После я стал переводить, чтобы прочесть Никитенке во вторник о «Фаусте» и проч., из «Фаланги» и перевел введение до «I». После ужинал, теперь ложусь. Перевод писал полно, а не с сокращениями.
29 [ноября]. — Положил, что ныне буду у Излера, и был после обеда, как думал. Утром после Ворониных не пошел в библиотеку, а в XI аудитории сел на самую заднюю скамью посредине, для того, чтоб, если войдет кто из знакомых, успеть спрятать книгу, и начал переводить из «Phalange» о характерах. Сходя по лестнице, сказал несколько слов мне Никитенко, что мне было приятно, хотя слова эти состояли в том: «какие у вас сегодня лекции?», «т;ак вы еще не успокаиваетесь, — а я вот уже успокаиваюсь» — и только, но все-таки приятно, что стал говорить. Срезневского не было. Дома переводил, в 4 % к Излеру, там посидел с удовольствием-таки до 83Л; после к Александру Фед., которого, как и знал вперед, не застал; после [к] Ол. Як. — тоже; после, до этого времени (11 %), переводил и теперь остается только 2V2 страницы, потому что уже кончил 145-ю и теперь следует: «Que cherchait donc
Alceste?» Маленькое сомнение у меня: ведь это против общепринятой системы нравственности, и совестливость прочитать такие мысли несколько тяготит, однако, весьма мало, — эмансипация страстей И проч. — все равно, думаю, ЧТ9 завтра непременно буду читать.
30 [ноября]. — Проснулся в 7, в 9 кончил перевод и в 10 пошел в университет, написавши письмо. Был снег, не протоптанный еще, и резкий ветер; было скверно. Перейдя Исаакиевский мост, встретил Ханыкова, которому сказал, что перевел, и сказал, что лучше, если он будет у Никитенки. Я хотел, как он войдет, сказать, чтобы позволил после себя прочитать одну вещь, потому что я знал, что он хотел принести ныне темы и говорить о них, но думал, что успею сказать это и что тогда он сократит свою речь. Был Вас. Петр, на лекции, может быть, для того, чтобы послушать «об эгоизме Гете», которое он говорил, чтоб я прочитал ему, а я не прочитал ему, а может быть потому, что нужно поговорить с Залема-ном об Эльканіе, и потому, что был уже в этих краях. Место уже назначено почти человеку, ничего не стоящему, дожидались кандидатов две недели, не было. Встретил у входа в VI аудиторию Ханыкова, стоящего с Фурсовым, который согласился справиться о деле; потолковали кое о чем, о Михайлове и проч., который приедет в феврале. Никитенко говорил все время о темах; я положил листки на стол перед собою и показывал, может быть довольно заметно, нетерпеливый вид; вошел он в аудиторию весьма быстро, так что мы стояли у дверей и увидели его только, когда он подошел, и я, идя впереди его, только обогнул стол от стены и обернулся, как он уже начал говорить. Я думал, что если и нс удалось сказать, то, может быть, он‘заметит, что у меня бумага, и кончит скорее, но надежды разрушились, когда я увидел, что остается только уже полчаса и еще три темы разбирать из семи. Дело проиграно. Я смотрел с сожалеющим недовольным видом на Ханыкова и после сказал ему об этом несколько слов. Сначала решительно слушал Никитенку, после менее, потому что думал о том, что не удалось сделать по душе Ханыкову.
После дома спал; после говорил с Любинькою, так как Ив. Гр. был у Зуровых. Мне было несколько неприятно оставить ее скучать, и я говорил о свадьбе Шатобриана, [про] которую вчера читал в «Presse», об электрическом освещении, и наконец, читал отрывки из первой статьи IV тома Paris revolutio
1- го [декабря]. — Фишер показался на лекции еще пошлее и недалече, чем в прошлый раз. Когда шел из университета, было так холодно, что я не захотел к Вольфу после обеда и спал до чаю. После читал о новом административном праве в май — июнь, потому что там говорился о сериарном законе, который основа учения, поэтому стал раньше других статей читать. Что основание, крылья, переходы — это все решительно так, это я и раньше думал, что исключения — индивидууму, образовавшемуся под влиянием 2 законов, это решительно так; в религиозном вопросе в этой книжке что мне более понравилось, чем в март — апрель, хотя, конечно, не бог знает как — Фома Мюнцер: превосходный взгляд, решительно мой.
В желудке было нехорошо, поэтому чай вечером пил без хлеба и не ужинал. Теперь 103/4 и через четверть часа лягу, а теперь начну читать июль — август. Да, утром прочитал библиографию и смесь во всех книжках, которые начал читать вчера вечером.
Когда шел к Ворониным, снова несколько думал о своей машине, и мелькала мысль расположением известным образом магнитов устранить неравномерность, при различной глубине во время круговращения, веса столба воды.
2- го [декабря], 11 [час.]. — Было менее холодно, чем вчера, и я сумел, особенно когда шел в университет, весьма хорошо закутаться, так что уши нисколько не озябли. Теперь во второй раз зимою ходил без калош, между прочим по экономии: не достанет, ли этой пары сапогов и старых калош до лета? Конечно, нет, но все-таки. В университет пошел в ЮѴг; не пошел к Грефе, как и хотел, а в библиотеку, где читал «Revue d. d. Mondes» критические статьи Limayrac’a — пошлость, так же, как и замечания о бездушии, непостоянстве и проч. отсутствии принципов у Бенж. Кон-стана. Чудаки, — они думают, если человек в негодовании говорит: «я не верую, люди подлы и глупы», так это в самом деле потому, что он менее их одарен душою, жаждущей верить, любящей человека, а не потому, что, напротив, у него эти силы жаднее ищут удовлетворения и что горше для него несообразность действительного с разумным?
80
Революционный Париж.
81
Неразборчиво.
82
*** решился составить заговор.
83
Религиозный вопрос.